В Швеции - Ганс Христиан Андерсен
— Я намерен принять и выслушать всех! — был приказ его королевского величества и, трепеща, чета припала к его ногам.
И король взглянул на них милостиво, а поскольку он уже давно желал унизить гордого линчепингского епископа, им это не повредило; король выслушал о их жизни и мытарствах и дал слово, что анафема будет снята, соединил их руки и сказал, что скоро то же самое сделает и священник, и обещал им свое королевское покровительство и благоволение. И старый торговец Миккель, убоясь королевского гнева, который ему грозил, стал до того кротким и сговорчивым, что по приказанию короля открыл для Улофа с Агдою двери своего дома и свои объятия, и, не пожалев для юной четы своих богатств, устроил им пышную свадьбу. Венчание происходило в монастырской церкви, куда невесту вел сам король и где, по его повелению, должны были присутствовать все монахини, дабы придать торжеству еще большее благолепие, и, верно, не одна душа потихоньку напевала там старую песню о монастырской покраже, глядя на Улофа Молчальника:
Дай Бог, чтобы этакий ангел
Пришел за тобой и за мной!
Сейчас в распахнутые ворота монастыря светит солнце, — уже в наши дни, — пусть сердца наши озарит правдолюбие, давайте признаем, что монастырь был и уделом Божиим! Не всякая келья была именно что темницею, где пойманная птица отчаянно билась о стекла, здесь в сердцах и душах тоже пребывал солнечный свет Господень; отсюда тоже исходило утешение и благословение; если бы мертвые могли восстать из могил, они бы о том свидетельствовали; если б мы увидели, как в лунном сиянии они подымают надгробный камень и шествуют к монастырю, они сказали бы: «Да будут благословенны стены сии!», если б мы увидели, как они парят над радугой в лучах солнца, они сказали бы: «Да будут благословенны стены сии!»
Как же ты с тех пор изменился, богатый, могущественный Вадстенский монастырь, где знатнейшие дочери страны были монахинями, где юные благородные сыновья ее надевали монашескую рясу! Сюда отправлялись в паломничество из Италии, из Испании; издалека, в снег и стужу, прибредали босиком богомольцы к монастырским дверям; сюда праведные мужи и жены несли на руках из Рима тело святой Биргитты[53], и на всем их пути, во всех странах и городах, в честь нее звонили церковные колокола.
Мы подходим к старинному зданию монастыря, гой части, что от него осталась, мы ступаем в келью святой Биргитты, она еще сохранилась в неприкосновенности; низка, тесна и мала она; все окно — о четырех стеклышках, но оттуда виден сад, а за ним — Веттерн, все тот же прекрасный пейзаж, который был для святой обрамлением ее Бога, когда она творила свою утреннюю и вечернюю молитву. На кирпичном полу вырезаны четки; перед ними, на голых коленях, читала она над каждой бусиной «Отче Наш». Здесь нет камина, для него нет места, здесь холодно и одиноко, как и при жизни самой знаменитой на севере женщины, той, кого собственные дарования и век возвели на трон святости.
Из этой бедной кельи мы переходим в другую, еще более убогую, еще более тесную и холодную, куда дневной свет едва проникает сквозь длинную щель в стене; стекол тут не было и в помине, сюда задувает ветер; кто она, та, что некогда здесь жила?
Наше время превратило соседние кельи в светлые теплые комнаты, они вытянулись в ряд вдоль широкого коридора, оттуда слышится веселое пение… по также смех и плач, нам кивают странные существа. Кто они? Богатый монастырь святой Биргитты, куда совершали паломничество короли, — ныне сумасшедший дом Швеции; здесь на стене путешественники пишут во множестве свои имена.
Мы спешим прочь, в величественную монастырскую церковь, Синюю церковь, как ее называют за сложенные из синего камня стены, но и здесь, и здесь, где под каменными плитами покоятся могущественные господа, настоятельницы и королевы, выделяется один-единственный памятник; перед алтарем, высеченная из камня, высится фигура рыцаря, то безумный герцог Магнус[54]. Словно бы один он выделился из мертвых, дабы сообщить о жизни, что сейчас движется там, где правила святая Бритта.
Ступай же легко по полу, нога твоя ступает по могилам праведников! Вот в этом углу, под скромною плоской плитою, покоится прах благородной королевы Филиппы[55] — дочери могучей Англии, женщины, обессмертившей себя величием своего сердца, той, что с мудростью и отвагою оберегала трон супруга, который оттолкнул ее грубостью и жестокостями. В Вадстенском монастыре обрела она пристанище, в этой могиле обрела она упокоение.
Мы ищем одну могилу, и не находим — она позабыта, как была позабыта при жизни та, что в нее сошла; кто она? Монастырка Елизавета, дочь голштинского графа, бывшая невеста Хакона[56], короля Норвегии! Она плыла уже, со свадебным убором и придворным штатом, к своему царственному супругу, как явился король Вальдемар[57], и силой и хитростью прервал ее путешествие, и заставил Хакона жениться на одиннадцатилетней Маргрете[58], коей таким образом досталась норвежская корона; Елизавету отослали в Вадстенский монастырь, не спрашивая ее согласия. Когда впоследствии Маргрета, по праву занимающая большое место в скандинавской истории, и меньшее — в памяти сердца, воссела на престол, могущественная и чтимая, и посетила процветающий Вадстенский монастырь, где настоятельницею была внучка святой Биргитты, подруга ее детства, она поцеловала в щеку каждого монаха, — дошло предание о самом из них красивом, который при этом смутился, — и поцеловала руку у каждой монахини… и у Елизаветы, которую она желала видеть именно здесь; чье сердце забилось сильнее от этого поцелуя? Несчастная Елизавета! Твоя могила позабыта, но не то, как ты незаслуженно пострадала.
Мы входим в ризницу; здесь, под двойной гробовой доскою почиют останки одной из самых святых своего века на севере, красы и славы Вадстенского монастыря, святой Биргитты. В ночь, когда она родилась, говорит легенда, на небе появилось сияющее облако, а на нем стояла величавая дева, которая изрекла: «От Биргера родилась дочь, чей достойный восхищения голос прозвучит на весь мир». Это прекрасное, особенное дитя росло в замке своего отца, рыцаря Биргера Браге, ей были видения и откровения, они участились, когда она, всего тринадцати лет от роду, вышла замуж за богатого Ульфа Гудмарссона из Ульфосы и народила ему детей. «Ты станешь моей невестою и моим орудием», услыхала она от Христа, — каждое из ее деяний было,
