Борис Носик - Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 2
Гербы Анны Бретонской и Андре де Фуа в интерьере напоминают о бурном прошлом этой умилительно-красивой деревеньки-городка, и нам не избежать рассказа о некоторых из здешних событий, имевших, впрочем, отнюдь не узко-локальное значение.
БАШНЯ АННЫ БРЕТОНСКОЙ
В Средние века городком этим, лежавшим на пути из Шартра в Париж, и неприступной его крепостью владели французские короли, а позднее – феодалы, которым удалось от королевской опеки освободиться и даже взять под свою руку Удан, Гамбэ, Эпернон и Рошфор. Среди них самый заметный след в истории оставил Симон де Монфор (Симон IV, по матери он происходил из английских Лестеров), возглавивший в 1208 году крестовый поход против альбигойской (название идет от города Альби) или катарской (название, идущее от слова «чистый») ереси, прошедший с огнем и мечом до Лангедока, сея смерть, насаждая власть и обычаи Французского Острова. Завоевав земли графа Тулузского, де Монфор там и погиб, отстаивая свою окситанскую добычу. Сын его Амори, не выдержав натиска непокорных, передал заботу о них французскому королю. Другой сын (его называли Симон V) возглавил бунт баронов против английского короля Генриха III и стал основателем палаты общин. Позднее одна из юных монфорских графинь вышла замуж за герцога Бретонского, и Монфор перешел в его герцогство (это было в 1312 году). В дальнейшем судьба Монфора решалась уже на более высоком уровне, на уровне герцогства Бретань, и, как вы убедитесь, решалась весьма энергично. В 1488 году умер бретонский герцог Франциск II, и наследницей стала его дочь Анна Бретонская. Была она в свои одиннадцать лет, если верить источникам, маленькая, худенькая и вдобавок слегка хроменькая. Зато отличалась живостью характера, грацией, знала латынь и греческий, интересовалась литературой и искусствами. Если учесть при этом оставленное ей в наследство герцогство, то легко будет догадаться, что от женихов у малютки не было отбою. Поначалу она выбрала в женихи Максимилиана Австрийского, будущего императора. Они даже обвенчались (заочно, через специально командированных невестой и женихом уполномоченных, – это было в обычае), но тут возникли большие осложнения. Французский король Карл VIII, фиктивно уже состоявший в браке с дочерью этого самого Максимилиана, решил, что он сам женится на Аннушке-наследнице и приберет к рукам Бретань. В августе 1491 года он осадил город Ренн, довел осажденных до полного изнурения, и голодающие горожане умолили юную герцогиню пойти навстречу пожеланиям жениха-противника. Хотя, как сообщают очевидцы, был он нескладен, коротконог, губаст, белоглаз и вдобавок тугодум, манеры у него были вполне роскошные, и юной невесте он сумел понравиться, так что они здесь же, в Ренне, и обручились. Прежние их обязательства удалось им с помощью римского престола предать забвению, и в декабре 1491 года они сыграли свадьбу на Луаре. Бретань (с Монфором заодно) перешла к Франции, сохранив себе, впрочем, кое-какие местные права и привилегии. Людям торопливым, видимо, не терпится завершить эту семейную историю, но нам из райского Монфор-ль’Амори уходить не хочется, а потому расскажем подробнее о дальнейшем развитии землевладения. Первый брак Анны оказался счастливым, но не слишком долгим: супруг Карл VIII прожил в браке лишь семь лет и умер на 29-м году своей цветущей жизни (спешил на какой-то праздник в неблагоустроенном Амбуазе и стукнулся головой о притолоку). Его кузен и наследник Людовик XII (по прозвищу Отец Народа) немедленно расторг свой прежний брак с дочкой Людовика XI Жанной Валуа и выразил намерение сочетаться новым браком со вдовой своего кузена Анной Бретонской, дабы герцогство ее не досталось чужим людям. Намерение это он осуществил в 1499 году, но пятнадцать лет спустя бедная Анна отправилась вослед первому мужу, так и не произведя на свет ни в одном из браков наследника мужеского пола. В еще остававшийся ему год жизни вдовый Отец Народа успел жениться на совсем молоденькой Марии Английской, но наследника породить так и не успел. Вот и пришлось, похоронив его в 1515 году, выдать дочку Анны Бретонской Клавдию (или Клод) Французскую (ставшую владелицей Бретани) за наследника французского трона Франциска Ангулемского, в результате чего она стала (в том же 1515-м) французской королевой, а Бретань (и с нею Монфор) осталась во Франции… Хлопот, как видите, полон рот, но даже и не побывав в чудной приморской Бретани, которую обожал не один Бальмонт, но и прочие люди со вкусом, а просто стоя тут, в прелестном городке Монфоре, можно, перефразируя короля-гугенота, сказать, что и Монфор стоит еще одной женитьбы (тем более когда невесты такие молоденькие и начитанные)…
Выйдя из церкви Святого Петра и свернув вправо, всякий, кто, подобно мне самому, любит гулять по кладбищам, может по улице Амори очень скоро дойти до роскошных (XV века) ворот здешнего кладбища. Оригинальной его особенностью являются окружающие его старинные (XVI и XVII веков) галереи с часовнями. Сюда переносили бренные останки старожилов, когда появлялась нужда расчистить место для вновь прибывших.
От старинных оборонительных сооружений Монфора (разобранных еще в XIV веке недружественными англичанами) осталось, в сущности, не так уж много. Сохранился кусок стены у ворот Бардуль (XVI век) и еще кое-что по мелочи. Сохранились зато старинные дома на улицах Ла-Трей и Пето-де-Молет. В одном из таких домов XVI века (дом № 9 на улице Ла-Трей) жил Виктор Гюго, посвятивший некоторые свои произведения Монфору (в этом доме живали, впрочем, и другие поэты, в том числе де Эредиа). У подножия здешнего холма стоит странный, несколько «китчевый» дом – «Бельведер», забитый какими-то игрушками, автоматами и безделушками, покрытый смешными росписями. Это здесь с 1921 года до самой своей смерти (в 1937-м) жил (и сам покрывал этот дом росписями) композитор Морис Равель. Здесь он создал все свои лучшие произведения (в том числе и «Болеро», о котором французская пресса время от времени сообщает, что это наиболее часто исполняемый во Франции и за рубежом шедевр французской музыки; для самых взыскательных меломанов сообщают обычно и баснословную сумму гонораров, которые перечисляются на счет наследников композитора). Дом «Бельведер» превращен в музей, и любители Равеля говорят, что музей этот помогает им проникнуть в загадочный внутренний мир композитора…
Зеленые окрестности городка точно созданы для неспешных прогулок. У восточной окраины на берегу пруда стоит не слишком старый (ему всего лет 200) замок де Груссэ, стилизованный под английский замок XVIII века. А еще километрах в трех к юго-востоку от городка Монфора, в живописной долине речки Гюйон, стоит настоящий ренессансный замок, построенный в 1530 году, – с медальонами на фасаде, с порфировыми раковинами в бассейне посреди двора, да еще вдобавок с решеткой из королевского замка Сент-Юбер, что близ Рамбуйе. Место это называется Ле-Менюль (Les Mesnuls). Продлив нашу прогулку к востоку от замка, мы вскоре попадем в деревушку Сен-Реми-л’Оноре (Saint-Rémy-l’Honoré), где сохранилась прекрасная церковь (XIII–XVII вв.), в интерьере которой ценитель скульптуры обнаружит Богоматерь XIV века и резной деревянный триптих XVII века с изображением «Тайной вечери». Еще два замка XVII века любитель старины может увидеть в недалеких отсюда Трамбле-сюр-Модр (le Tremblay-sur-Mauldre) и Поншартрене (Pontchartrain). Одна из живописных долин Модра (неподалеку от Трамбле-сюр-Модр) выводит к очаровательной старинной деревушке Эланкур (Elancourt) с ее церковью XII века, романского стиля колокольней и красивой готической часовней при былом сиротском доме. В августе 1934 года в деревушке этой отдыхала с сыном Марина Цветаева и с восторгом сообщала в письме А. Тесковой, что это «настоящая деревня, – редкому дому меньше 200 лет и возле каждого прудок с утками». После этого сообщения пропущено восемь строк (неизвестно, что тут выбросили пугливые издатели), но дальше идет сообщение, что часть мебели Цветаевой дали местные жители: «местные русские – муж и жена – цветоводы». Цветаева с сыном поселились в верхней части деревни – «на холму». На отдыхе Цветаеву навестила ее подруга Анна Ильинична Андреева, а для чтения она взяла с собой любимую книгу – «Кристин, дочь Лавранса» Сигрид Унсет (читала ее уже в пятый раз). Может, в пропущенной части письма объяснялось, откуда взялись деньги на дачу (муж Цветаевой Сергей Яковлевич тогда начал уже получать скромное жалованье как тайный агент НКВД)…
Километрах в восьми от Эланкура и стоит упомянутый выше замок Поншартрен, построенный в XVIII веке для знатной семьи, близкой ко двору Людовика XV и Людовика XVI. В замке этом любила собираться французская элита, и бывал, в частности, высоко оценивший гостеприимство хозяев знаменитый Сен-Симон (тот самый, что «перепахал» Чернышевского, который, в свою очередь, «перепахал» Ленина, по собственному признанию Ильича). Во второй половине XIX века замок этот купила знаменитая авантюристка, которая называла себя маркизой де Пайва. Теофиль Готье сообщает, что эта знаменитая дама родилась в Москве в результате внебрачной связи великого князя Константина Павловича и некоей таинственной красавицы еврейки. В Москве она еще не была маркизой и звалась попросту Терезой Лахман. Вполне вероятно, что она сама и придумала романтическую легенду о своем происхождении. Более точно установлено, что она вышла замуж в Москве за француза-портного Антуана Виллуанга, бросив которого перебралась в Париж, где и пустилась во все тяжкие. Сняв особняк в Париже, она начала строить себе дворец на Елисейских Полях (дом № 25), купила замок и принимала у себя «весь Париж». Самые знаменитые люди Парижа (в том числе братья Гонкуры) ездили к ней в гости, несмотря на ее темное происхождение, ели икру ложками, а потом писали о ее богатстве (происхождение которого не слишком понятно) и безвкусной роскоши ее дворца. В 1877 году она была выслана из Франции. В Дамском музее парижского пригорода Нёйи-сюр-Сен выставлена для обозрения кровать маркизы де Пайва, глядя на которую всякий посетитель может вообразить себе все, на что способна его фантазия. Что до братьев Гонкуров, которые видели некогда эту кровать еще в спальной у маркизы, то их воображение в первую очередь взволновали два сейфа, стоявшие в изголовье кровати, о чем братья и поведали в своих знаменитых мемуарах:
