Владимир Вассерман - Кое-что за Одессу
Кстати, в здании был и Центральный райком комсомола – просто иллюстрация песни братьев Покрасс на стихи Исаковского:
Дан приказ: ему – на запад,Ей – в другую сторону…Уходили комсомольцыНа гражданскую войну.
Знатоки истории Гражданской войны в СССР утверждают, что «Декрет об учреждении волостных, уездных, губернских и окружных комиссариатов по военным делам», принятый 8-го апреля 1918-го года Советом Народных Комиссаров – один из ключевых факторов победы Красной Армии. В течение года на территории Советской республики создаются 7 окружных, 39 губернских, 385 уездных и 7 тысяч волостных военных комиссариатов. Обеспечивается массовая мобилизация и существенное численное превосходство Красной Армии.
Завершу военкоматовскую тему «Одессы военной» невыдуманной историей.
Как говорится, «гриф секретности снят». Наш отец входил в одну из мобилизационных групп военкомата. Группа должна была сидеть в жилищно-эксплуатационной конторе и рассылать посыльных с повестками.
Для сбора же тех членов самой группы, у которых не было телефона, из военкомата была протянута специальная линия, и в коридоре закреплён динамик (по прямой от военкомата к нашей квартире метров 70 – дома смежные). Из динамика периодически раздавалась запись противным голосом «Объявлен сбор! Объявлен сбор!», и отец шёл на учебный сбор группы. Было это, по счастью, не часто и не надолго. (Примечание для любителей ностальгировать по СССР: телефон (коммунальный) у нас появился уже после того, как отец стал доктором наук, но не ради его исследовательских заслуг, а ради одного из соседей по коммунальной квартире – ветерана Великой Отечественной войны).
Однажды я прихожу, по-моему, уже из института и слышу, как из динамика звучит торжественная и не слишком весёлая музыка. Пару минут я стоял в оцепенении, ясно представляя, что Речь с финальными словами «Наше дело правое!» уже произнесена и пошла соответствующая музыка. На самом деле «секретные военкоматовские провода», просто проброшенные через чердак, оборвали – и по ошибке подключили нас к банальной радиоточке. Но моя реакция показывает, в какой атмосфере мы росли каких-то тридцать лет назад.
Тогда тема «Одесса военная» была совсем иная: каждый завод имел план перехода на военную продукцию, не меньше трети предприятий нашего не очень милитаризированного города её выпускало, в каждом учреждении был второй отдел, связанный с военными планами, военная тематика была в каждом НИИ и КБ. Обширный материал, имеющийся по теме «Одесса военная», связан, таким образом, не только с большой ролью, которую играли войны в истории Одессы. Многое, пусть и неявно, определяется значительной милитаризованностью сознания и действительности в межвоенные периоды.
Соседний дом – улица Льва Толстого, 9 – Мариинская гимназия. На фасаде – две мемориальных доски: народной актрисе СССР певице Антонине Васильевне Неждановой и нашему знакомому – чекисту Николаю Артуровичу Гефту. Оба учились в этом здании – конечно, в разные годы. Училась здесь и наша мама Лина Ильинична Баум, и – в младших классах – Анатолий.
На углу Льва Толстого и Новосельского стоит красивый четырёхэтажный дом. Он построен архитектором с распространённой чешской фамилией Прохаска (в переводе – Прогулка, что очень удачно для экскурсантов). Интересно, что на следующем квартале улицы Новосельского – сразу за зданием Мариинской гимназии – стоит дом под номером 79, построенный соотечественником Винцента Яновича (Викентия Ивановича) Прохаски архитектором Львом Львовичем Влодеком, автором знаменитого Пассажа, о котором уже шла речь. Так что Одесса всегда была и, мы надеемся, останется городом, где расцветали таланты представителей всех народов и стран.
Кстати, одну работу Прохаски мы уже видели – мощный дом на углу улиц Гоголя и Сабанеев Мост. Вообще, есть две особенности одесских угловых домов, заметные и на примере дома, у которого мы сейчас стоим. Во-первых, хотя статистики нет, чисто зрительно кажется, что дома, построенные на углах улиц, в большинстве своём как-то мощнее и красивее прочих домов квартала. Во-вторых, почти у всех этих домов сам угол срезан с тем, чтобы зрительно расширить перекрёсток. Конечно, это не могучие «срезы» Барселоны, где на такой плоскости размещается от трёх до пяти окон: в Одессе ограничивались одним окном. Но всё равно перекрёстки улиц зрительно выглядят шире. Возможно, что данный архитектурный приём имеет и военный акцент – огневая точка, установленная в таком окне, способна вести в ходе уличных боёв обстрел обеих улиц.
О доме Прохаски (адрес – Новосельского, 75) можно рассказывать очень долго. В теме «литературная Одесса» можно рассказать, что в доме жила Мария Александровна Денисова-Щаденко: ей Маяковский посвятил свою первую поэму «Облако в штанах». В ходе экскурсии «выдающиеся архитекторы Одессы» нужно обязательно заглянуть в парадную, расположенную в подъезде дома (в Одессе все лестничные клетки – в том числе и находящиеся во дворах – называют «парадными», а в Москве зачастую «подъездом» зовут не проход во двор, а лестничную клетку). Архитектор в одной парадной смог сопрячь четырёхэтажную часть, выходящую на улицу, с пятиэтажной частью здания, находящейся во дворе. При этом, естественно, все ступеньки одинаковой высоты, но сама лестница достаточно причудливая, с дополнительными прямоугольными площадками и косыми ступеньками, обеспечивающими выход к дверям, расположенным на разной высоте.
Дом № 75 несомненно относится к теме «Одесса военная»: сразу после войны в нём располагался штаб Одесского военного округа. А в ещё более далёком 1919-м году в доме находился штаб Первой Бессарабской дивизии. Конным ординарцем военного комиссара дивизии был наш дедушка по материнской линии Илья Владимирович Баум. Впрочем, Ильёй Владимировичем он стал позже: в 1919-м году ему было 17 лет. После занятия Одессы деникинскими войсками 23 августа 1919-го года дедушка наш имел, как говорят на юге, «добрые шансы» не дожить до 18-летия. Он не ушёл вместе с дивизией, а – по приказу комиссара – остался уничтожать документы дивизии (отступление было довольно «динамичным», как и многие боевые действия гражданской войны). Служба в Красной Армии не прошла незамеченной: 25 августа дедушку арестовала контрразведка деникинцев. Причём ленивые конвоиры обсуждали между собой: стоит ли вести его в здание контрразведки – либо расстрелять по дороге.
К счастью для всей нашей семьи (и родившихся к 1919-му году, и – особенно! – не родившихся), арестованный был доставлен живым и невредимым, а офицером контрразведки оказался не просто одессит, а отец соученика. Он сам написал в протоколе допроса, что в армию дедушка пошёл исключительно из-за пайка, идейных связей с врагом не имеет, что и доказано тем, что он остался в Одессе. Дедушка был отпущен к изумлению его матери и сестры, уже пришедших с передачей.
Так, во всяком случае, гласит семейная легенда, которую я всегда вспоминаю, проходя мимо дома № 75. Рождение каждого человека – чудо, а рождение потомков у жителей России, прошедших через бурный ХХ век – чудо вдвойне.
По-моему, нам стоит пройти ещё два квартала по Льва Толстого до одноимённой площади, чтобы посмотреть памятник самому великому писателю-артиллеристу. Первый из кварталов заканчивается пересечением с улицей Кузнечной: на ней жили кузнецы Верхней немецкой слободы. В советские годы – после успешного спасения в 1934-м экипажа и пассажиров парохода «Челюскин» – её, как и многие улицы в других городах СССР, назвали «улица Челюскинцев». Напомним, что спасение «челюскинцев» обеспечили семь советских лётчиков – семь первых Героев Советского Союза. Имена четырёх из них – Сигизмунда Александровича Леваневского, Анатолия Васильевича Ляпидевского, Николая Петровича Каманина и Маврикия Трофимовича Слепнёва – до сих пор носят одесские улицы. Правда, параллельно проспекту Гагарина идёт не улица генерал-полковника Каманина – одного из руководителей подготовки первых советских космонавтов, а переулок «просто полковника» Слепнёва. Зато улица Каманина упирается непосредственно в знаменитый пляж Аркадия, и построены на ней такие «дачи», какие, возможно, и не снились Николаю Петровичу. Кстати, если будет время и настроение, подъезжайте на эту улицу, остановитесь примерно в районе дома 24 и посмотрите на море. Лично я не знаю другого места в Одессе, создающего такой оптический эффект: море кажется выше того места, где вы стоите.
Памятник Льву Николаевичу Толстому изящно вписан в небольшую площадь. Приятный сюрприз ожидает любителей «одесского юмора», когда они посмотрят на тыльную сторону памятника. Мы узнаём, что памятник поставлен «от трудящихся Центрального района в честь 50-летия Великого Октября». Конечно, Лев Толстой – зеркало русской революции. Но вроде Ленин говорил о революции 1905-го года. И «от трудящихся Центрального района»: район, конечно, был центральный, но трудящиеся других районов, выходит, такой чести не удостоились?
