Сергей Глезеров - Исторические районы Петербурга от А до Я
К концу XIX в. Поклонная гора прочно вошла в орбит у дачных предместий Петербурга. «По Выборгскому шоссе, проехав Удельную, находится так называемая Поклонная гора, – рассказывалось в июле 1897 г. на страницах „Петербургского листка“. – Гора эта к Озеркам представляет крутой песчаный обрыв. Тут, в особенности по праздничным дням, бывает немало гуляющих, главным удовольствием которых является восхождение и спуск с песчаного обрыва».
Дачи на Поклонной горе считались самыми здоровыми в санитарно-гигиеническом отношении, поскольку они располагались на высоком месте, в окружении сосен. «В то время как дачники соседних с нами Озерков и Лесного не высовывают на улицы носа, из боязни утонуть в непролазной грязи, „поклонногорцы“, наоборот, блаженствуют и, как ни в чем не бывало, разгуливают вокруг да около своих дач, – говорилось в июне 1899 г. в „Петербургской газете“. – Объясняется это тем, что наша местность возвышенная и сухая. Даже после самого проливного дождя через 5 – 7 минут все высыхает, как будто ничего и не было. Имеется у нас маленький еловый лесок, в некотором роде живописный и не лишенный поэзии, да жаль только, что разные бродяги избрали его местом дневного отдохновения».
Как отмечал тот же автор «Петербургской газеты» в 1899 г., поклонногорские дачники были очень довольны тем, что в это лето наконец-то появилась собственная аптека, – ранее за медикаментами приходилось ездить в Удельную или в Озерки. Аптеку на Поклонной горе устроил доктор, владелец местной кумысной фермы, и находилась она у него на даче.
В истории Петербурга Поклонная гора оказалась связанной с именем Бадмаева – известного врача, знатока тибетского медицины, чья дача стояла на самой вершине горы. Настоящее его имя было Жамсаран. Приняв православие, он принял имя Петра в честь Петра Великого, а отчество Александрович по существовавшей традиции взял от царствующего императора. По рождению монгол, приехал в Петербург из Бурятии вслед за братом, начавшим в столице врачевание методами тибетской медицины. Получив первоклассное светское образование, Петр Бадмаев изучал тибетскую медицину под руководством бурятских, монгольских и тибетских лам, а после смерти брата продолжил его дело.
По учению врачебной науки Тибета, первыми условиями здоровья детей являются чистый воздух и вода, незагрязненная почва и тепло-свет. Именно поэтому Бадмаев решил обосновать свое семейство не в центре города, а на Поклонной горе, вдали от фабрик и заводов, среди озер, лесов и живописных дач. Здесь он купил участок земли и построил в 1880-х гг. двухэтажный каменный дом с башенкой. Рядом возникло небольшое хозяйство (сам Бадмаев именовал свою дачу мызой), где держали коров, чтобы дети пили только парное молоко.
На Поклонной горе Бадмаев вел прием больных (еще у него была клиника на Литейном), здесь же находилась аптека тибетских лекарственных трав. Большинство составных частей лекарств – травы, плоды деревьев – привозились из Бурятии, а некоторые – из Монголии и Тибета. Кроме того, на Поклонной постоянно стажировались врачи Медико-хирургической академии. Здесь же Бадмаев работал над переводом на русский язык древних рукописей по врачебной науке Тибета «Жуд-Ши», зародившейся 3 тысячи лет назад в Индии.
Лечение у Бадмаева было достаточно дорогим по тем временам, тем не менее у него лечились люди всех сословий. С бедных он брал мало. Говорят, еще в 1930-х гг. на могилу Бадмаева на Шуваловском кладбище приходили его бывшие пациенты и приносили цветы. А трамвайная остановка на Поклонной горе вплоть до войны называлась «Дача Бадмаева».
В советское время Петра Бадмаева представляли как шарлатана и политического интригана, использовавшего все средства для влияния на высших чиновников государства и специализировавшегося на лечении половых болезней. Затем ударились в другую крайность, создав кристально чистый образ врача-подвижника, прогрессивного государственного и общественного деятеля. На самом деле фигура Петра Бадмаева достаточно противоречива и неоднозначна, и рассматривать его следует в контексте своего времени. Только тогда будут понятны те достаточно резкие суждения, которые высказывали в отношении него видные деятели той эпохи.
М. Жуковский. Портрет доктора П.А. Бадмаева, 1880 г.
Дача Бадмаева на Поклонной горе. Фото К.В. Овчинникова, 1975 г.
К примеру, Сергей Юльевич Витте характеризовал личность Бадмаева следующим образом: «Человек он несомненно весьма умный, в отношении своего лечения он обладает большой долей шарлатанства. В некоторых случаях своим лечением он приносит пользу, но его лечение всегда связано с различными интригами и политикой… Иногда же Бадмаев старается эти свои занятия сделать источником всевозможных личных денежных афер».
После революции Бадмаеву припомнили все – и «странное лечение», и участие в политических интригах, и его монархически-славянофильские пристрастия, и сомнительные коммерческие проекты. Впрочем, не только «чернь», которая в феврале 1917-го сожгла бадмаевский особняк на Поклонной, но и многие представители общественности относились к Петру Бадмаеву без симпатии. Не случайно А.А. Блок написал в своей книге «Последние дни императорской власти» такие резкие строки: «Бадмаев – умный и хитрый азиат, у которого в голове политический хаос, а на языке – шуточки, и который занимался, кроме тибетской медицины, бурятской школой и бетонными трубами…»
Однако доказать «преступления» Бадмаева так и не смогли. В числе других представителей «царского режима» его арестовали и выслали из Петрограда, хотели отправить сначала в Свеаборгскую крепость, но затем отпустили и разрешили вернуться в Петроград…
Дочь Бадмаева врач-хирург А.П. Гусева отмечала в своих записках, что Бадмаев действительно был сторонником абсолютной монархии, но не преследовал при этом своих корыстных целей. «Он был предан России и доказал это. Имея неоднократную возможность покинуть ее в тяжелые годы Гражданской войны, он остался в России и испил горькую чашу крушения своих иллюзий, надежд»…
Существует легенда, что в те же дни неподалеку от дачи, у подножия Поклонной горы, сожгли труп Распутина, привезенный в Петроград из вскрытой могилы в Царском Селе. С тех пор это место будто бы считается нечистым. Однако это не более чем легенда – есть документы, что тело «старца» сожгли в котельной Политехнического института, а здесь, возможно, происходило ритуальное сожжение чучела.
Что же касается дачи Бадмаева, то в ней долгое время находилось 36-е отделение милиции. Здание простояло до 1981 г., когда его снесли под тем предлогом, что оно «помешало» при строительстве транспортной развязки.
Есть у Поклонной горы и другая тайна: после войны здесь появилось кладбище военнопленных германского вермахта. Старожилы вспоминают, что находилось оно примерно в районе нынешнего пересечения улицы Есенина и Северного проспекта.
По данным историка Венедикта Григорьевича Бема, всего на территории Ленинграда и Ленинградской области вплоть до 1950 г. захоронили пять с половиной тысяч пленных. Среди них были не только немцы, но и люди самых разных национальностей – венгры, австрийцы, югославы, литовцы, поляки. Не меньше сорока кладбищ появилось в области и около десяти – на окраинах города. Как правило, их устраивали рядом с лагерями военнопленных. Один из них находился на Поклонной горе, в хозяйственных постройках бывшей мызы Бадмаева. По словам старожилов, каждое утро пленных водили отсюда строем, под охраной, на строительные работы. Пленные строили малоэтажные дома в Удельной…
А в ноябре 1949 г. напротив дачи Бадмаева установили памятник Сталину – одно из нескольких произведений монументальной сталинианы, появившихся в Ленинграде к 70-летию «великого вождя» и «отца народов». Его автором был талантливый скульптор Владимир Ингал. Современники признавали, что этот памятник на северном въезде в город был лучшим из подобных сооружений в Ленинграде. Памятники Сталину в Ленинграде по распоряжению Ленгорисполкома сняли одновременно в конце 1961 г. и отправили в переплавку. Подобная судьба постигла и монумент на Поклонной горе…
В 1950-х гг., когда город стал вплотную подступать к Поклонной горе, архитекторов особенно привлекало ее уникальное положение – как одной из редких возвышенностей среди равнинного пейзажа.
Между проспектом Энгельса и линией железной дороги появились кварталы типовых пятиэтажных домов. «Архитекторами учтен характер местности, в прошлом дачной, и строительство будет вестись без вырубки деревьев, – говорилось в публикации „Вечернего Ленинграда“. – Это, конечно, осложняет планировку кварталов, зато жителей будет радовать зеленая рамка деревьев, в которой окажутся новые дома».
Как и намечалось по планам, у Поклонной горы построили мототрек и велотрек. Севернее Поклонной горы, на берегу 1-го озера, отводилось место для детской спортивной школы с закрытым плавательным бассейном и детским стадионом, который намечалось построить на осушенной территории между озером и обрывом Поклонной горы. А центром всех спортивных сооружений, как указывалось в газетной публикации, станет величественный комплекс построек Института физической культуры им. П.Ф. Лесгафта – его перевод из центра Ленинграда уже был включен в перспективный план застройки района Поклонной горы.
