Владимир Ходанович - Екатерингоф. От императорской резиденции до рабочей окраины
Последним до 1918 г. владельцем (с 1910 г.) участка № 41 был торговец москательными товарами Федор Антонович Кожин, проживавший на Петергофском шоссе.
30 июля 1876 г. Дума, заслушав представления Управы «о наименовании вновь открытых улиц и проездов», постановила: дорогу от Сутугина моста к Нарвским Триумфальным воротам наименовать Сутугиной. В первой половине 1880 г. это решение Думы было высочайше утверждено[123]. Но официальное «извещение» полиции о переименовании последовало только 9 августа 1882 г.
В Петербурге были случаи, когда частное лицо, купив участки, выходившие на обе стороны улицы на всем ее протяжении, «имело честь почтительно ходатайствовать» перед губернатором о переименовании улицы своей фамилией. И о решении просил уведомить «по месту моего жительства».
Действительного статского советника Петра Павловича Сутугина избрали гласным Думы в 1893 г. Он входил в Комиссию по народному образованию.
Основное в деятельности этой Комиссии (с 1892 г.) было «попечение о развитии средств народного образования». Комиссия готовила ежегодный доклад об ассигнованиях сумм на начальное, общее, ремесленно-профессиональное и «городское» образование. Судя по протоколам Комиссии, П.П. Сутугин ее заседания посещал.
Комиссия «составляла расходы» на деятельность Городского училищного совета, содержание почти 330 мужских и женских начальных народных училищ, более 15 городских воскресных школ, городских бесплатных читален, пособия «от города посторонним учреждениям и частным лицам на городское образование» и частным ремесленно-профессиональным заведениям, обучение ремеслам детей «бедных жителей» и т. д. В Нарвской части расходы на наем помещений («квартир») для начальных городских училищ, с оплатой дворников, полотеров и швейцаров, ежегодно составляли более 250 тыс. руб.
П.П. Сутугин являлся членом Комитета попечительства «Николаевского комитета для разбора и призрения нищих».
Скончался Петр Павлович 15 апреля 1896 г.
Дума на своем очередном заседании, «почтив память покойнаго общим вставанием», постановила: «Выразить семейству его, от имени городской Думы, чувство соболезнования»[124]. Правда, в отличие от постановления по поводу кончины в феврале того же года гласного Думы П.В. Жуковского, «Известия…» Думы не привели выдержки из выступления городского головы. Скорее всего, его, выступления, не было. Что касается постановлений Думы об «увековечивании памяти» ее покойных гласных, то Петр Павлович Сутугин вряд ли расстроился бы. Именем его коллеги П.В. Жуковского Дума решила назвать родильный приют. Увековечивание памяти покойного гласного Г.Н. Шаумяна заключалось в установке его фотографии «в конторе городских скотобоен»…
Сын Петра Петровича Сутугина, Александр Петрович, долгие годы работал в Санкт-Петербургском университете. Был хранителем географического и антропологического кабинетов университета, библиотекарем Русского антропологического общества (1887 г.) при университете, членом Совета этого Общества (1904 г.).
Много лет А.П. Сутугин состоял казначеем двух научных обществ при университете – Русского антропологического общества и Общества землеведения (создано в 1902 г.). Существование этой должности связано с тем, что деятельность Антропологического общества требовала финансовой отчетности: члены обществ вносили как вступительные, так и ежегодные денежные взносы, финансовую поддержку оказывал университет, велась издательская деятельность. Однако интенсивность казначейской работы была разной. Так, в мае 1904 г. Обществом констатировалось, что издания Общества не выходили уже три года, от университета Общество «не пользовалось субсидией» два года, «денежные ресурсы сильно истощились», а число членов Общества увеличилось только на пять человек[125].
Александр Петрович входил в состав Русского географического общества. Более десяти лет преподавал природоведение в 1-й Петербургской классической гимназии и некоторое время – географию в гимназии Императорского Человеколюбивого общества. Несколько лет являлся сотрудником Николаевского комитета для разбора и призрения нищих. Был членом ревизионной комиссии Общества школьных дач.
На 1917 г. статский советник А.П. Сутугин на Бумажной улице, набережной Бумажного канала и Сутугиной улице владел в общей сложности одиннадцатью участками, из которых четыре сдавал в аренду.
…В адресной и справочной книге «Весь Ленинград» на 1934 г. указано только два человека, носивших фамилию Сутугин: Борис Петрович, кандидат в члены Центрального райсовета, и Зоя Михайловна, проживавшая в переулке Ильича.
* * *На 1814 г. участком (№ 909) с левой стороны от новых Триумфальных ворот, по нынешней четной стороне СтароПетергофского проспекта, владела Доротея Орловская, урожденная Тацки (по одному из источников – жена полковника).
«Сад госпожи Орловской» граничил с участком камер-фурьера Федора Федоровича Севастьянова (№ 910), там же, в собственном доме, проживал коллежский асессор Николай Федорович Севастьянов. Гоф-фурьер Севастьянов владел другим участком, ближе к Обводному каналу.
Протяженность участка Орловской по Петергофской дороге от Таракановского моста до участка камер-фурьера Севастьянова составляла более 350 метров.
На указанном в 1814 г. участке Орловской, выходившем на Петергофскую дорогу, располагались 7 деревянных строений: четыре жилых, два нежилых и круглая в плане беседка в глубине сада. Примерно в 30 метрах от берега Таракановки находился самый большой по размерам дом (о нем – далее). Рядом с ним – жилое и нежилое строение. Все три строения к Петергофской дороге выходили боковыми фасадами. В конце участка жилое строение выходило на дорогу лицевым фасадом (длиною более 25 м).
В опубликованных объявлениях о сдаче дач в наем за 1814 г. упоминания об участке Орловской нет. Объяснений пока два.
Первое. В конце 1810-х гг. в одном из домов, принадлежавших «лакировальному фабриканту» Карлу Тимпо (Тимпону), купец 3-й гильдии С. Ульянов содержал трактир.
Второе. С большой долей уверенности можно сказать, что именно на этом участке, в нежилых строениях, располагалась фабрика, а одно (или два) жилых строения могли предназначаться для работников.
На 1812 г. фабрика Доротеи Орловской была единственной лакировальной фабрикой в столице, губернии (и, судя по «Ведомости о мануфактурах в России…», чуть ли не единственной в стране). Работали на ней 10 человек вольнонаемных, в течение указанного года ими произведено «разных жестяных и бумажных лакировальных вещей» на сумму 4360 руб. Но продано чуть более 60 % от произведенного товара (табакерок и пр.).
В следующие два года на фабрике Орловской в «Ведомости…» показаны только трое вольнонаемных, за 1814 г. произведено «лакировальных вещей» на 4110 руб., а продано продукции, с учетом остатков от предыдущего года, на 8110 руб.
С одной стороны, рост продаж в стоимостном измерении увеличился, с другой же, в 1813-1814 гг. в Петербурге появились еще три новые лакировальные фабрики: купца Кузьмы Чурсинова, он произвел лака почти на 216 тыс. руб. и всю произведенную продукцию продал; мещанина Ефима Косицкого, чья фабрика при двух «машинах» и двух вольнонаемных работниках произвела того же лака на 12 тыс. руб., всю продукцию продали; и Луи Берти, который продавал не только лакированные предметы и лак, но и лампы.
Так у Орловской – почти в одночасье – появились сразу три серьезнейших конкурента.
В «Ведомости о мануфактурах…» на 1815 г. фабрика Доротеи Орловской уже не показана[126].
По обстоятельствам, до конца мной не проясненным, Доротея Орловская стала Доротеей Тимпо, женой «лакировального фабриканта».
До или вскоре после смерти Д. Тимпо ее дачу секвестрировали и разделили на две части. Южная часть (от Таракановского моста за Триумфальные ворота, по Табели об оценке 1822 г. – № 411) через ратмана Управы благочиния с середины апреля 1820 г. сдавалась внаем.
В секвестрированных домах (судя по объявлениям, они ранее принадлежали купцам или их наследникам) через Управу благочиния в Петербурге сдавались в аренду бельэтажи, лавки.
На другой части бывшей дачи Тимпо поселился «управитель», и дача (№ 412) «с господским домом, службами и садом для гулянья» также стала сдаваться в аренду[127]. Вскоре у участка появился новый владелец – жена чиновника X класса Яковлева. Мужем ее, скорее всего, был коллежский секретарь Федор Акимович Яковлев (проживавший в 4-й Адмиралтейской части).
Секвестрированный участок № 411 через несколько лет после «опекунского управления» перешел к наследникам Д. Тимпо: к ее брату – портному мастеру Иоганну Матиасу Тацки и еще семерым лицам, среди которых были, в частности, булочный мастер, седельный подмастерье, купеческий сын, родственники по линии мужа и др. И все они проживали… в старинном торговом, ганзейских времен, городе Прусской Померании Грейфсвальде. А потому доверенным лицом наследников Тимпо в Петербурге – в частности, по вопросу содержания участка на Петергофской дороге – выступал титулярный советник Федор Карлович Брилинг, проживавший во 2-й Адмиралтейской части.
