Борис Носик - Вокруг Парижа с Борисом Носиком. Том 1
Так что оставим эту не слишком большой от нас удаленности историю (которая, увы, кончилась большой кровью) и погрузимся в глубины французской религии, архитектуры и музыки. Небольшая местная дорога за окраиной Бомбона после очень краткого путешествия на запад приведет нас в старинную деревушку Шампо (Champeaux). Имя ее прославил знаменитый богослов и схоласт XII века, учитель, а позднее и соперник в богословском ораторстве злосчастного Абеляра (как вы, может, помните, молодой ученый Абеляр, пламенный любовник Элоизы, был оскоплен злодеями) архидьякон Парижа Гийом де Шампо. Это Гийом де Шампо еще в 1070 году основал здесь прославленный центр богословия, схоластики и церковной музыки, свидетельством которого дошел до наших дней этот сурового облика собор с высокой, чуть не тридцатиметровой, квадратной колокольней. Искусствоведы полагают, что строители XIII века были намерены еще возвести здесь шпиль, но, вероятно, недостаток средств им этого не позволил, а из шести старинных колоколов дошел до наших дней только один – Святая Мария – весом в 675 килограммов. Хотя средства, надо отметить, были отпущены архидьякону немалые, а для руководства здешним центром духовной музыки были призваны 23 каноника, коим помогали 15 капелланов, ибо в каждом из пролетов нефа был свой особенный хор.
Селение Шампо пользовалось многими привилегиями. Была в нем разрешена ярмарка, в середине XIV века был открыт лепрозорий, а в середине XV века и больница (Hôtel-Dieux, буквально: Дом Божий). Конечно, немало натерпелись бед здешние богоугодные учреждения и в Столетнюю войну, и в годы Религиозных войн, а пуще всего – в годы богохульной Французской революции, но счастливо уцелел собор, иными из своих архитектурных особенностей напоминающий собор Сен-Кириас в Провене, а чередованием толстых и тонких колонн в трансепте – собор бургундского города Санса (откуда и пришел в школу парижского собора Нотр-Дам сам великий Шампо).
Украшен величественный храм скупо, однако знатоки с одобрением отмечают капители трансепта и статуи короля и королевы в простенке портала. Некогда собор был покрыт изнутри богатой росписью, остатки которой еще проглядывают здесь и там, а над порталом была написана сцена «Поклонение волхвов».
В первой четверти XVI века были устроены в хорах собора 54 сиденья с высокими спинками, представляющие и ныне его отличительную особенность, а понизу шли скамеечки-«мизерикордии» (слово это означает «сострадание»), установленные из сострадания к престарелым братьям, многие часы проводившим в молитве. Голова молящегося оставалась над спинкой сиденья, так что и не видно было сзади, что прибег он к сострадательной этой скамеечке, а скамеечки были украшены искусной скульптурной резьбой. Сюжеты были выбраны резчиком не только из Священной истории, но также из жизни и «из головы», за что в конце XVIII века собор должен был лишиться этого своего украшения по строгому решению парижского архиепископа. Но поскольку и решения и архиепископы имеют тенденцию меняться довольно часто, бесценные эти скамеечки и поныне здесь. Попадете в Шампо, непременно осмотрите все 54 резные скульптуры на скамеечках и спинках сидений (там и птички, и львы, и многострадальный Иов, и святая Катерина, и еще много чего)…
Однако нам надо ехать дальше, потому что в каких-нибудь четырех километрах от Шампо ждут нас руины великолепного замка, да не простого замка, а замка с привидениями (меня же могучие руины, по которым воображение воскрешает великое прошлое, зачастую больше волнуют, чем новые бетонные новостройки, которые ничего не воскрешают в моей памяти, кроме былой тесноты и духоты). Замок, о котором зашла речь, называют Бланди-ле-Тур (Blandy-les-Tours), и чтобы сразу покончить с элементами туристической мистики, передам без утайки, что в ночь с 5 на б января (Королевская ночь) посещает эти руины сам Дюнуа, а 3 ноября в верхнее помещение башни (донжона) заглядывает обер-егермейстер (другими словами, главный охотник) короля Франциска I. Так как сам я достоверность этих важных сообщений не проверял, опровергать их не наберусь смелости…
Замок Бланди был построен на границе их владений виконтами Мелэна еще в XII веке. Именно тогда была воздвигнута башня, называемая Квадратной и служившая донжоном старому замку, а также вырыто и обустроено замечательное подземелье. Но по-настоящему этим замком занялись сами французские короли в XIV веке, осознав, что замок стоит на дороге, соединяющей бургундцев с их союзниками-англичанами. Вот тогда-то и было построено все то, что предстает ныне в качестве вполне устрашающих руин настоящего оборонительного замка. К XVI веку замок утратил свое оборонительное значение, и новые его владельцы из рода Орлеан-Лонгвилей, добавив к нему кое-какие постройки в стиле Ренессанса, поселились в нем надолго. Но в XVIII веке новый хозяин замка маршал де Виллар, он же владелец замечательного замка Во-ле-Виконт, утратил всякий интерес к былой крепости и уступил ее одному из своих фермеров для использования в сельскохозяйственных целях. Сейчас замок перешел в ведение муниципалитета, который его помаленечку восстанавливает. Человек, питающий пристрастие к средневековым крепостям, уже и сейчас может увидеть здесь кое-что любопытное.
У донжона, от которого теперь открывается доступ к памятнику, сохранился колодец, который носит имя королевы Бланш Кастильской. Связано ли это с посещением замка королевой, сказать трудно, но сам донжон 35 метров в высоту, 12 метров в диаметре имеет у своего основания стены толщиной в три метра. Донжон пятиэтажный, и на третьем этаже сохранился великолепный камин XIV века. На верхней же площадке удивленный посетитель видит процарапанную стрелку Север – Юг (разве у них уже были компасы?). Еще больше удивляет осведомленного посетителя наличие уборных – по одной на каждом этаже донжона. Это уже, надо признать, удобства на уровне послевоенного ялтинского Дома творчества писателей.
Немало интересного сулит туристу и посещение прочих башен (их пять), но человек, предпочитающий жилищное или даже церковное строительство военному, может отправиться в здешнюю церковь Сен-Морис, где сохранился резной складень стиля Людовика XVI и две очень старые картины голландской школы.
Тем, кто не слишком будет занят в сентябре, рекомендую съездить в Бланди в третье воскресенье этого чудного месяца – в день Святого Маврикия. В этот день в местечке проводится ярмарка «по-старинному», и традиция этой ярмарки впрямь не нова (ярмарка проводится здесь с 1322 года). Старинная ярмарка в глуши, на краю страны Бри, – наверняка это вас потешит…
А мы поспешим дальше, ибо всего в каких-нибудь семи километрах от Бланди расположен еще один замок…
«То дом отдыха Ильича, то церкви, то замки», – проворчит самый утомленный из моих попутчиков, которого я сбил с прямой дороги на Париж. «Да, но это не просто замок! – воскликну я, мобилизовав весь свой запас энтузиазма. – Это всем замкам замок!» И вот тут уж мне придется в меру своих слабых сил объяснять, какой это замок…
Любой странник-европеец (или просто петербуржец) навидался дворцов, рожденных подражанием Версалю. Но в подражание чему сам Версаль появился на свет Божий? А вот как раз тому самому замку-дворцу, до которого нам сейчас рукой подать. В подражание великому Во-ле-Виконту. Это отсюда пошел гулять по свету стиль Людовика XIV.
Об этом замке, о трагедии его владельца-вдохновителя, о роковом летнем празднике 1661 года, о каждом из участников тогдашнего торжества и тогдашней драмы написаны во Франции книги и пьесы, поставлены фильмы. Даже те, кто книг не читает (таких в мире становится все больше), все же уделяют хоть часть жизни телеэкрану, так что они тоже слышали эти имена – Людовик XIV, Кольбер, Фуке, Ватель, Ле Нотр, Ле Брен, Ле Во, Лафонтен… Увы, никого из этих смертных давным-давно нет среди нас. Равно упокоились друзья и враги, победители и побежденные. Но жив спасшийся чудом замок Во-ле-Виконт, живы террасы парка, созданного молодым еще Ле Нотром (Le Nôtre), бьют фонтаны, красуются просторные конюшни, украшает замок живопись Ле Брена (Le Brun), высится массивный купол, радует душу гармония пропорций – колонны, фронтоны, высокие крыши (о, бессмертный Ле Во!).
Замку и парку Во-ле-Виконт повезло больше, чем Версалю, им повезло случайно, но повезло безмерно. Об этой удаче мы расскажем в свой срок – и об их спасителях расскажем тоже, но начнем все же с создателя. Можем скромно называть его заказчиком и спонсором, ибо он все-таки не был творцом, но в наше время уже научились ценить и заказчиков со вкусом, научились ценить и спонсоров и продюсеров (Дягилев ведь тоже не был ни композитором, ни дирижером, ни постановщиком, ни танцовщиком – а куда без Дягилевых?).
Заказчика этого национального шедевра Франции звали Никола Фуке, и было ему ко времени начала строительства едва за сорок. Родился он в богатой и знатной судей-ской семье, сам стал генеральным прокурором парламента, к 1653 году главным интендантом финансов и ближайшим сотрудником Мазарини, а к 1659 году, можно сказать, министром финансов целой Франции. В 1656 году он и задумал постройку, которая, по его понятиям, одна только и могла соответствовать его высокому положению и огромному его богатству (подобно покровителю своему Мазарини, он считал, что удачные его финансовые операции должны и автору их приносить доход). О положении и богатстве хозяина свидетельствовал и девиз на фронтоне его нового замка «Кво нон асцендер?» (Куда уж выше? Кто встанет выше?)…
