Марина Сененко - Вена

Вена XX века

Не слишком долгая эпоха стилевых подражаний существенно сказалась на облике города. До нас дошли не только наиболее ярко ее выразившие здания на Рингштрассе, но и многочисленные добротные, больше или меньше украшенные дома в разных районах. В это же самое время на окраинах Вены, в рабочих кварталах, строились дома-казармы, не имевшие ничего общего с архитектурой. Во второй половине XIX века Вена выросла почти до нынешних размеров. Если в 1862 году в городскую черту включили II-IX округа – до второй линии валов-нынешней Гюртельштрассе,- то уже в 1890 году пришлось срыть и эти валы и ввести в состав города бывшие предместья-X-XIX округа. Вена тогда насчитывала 1365 тысяч жителей, в ней был водопровод (с 1873 г.), телефонная связь (с 1881 г.), газовое освещение; в 1890-х годах началась электрификация – первая линия трамвая открылась в 1897 году. Все сложнее становилась не только хозяйственная, но и политическая и культурная жизнь Вены. Подходя к рубежу XX века, она обретала черты современного уже в нынешнем понимании города.

К началу нашего столетия, в переломное время общеевропейского духовного кризиса, Вена стала одним из центров новой художественной культуры. Организованная венскими живописцами и архитекторами в 1897 году группа «Сецессион» (буквально- уход, откол) была в первых рядах тогдашнего авангарда. Участники «Сецессиона» восставали против академической рутины, иллюстративного натурализма бездумной эклектики искусства предшествовавшей эпохи. С другой стороны, страшили их и предвестия новой индустриальной эры. Эти художники уходили з мир чистой эстетики, создавали своего рода культ искусства. В новом выставочном зале, который в 1898-1899 годах был возведен по проекту Йозефа Ольбриха (1867-1908), одного из основателей группы «Сецессион», она знакомила венцев с работами своих участников и вообще с современным европейским изобразительным искусством.

Здание выставочного зала группы «Сецессион», неподалеку от Академии художеств, характерно для всего этого направления. Возводя глухие, почти без окон и без украшений кубы, примыкающие к центральному купольному залу, Ольбрих стремится обрести лаконичность и первобытную силу архитектурного языка, но сам сводит свои усилия на нет: на массивных столбах он возносит купол, сплетенный из нескольких тысяч металлических лавровых листьев и ягод. Сочетание этой манерной вязи с гладкими плоскостями стен поражает формальной изысканностью. Стиль «Сецессион» внешне резко отличается от всего, что делалось раньше. Но по существу понимание архитектурной задачи изменилось мало: Ольбрих, как и строители Рингштрассе, приставляет друг к другу отдельные, органически не связанные части здания, не обходится и без «стилевого подражания» (правда, не Ренессансу или барокко, но греческой архаике, древнему Египту).

И Ольбрих и его коллега Йозеф Гофман (1870-1956), тоже один из основателей «Сецессиона», известный архитектор,, много занимавшийся и прикладным искусством, были учениками самого знаменитого из венских архитекторов рубежа XIX и XX веков Отто Вагнера (1841-1918). Начинавший в эпоху «стилевых подражаний», добившийся прочного успеха и официального положения (он занимался вопросами реконструкции Вены), Вагнер уже в пожилом возрасте сблизился с представителями нового течения в искусстве, в частности с группой «Сецессион», и во многом опередил своих младших современников. В 1894 году он – одним из первых в Европе – заговорил о необходимости очистить стиль архитектуры, открыть выразительные возможности новых конструкций, новых материалов.

Такого рода задачи Вагнер поставил перед собой и в практической архитектурной деятельности, которая стала одной из вех европейской новой архитектуры.

В 1904-1907 годах Вагнер строил больничный городок и церковь в Штейнхофе (на западной окраине Вены). В здании церкви подчеркнут массив стены, формы строгие, очертания прямоугольные; контрастируют с ними лишь полусфера купола и арки над входами. В скупом декоре преобладают прямые линии, даже фигуры святых и ангелов – вытянутые, уплощенные. Своеобразна каменная облицовка стен, как бы прошитая узкими горизонтальными полосками,- такой интерес к отделке поверхности характерен для эпохи.

Быть может, лучшее и бесспорно самое известное произведение Вагнера – здание Сберегательной кассы (1904-1906). Здесь применены стальные конструкции, которые позволили архитектору соорудить зал-галерею с застекленным сводом и использовать эффект огромного пустого пространства. Новые принципы сказываются и в решении фасада, облицованного травертином. Вагнер создал один из прототипов современного многоэтажного дома. В его оформлении главное – соотношение окон и стены. Большие окна удлиненных пропорций врезаны прямо в плоскость стены, без наличников и украшений. Простота форм соответствует деловому назначению здания.

К числу первооткрывателей принадлежал и Адольф Лоз (1870-1933). В молодости он совершил необычное для того времени путешествие в Америку и познакомился там с новейшей архитектурой. Лоз серьезно занимался проблемами современного зодчества. Он ратовал за простоту архитектурного языка, экономию художественных средств, за выражение в здании конструктивной основы, выступал против украшений. «Путь культуры- это путь от орнамента к отсутствию орнамента… Так как орнамент более не связан органически с нашей культурой, он более не есть выражение нашей культуры»,- писал он в 1908 году. И в своих постройках архитектор стремился к ясности формы и мысли, смело применял новые материалы: так, к числу первых жилых домов из железобетона, только входившего тогда в строительную практику, принадлежит дом Штейнера, возведенный Лозом в Вене в 1910 году. Четкие линии, гладкие стены, вытянутые по горизонтали окна – все это и сейчас выглядит современным.

Особенно знаменит в Вене так называемый дом Лоза на Микаэлерплатц (1910). Дом Лоза возбудил негодование части венской публики – против ворот Бурга и церкви св. Михаила он казался простым до примитивности. Между тем Лоз отнюдь не упустил из виду художественную задачу. Все очертания прямолинейны, формы просты, но их ритмическое соотношение сложно. Первые три этажа, облицованные зеленоватым мрамором, выглядят как цоколь. В нем подчеркнуты несущие части (на фасаде круглые колонны и продолжающие их вверх короткие плоские пилястры) и широкий антаблемент с сильно выступающим карнизом. На этом прочном основании поднимается на высоту четырех этажей гладкая светлая стена, разделенная лишь окнами, по пропорциям – почти квадратными. Оживляют форму и симметрично размещенные под окнами ящики для цветов, и легкие изгибы карнизов по углам – особенно по верху дома,- и высокая крыша, неожиданно напоминающая о старых венских постройках. Как видим, это почти уже сегодняшние принципы: выявлена функция архитектуры, ее выразительными средствами становятся соотношение пропорций, основных линий, очертаний, сопоставление разных материалов.

Облик старой буржуазной Вены сложился до первой мировой войны, и уже тогда определились тенденции будущего развития, были найдены важнейшие принципы новой архитектуры и создалась национальная школа. Война резко изменила жизнь Австрии, ускорила внутренний кризис и развал Австро-Венгерской империи. В 1918 году власть Габсбургов пала, 12 ноября была провозглашена республика. Первые послевоенные годы были тяжелыми. Царили разруха, инфляция. Архитектурная традиция была прервана, а когда через несколько лет возобновилось строительство, венская школа уже не заняла одного из первых мест в Европе, как то было в довоенную пору.

Избранный в 1919 году социал-демократический магистрат постепенно принялся за налаживание экономики и нормальной городской жизни. Условия, в которых жили рабочие, требовали немедленного изменения. Под руководством нового магистрата в Вене началось так называемое «социальное жилищное строительство». Проблемы массового жилищного строительства вставали тогда перед архитекторами многих европейских стран, и лучшие решения принадлежат не венским мастерам. Но самому городу 20-е годы принесли немало нового.

Новостройки были разбросаны по окраинам. Но каждая из них была задумана не как ряд отдельных домов, а как целый жилой комплекс. Предусматривалось значительное улучшение бытовых условий по сравнению с предвоенным периодом. Планировка новой застройки во многом зависела именно от предъявляемых к зданию практических требований. Обычно строения группировались вокруг большого двора, где были и детская площадка и садик, Кроме квартир – число их часто превышало пятьсот, а то и тысячу – в домах устраивали прачечные, общие ванные, детские комнаты. Комплекс мог состоять из нескольких корпусов разной высоты – от трех-четырех до шести-семи этажей.