Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я
Что же касается состояния улиц, то, по словам того же репортера, «они остаются непролазны в сырую погоду и до невозможности пыльны в сухую». Оставляло желать лучшего водоснабжение Новой Деревни, а скученность деревянных построек вызывала постоянную тревогу о пожарной безопасности. В то же время единственная пожарная дружина, обслуживавшую в ту пору Новую и Старую Деревни, не обладала еще достаточными средствами – и техническими, и материальными.
Дача Китнера в Старой Деревне. Открытка начала ХХ в. из фондов РНБ
«Население Новой Деревни равняется среднему уездному городу, – говорилось в ноябре 1911 г. в „Петербургском листке“. – Новая Деревня в получасе езды от Невского проспекта, но пойдите и посмотрите, что делается в Новой Деревне в смысле самых примитивных понятий о благоустройстве. Новодеревенцы в буквальном смысле тонут в грязи. Улицы не замощены и представляют собой непролазную грязь. По ним не проехать ни пожарным обозам, ни ломовым телегам с дровами и съестными припасами. Страховые общества отказывают домовладельцам на этих улицах страховать их недвижимое имущество, а если и принимают, то с очень высокими процентами. Пешеходные дорожки вдоль некоторых улиц весной и осенью мало отличаются от заплывших грязью дорог. Доски прогнили и весьма небезопасны для пешеходов».
Особое беспокойство вызывали 5-я, 6-я и 7-я линии Новой Деревни (ныне, соответственно, Дибуновская, не существующая ныне Географическая, а также Школьная улицы): здесь не было никаких фонарей и ни одного полицейского поста. Между тем на этих улицах находились больше трехсот домов, в которых жило около трех тысяч обывателей. «Они уплачивают всяческие налоги и повинности, подчас в подрыв своему более чем умеренному материальному благополучию, – сетовал репортер, подписавшийся псевдонимом „Местный обозреватель“. – Неужели они не заслуживают внимания ни земства, ни местной уездной полиции?»
Гостиница «Острова» в Новой Деревне. Фото начала ХХ в.
На рубеже XIX – XX вв. в этих местах стали появляться промышленные предприятия. Так, в 1904 г.появился первый в России самолетостроительный завод под названием «Первое российское товарищество воздухоплавания С.С. Щетинина и К°». На Строгановской наб., 1, разместился авиационный отдел Русско-Балтийского вагоностроительного завода, на котором в 1914 г. построили первый в мире тяжелый многомоторный самолет «Илья Муромец». На Головинском переулке разместились автомобильный завод Пузырева и шведский моторный завод «Экваль».
Значительную часть постоянного населения Новой и Старой Деревень работала в Петербурге. Некоторые жители занимались в широком масштабе огородничеством и извозом. К примеру, в Старой Деревне большими огородами владели Гороховы и Волковы. Они снабжали овощами петербургские рынки и сколотили на этом промысле значительное состояние. К состоятельным семействам относились Лобановы, жившие в Старой Деревне и занимавшиеся гужевым и легковым извозом.
От фамилии старосты Старой и Новой Деревни П.Е. Горохова происходило забытое название Горохово поле в Старой Деревне. С его именем было связано также и название Гороховой улицы, вошедшей впоследствии в состав улицы Савушкина. Что же касается Горохова поля, то это название существовало в 1880 – 1910-х гг. Находилось оно, по данным «Топонимической энциклопедии», между Приморским проспектом, Планерной улицей, Приморской линией Октябрьской железной дороги и трамвайным кольцом.
Во времена НЭПа, до конца 1920-х гг., Новая Деревня продолжала оставаться средоточием ресторанов, привлекавших горожан. Потом все стихло, и жизнь здесь текла по-сельски спокойно и неторопливо. Местной «диковинкой» были цыганские таборы, которые приезжали на лето и останавливались на берегах Невки, за Буддийским храмом. Кроме того, в Новой Деревне существовала и постоянная цыганская диаспора.
Мигуновская улица в Новой Деревне, в середине – дом № 100 (бревенчатый), принадлежавший семейству Карасевых. В Новой Деревне эта фамилия была очень распространенной. Михаил Андреевич Карасев до революции и даже какое-то время после нее был старостой Новой Деревни. Фото начала ХХ в. из архива Анатолия Алексеевича Попова
С конца XIX в. одним из центров новодеревенской жизни стал вокзал Приморской железной дороги, связавшей Петербург с Озерками, Сестрорецком и Кронштадтом. Он располагался на месте нынешнего дома № 15 по Приморскому проспекту. В источниках, в том числе газетных публикациях и архивных документах, встречаются различные варианты написания наименования этой железной дороги: «Приморско-Сестрорецкая», «Приморская С.-Петербургско-Сестрорецкая», «Сестрорецкая», однако чаще всего употреблялось название «Приморская». Поэтому в дальнейшем мы будем придерживаться именно такого написания.
Приморская железная дорога являлась частной и принадлежала акционерному обществу инженера Петра Александровича Авенариуса. Кроме нее он владел еще и Невской пригородной конно-железной дорогой.
В конце 1889 г. он стал председателем правления «акционерного общества Приморской Петербурго-Сестрорецкой железной дороги». В январе 1890 г. Авенариус обратился в Комитет министров с предложением построить конно-железную дорогу между Петербургом и Сестрорецком. Авенариусу разрешили строительство и эксплуатацию железной дороги с возможным применением паровой тяги с установленным сроком строительства в два года.
Дом № 72 по улице Савушкина, стоящий на месте родового «карасевского» дома. Любопытно, что интерьеры располагающегося в этом доме ресторана украшены предметами жизни и быта обитателей Старой и Новой Деревень начала ХХ века. Фото автора, январь 2008 г.
В конце июля 1892 г. Николай II лично утвердил проект новой железной дороги. Согласно его резолюции, было «разрешено устройство железной дороги для перевозки пассажиров и грузов между С.-Петербургом и Сестрорецком (протяженностью 25 верст) с ветвями: к Озеркам (6 верст) и пристани на Лисьем Носу (3 версты, отходившей на 16-й версте основной дороги)», так что общая протяженность дороги была не более 36 верст.
Первой в июле 1893 г. открылась Озерковская ветка, связавшая вокзал в Новой Деревне с Озерками. Торжественное открытие состоялось 23 июля (5 августа) 1893 г., а на следующий день, 24 июля (6 августа), по ней началось регулярное движение. Сестрорецкая ветка открылась в ноябре 1894 г. От станции Раздельная (ныне – станция Лисий Нос) проложили специальную трехкилометровую ветку к пристани на мысе Лисий Нос. Открытие пароходного сообщения между пристанью Лисьего Носа и Кронштадтом торжественно состоялось 2 августа 1895 г.
Первые два года существования Приморская железная дорога приносила владельцам доход, хотя и небольшой. Однако затем финансовое состояние ухудшилось, и дорога стала работать с убытком. Чтобы улучшить финансовые дела, Авенариус задумал и осуществил предприятие, которое еще больше прославило его. Он обратился к правительству с просьбой отпустить земли в окрестностях столицы для устройства курорта. Разрешение устроить курорт в устье реки Сестры на берегу Финского залива («в безденежную аренду сроком на 60 лет») было дано Кабинетом министров 9 июня 1898 года, но с условием: «Продлить железную дорогу от Сестрорецка до Курорта и построить курорт за два года».
Петр Александрович Авенариус – основатель Приморской железной дороги и Сестрорецкого курорта. Из коллекции музея Сестрорецкого курорта
Оба условия Авенариус выполнил, и уже 10 июня 1900 г. состоялось торжественное открытие Сестрорецкого курорта. Однако, хотя курорту пророчили безоблачное будущее, это предприятие не принесло Авенариусу того, на что он рассчитывал. Несмотря на общественное признание курорта (заметим, что на Бальнеологической выставке в Бельгии в 1907 г. его удостоили наивысшей награды), дела у него пошли не так хорошо, как хотелось бы. Главными причинами стали малое количество стационарных мест в пансионате и дорогое и не очень удобное сообщение со столицей…
Несколько слов о вокзале Приморской железной дороги в Новой Деревне. Он пользовался небезупречной репутацией. «Не найдет ли нужным правление Приморской Сестрорецкой дороги хотя бы немного сократить то бесшабашное пьянство, которое происходит в помещении Новодеревенской станции с утра и до трех часов ночи? – риторически вопрошал обозреватель „Петербургского листка“ в июле 1894 г. – В то время, когда в городе большинство ресторанов и все трактиры уже заперты, тут процветает распивочная, причем не для пассажиров, которые пьют мало, а для пришлых. Кроме того, не найдет ли нужным правление той же дороги удалять из того же здания милых, но погибших созданий? Чересчур они шокируют дачников».
Несмотря на это, буфет на вокзале Приморской дороги обладал большой популярностью. Газета «Дачник» отмечала: «Из всех вокзальных буфетов С.-Петербурга буфет на станции „Новая Деревня“ имеет наиболее дешевый прейскурант при лучших свежих продуктах и винах первоклассных фирм». Как говорилось в рекламе, вокзальный буфет отличался образцовой кухней и предлагал пиво, раки, вина, минеральные воды, базар фруктов и гастрономии».
