Матвей Ганапольский - Чао, Италия!
Готовые электронные листы с грамматическими ошибками и неправильной пунктуацией так же немедленно отправлялись по другому электронному адресу. Но получатель этих писем находился тут же, на кухне, со своим ноутбуком. Это был уже литературный переводчик очень высокой квалификации, совмещающий при этом умение корректора. Он внимательно читал текст и вычищал ошибки.
Рядом с ним сидела девушка – компьютерная верстальщица, которая придавала уже вычищенным страницам красивый форматный вид и правильно располагала соответствующие рисунки.
Все работали сосредоточенно, не произнося ни слова.
Трудно поверить, но к девяти вечера все было переведено и готово к печати в электронном виде.
В воскресенье утром мой приятель, попив кофе, еще раз прошелся по тексту, внося чисто литературные украшения, которых, понятно, в сухом американском описании подъемного крана не было и в помине. В полдень он поехал в сервис, где печатают дипломы и диссертации. Сервис работал без выходных, до этого приятель часто пользовался его услугами. Отдав служащему флэшку и оговорив цвет переплета, приятель, как Господь, уверил себя, что все хорошо, и поехал домой нервничать.
В понедельник, с трудом дождавшись начала рабочего дня, он достал визитку хорошо одетого господина и позвонил по указанному телефону. Ответила секретарь. Мой друг попросил кого-нибудь приехать «в его офис» и забрать готовый перевод. Секретарь записала адрес и согласовала, что это будет в три часа.
Далее, наш аферист прыгает в такси и едет в сервис, где уже все напечатали. Двадцать переплетенных книг лежали на прилавке высокой стопкой. Мой друг выгреб из кармана остатки от пятисот долларов, которые ему дал господин, добавил свои и загрузил тома в машину.
В половину третьего он подъехал к маленькому уютному офису, где его встретили пятеро коллег-переводчиков. Офис был чужой, его арендовали на день. Пятеро коллег сели за компьютеры, положив перед собой какие-то бумажки и создавая видимость работы, а мой приятель расположился за стеклянной перегородкой, где было директорское место. При этом он зачем-то положил ноги на стол, как это делают в фильмах крутые боссы.
В три часа в офис вошел хозяин подъемных кранов. Увидев моего друга, положившего ноги на стол, он остановился в дверях.
– Входите, – вальяжно сказал мой друг. – Все готово.
Театральным жестом он указал на стопку толстых фолиантов.
– Можете забирать. А вот то же самое, но на флэшке.
Однако господин даже не притронулся к книгам, лишь сухо поблагодарил за сделанную работу и дал распоряжение помощнику организовать оплату, после чего попрощался и вышел. Помощник приказал грузчику унести фолианты и попросил визитку друга. Но, поскольку визитки не было, он записал номер мобильника в блокнот, при этом неопределенно кивнув.
На следующее утро на этот мобильник позвонила секретарь господина. Она попросила приехать в офис для разговора, причем срочно. Мой друг рванулся в метро, по дороге спрашивая себя, что могло быть не так с переводом, и обливаясь по этому поводу холодным потом.
Как только он приехал в офис, его сразу же провели к хозяину.
Мой друг сел перед столом орехового дерева и стал ожидать скандала.
Хорошо одетый господин посмотрел на него своим непроницаемым взглядом и заговорил.
Он предложил моему другу перейти на работу в его фирму, создать там отдел переводчиков и стать его руководителем.
Мой друг удивленно хотел что-то сказать, но собеседник остановил его предостерегающим жестом.
– Я знаю, что вы разыграли передо мной шоу, – несколько враждебно сказал он.
– Шоу…
– Одни и те же сотрудники в одно и то же рабочее время в разных офисах не сидят – я их видел там, где мы с вами встретились в первый раз. Но мне все равно, тем более, что ваша афера красивая. Главное, что вы сделали работу и отдали ее в срок, хотя никто за нее не брался. Я не знаю, как вы это сделали – главное, что вы решили задачу.
– Но вы даже не заглянули в перевод! – пораженно воскликнул мой друг.
– Туда заглянул ваш коллега, который сидел в вашем фальшивом офисе. Я нанял его вчера, как только вы все вышли из офиса, – произнес хозяин с холодной улыбкой. – За небольшие деньги он сдал вас с потрохами. А за другие деньги он всю ночь читал ваш перевод. Знаете, каков его вывод? Ваш перевод безукоризненный. Он нашел всего пару ошибок в пунктуации. Но вам не следует обижаться на меня – я имею право проверять работу, которую заказываю, не так ли? Другое дело, что я вам поверил сразу.
– Почему?! – мой друг был потрясен монологом хозяина.
– Потому что вы взяли деньги, а это форма договора. Конечно, деньги воруют, но зачем это вам? Гораздо лучше сделать за них работу, не так ли? Теперь о предложении. Для меня важно не только то, что мой менеджер делает – важно, видит ли он путь, как это сделать наилучшим образом. Вы нашли путь. Итак, у меня большой экспорт и постоянно нужно переводить документацию. Так вы согласны работать у меня?
Мой друг немедленно согласился. Конечно, он знал, что в американских традициях ему следовало бы пару дней лениво потянуть время, заявив, что у него сотни предложений и он должен подумать, но он понял, что хозяин подъемных кранов и эту игру немедленно раскусит. И, скажем честно, ему очень понравилось, что этот сухой в общении человек оценил в нем изобретательность и предприимчивость. И даже красоту аферы.
Сапог притяжения
Есть какая-то загадка в том, почему один и тот же человек в одной стране спивается, а в другой расцветает и находит себя. В данном случае я не имею в виду какие-то конкретные страны и их политическое устройство. Казалось бы, чего не хватает в той же Америке, но, тем не менее, Хемингуэй жил на Кубе, Джойс в Италии, Дали во Франции, Флеминг жил на Ямайке, а Рерих в Индии и даже, вроде бы, нашел там таинственную Шамбалу.
Кстати, в российской глубинке сейчас полно американцев, которые занимаются фермерством, в стиле Клинта Иствуда отбиваются от местных ментов и пьянчуг, ворующих овощи прямо с грядок, но не хотят ехать домой в свою благословенную Америку. И совсем не потому, что она плохая.
У меня иногда складывается впечатление, что люди часто ошибаются с местом рождения. У них как будто другие гены. В детстве их не отличишь от сверстников, но потом, взрослея, они инстинктивно начинают искать свое место на планете. Как рыба, которая для нереста плывет Бог знает куда, хотя почему она туда плывет, не знает. Поверьте, это не такое уж абсурдное соображение, ведь никто не знает, какой набор генов вы получили за сотни тысяч лет от своих предков и как эти гены влияют на ваши поступки. И тут в выборе своего нового дома человек расчетлив, хотя ему кажется, что он поступает крайне иррационально.
«Все бросить и уехать, куда глаза глядят? Фи, как глупо!..»
И совсем не глупо. Глаза глядят куда надо, и человек выбирает географическое соответствие себе.
Про этот удивительный феномен написана блистательная книга Петра Вайля «Гений места», где этот прекрасный, но так рано ушедший из жизни писатель на примерах жизни великих творцов доказывает, что каждый из них нашел свое географическое место приложения таланта, стал гением этого места и своим талантом это место прославил.
Места для выбора жизни и приложения таланта могут быть парадоксальны и, на чужой взгляд, нелогичны.
Выбор Америки как Мекки не случаен – там масштабы, а также природное и социальное разнообразие невероятно. Америка как будто говорит тебе – вылепи из моих возможностей свою страну и живи в ней.
Но Америка – это только одна модель из возможных.
Есть Германия – для готового сытого уныния.
Есть Англия – для ощущения, что ты в финансовом центре Европы и что пьешь пиво не для удовольствия, а для драки после футбола.
Есть Гоа – для жизни на пару долларов в день, для отключки от всего и прогулок по пляжу на закате.
А можно жить в Австралии или в Канаде – как сказал еще один мой приятель-канадец: «там мозги неторопливо оплывают жирком».
Но есть Италия!
Для русского человека она стоит отдельно, и ее притяжение не поддается логическому осмыслению.
Там жарко, крикливо, дорого, сумбурно… Но прекрасно, непонятно почему.
– Кстати, – продолжил я свои размышления, обращаясь к Букалову, – может подойдет объяснение Иосифа Мандельштама: «Когда Борис Годунов, предвосхищая мысль Петра, отправил за границу русских молодых людей, ни один из них не вернулся. Они не вернулись по той простой причине, что нет пути обратно от бытия к небытию, что в душной Москве задохнулись бы вкусившие бессмертной весны неумирающего Рима».
– Ты с Мандельштамом согласен? – спросил я Алексея и полушепотом добавил: – попробуй не согласиться с великим поэтом!..
В этот день, когда мы собрались на нашу последнюю беседу для этой книги, день был нестерпимо жарким. Листья деревьев были недвижны, откуда-то, из-за высокой стены, окружавшей сад, слышался глухой шум машин.
