Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я
Французский ботаник П. Дешизо, приехавший в Петербург в 1726 г. в надежде получить место на службе у русского царя, замечал, что Васильевский остров – «как бы квартал французов по их прибытии в Петербург». Сохранились свидетельства члена польского консульства, посетившего столицу в 1720 г., о том, что на Французской улице за дворцом князя Меньшикова «живут одни мастеровые-резчики, столяры и те, что делают фонтаны, а также те, что из олова и иных металлов выделывают разные вещи, но все это – для царя».
Среди жителей Французской слободы были: архитектор Жан Леблон, ему Петр I пожаловал чин генерал-архитектора и поручил составить общий план строительства новой столицы, а также приехавшие вместе с Леблоном французские мастера, им вверялось руководство мастерскими резьбы по дубу, литейно-чеканной, столярной, слесарной и кузнечной, декоративной лепки. Французские мастера со своими семьями, русскими учениками и прислугой и составили население слободы. Жизнь в ней позволяла им создавать свой собственный «французский мир» внутри новой столицы…
Переведенческие слободы, иначе называвшиеся переселенческими, появились в самом начале существования Петербурга и были связаны с тем, что в новую столицу переселялись (переводились) жители со многих частей России. Близ Охтинской верфи Петр I устроил «переведенские слободы» для привезенных из Архангельской и других северных губерний корабельных плотников. Еще несколько «переселенческих слобод» появились в петровское время в районе нынешнего Вознесенского проспекта.
На Выборгской стороне возникли Бочарная и Компанейская слободы. В Бочарной слободе жили мастера, изготовлявшие бочки. Нынешняя улица Комсомола в далеком прошлом носила название Бочарной, а с 1858 г. она стала Симбирской.
Компанейская слобода находилась в XVIII в. примерно на месте нынешней площади Ленина. Тут жили «компанейщики» пивоваренного дела, стояли деревянные амбары, провиантские склады, рынок, сараи. По соседству с Компанейской существовали Бочарная слобода, где жили мастеровые, готовившие бочки для пивоваренных заводов, и Гошпитальная слобода – для служащих двух госпиталей.
Госпитальной слободой в XVIII в. называлась территория на Выборгской стороне – от нынешней улицы Лебедева до Сахарного переулка. Здесь жили служащие двух госпиталей, расположенных на Выборгской стороне. Основаны они были еще в петровское время: в 1717 г. – Генеральный сухопутный госпиталь, а в 1719 г. – Генеральный адмиралтейский госпиталь. При них имелись медико-хирургические школы, в которых велось обучение лекарей и учеников. Работавшие здесь доктора нередко имели широкую известность.
Впоследствии на основе этих двух госпиталей возникла Медико-хирургическая академия – нынешняя Военно-медицинская. А память о Госпитальной слободе еще долго сохранялась в названиях проходивших в ней улиц: до 1858 г. Саратовская улица именовалась 1-й Госпитальной улицей, Астраханская – 2-й Госпитальной, а Оренбургская – 3-й Госпитальной.
Память о старинной Гребецкой слободе на Городовом острове, где селились гребцы галерного флота, сохраняет сегодня в своем названии Малая Гребецкая улица на Петроградской стороне. На плане Петербурга середины XVIII в. в районе Гребецкой слободы отмечено пять Гребецких улиц. Потом, когда район подвергся перестройке, сохранились только две Гребецких улицы: Большая и Малая. До наших дней сохранилась только Малая (этому названию уже два с половиной века), а Большую в 1932 г. переименовали в Пионерскую.
О существовании Дворцовой (иначе – Придворной) слободы напоминают сегодня названия нескольких улиц в самом центре города, среди которых – Поварской переулок и Стремянная улица. Место под Дворцовую слободу было отведено здесь в 40-х гг. XVIII в. Район заселили придворные мастера и служители. Прошло два с половиной века, но память о поварах придворной кухни сохранилась в имени Поварского переулка, а о служителях Конюшенного двора, звавшихся тогда стремянными, – в названии Стремянной улицы.
О существовавшей Кузнечной слободе напоминает сохранившееся название Кузнечного переулка. К находившимся рядом Дворцовым (Придворным) слободам Кузнечная слобода не имела никакого отношения: «она появилась существенно раньше и была обязана рождением обилию ямщиков в этих краях. Где ямщики, там и лошади. Где лошади, там подковы, а значит, и кузнецы».
На реке Охте, при «пороховых мельницах», существовали Пороховые слободы. За пределами города появились Ямские слободы, они различались по местам, откуда ямщики прибыли в столицу, – Вологодская, Смоленская, Московская и т. д.
Любопытно, что первая Ямская слобода появилась вскоре после основания Петербурга. Она возникла на тогдашней окраине нового града, занимая большую территорию от Невской «першпективной дороги» до начала нынешнего Загородного проспекта. Постройки первой Ямской слободы подходили почти вплотную к дороге на Новгород, проходившему по берегу реки Лиги, вдоль современного Лиговского проспекта.
В конце 1720-х гг. слободы гвардейских полков потеснили отсюда ямщиков, и она постепенно переместилась на территорию между Новгородским трактом и только еще намечавшейся «Большой загородной дорогой» (нынешним Загородным пр.). Главная улица второй Ямской слободы – это теперешняя улица Достоевского (до 1915 г. – Ямская). «Большую Загородную дорогу» с Новгородским трактом соединяла нынешняя Разъезжая улица.
Когда в 1730-х гг. граница города отодвинулась за Загородную першпективу, Ямская слобода передвинулась на левый берег реки Лиги. Центром новой слободы стала улица, названная вскоре Мохово-Каретной – ныне улица Черняховского. В середине XVIII в. вблизи Московской «першпективы» появились еще одна Ямская слобода – Московско-Ямская.
Кстати, окрестности Лиговского проспекта, продолжая ямщицкие традиции, еще очень долго служили «извозчичьим районом». «От Обводного канала вплоть до Невского проспекта по обе стороны Лиговки тянутся красные вывески извозчичьих резиденций: гостиницы, трактиры, чайные, закусочные, питейные дома, портерные лавки, ренсковые погреба, – писал в конце XIX в. известный столичный журналист, знаток „язв Петербурга“ Николай Животов, описавший картины „убожества и грязи“ этого „извозчичьего квартала“. Ничего более зловонного, грязного, тесного, смрадного, убогого нельзя себе и представить. Извозчичьи дворы – это злая ирония над цивилизацией XIX столетия»…
Домики в слободах имели маленькие усадьбы с огородами. Ко всем окраинным слободам близко прилегали места для выгона скота, поскольку обитатели многих слобод держали скот. Избы были очень тесными, более просторными строили себе дома ямщики, так как им приходилось иметь не менее четырех-шести лошадей и располагать помещение для проезжавших. Освещались дома в слободах лучинами. Бедноте свечи – дороги и недоступны.
Смоленское село
Так звалось одно из сел, располагавшееся за Невской заставой, вдоль Шлиссельбургского тракта. «Корни села Смоленского уходят в первые годы петербургской истории, – отмечает историк Дмитрий Шерих в своей книге „Невская застава: берег левый, берег правый“. – И даже в более далекие времена. Стоявшая на территории села Смоленского у Невы шведская деревня Каллиси (Каллуева) отмечена в документах с 1618 г. Была деревня невелика, хотя на фоне других поселений левого берега могла показаться вполне солидной. Перед рождением Петербурга здесь вели хозяйство пять православных крестьян и три финна.
В петровские времени здесь появилась слобода ямщиков родом из Смоленской губернии – Смоленская-Ямская. Они поддерживали почтовое сообщение по Архангелогородскому тракту. Вскоре близ слободы появились казенные кирпичные заводы.
Со временем ямщики исчезли, остались простые владельцы небольших домиков, которые или сами поступали работать на близлежащие фабрики, или сдавали квартиры фабричным рабочим. Когда во второй половине XIX в. городская граница переместилась к селу Смоленскому, оно стало все чаще называться «пригородной слободкой Смоленской».
«Село Смоленское, если воспользоваться приметами сегодняшней топонимики, начиналось сразу за Невским заводом и Большим Смоленским проспектом, доходя до нынешней улицы Крупской», – отмечает Дмитрий Шерих.
Условия жизни в селе Смоленском, как и в других поселениях вдоль Шлиссельбургского тракта, были очень тяжелыми. Когда-то в селе протекала речка Габуза. К концу XIX в. ее засыпали, и на этих местах стали строить дома. По сведениям санитарного инспектора, помещенным в 1880 г. в журнале «Отечественные записки», село Смоленское на протяжении более двух верст имеет 11 фабрик и заводов, 26 каменных и 221 деревянный дом с населением 13 тысяч человек. Кроме того, тут насчитывалось 106 различных питейных заведений, главным образом трактиров и кабаков.
