Владимир Вассерман - Кое-что за Одессу
По бокам главного входа – две многофигурные скульптурные композиции, символизирующие трагедию и комедию (к этим двум основным жанрам, известным ещё с античных времён и выражающим максимальные проявления страстей, лишь через тысячелетия присоединилась драма с полутонами эмоций).
В 1920-е – в разгар большевистской принудительной украинизации – репертуар одесской оперы кропотливо перевели на украинский диалект русского языка. Поскольку сам диалект тогда только вырабатывался (путём трудолюбивого поиска в многочисленных южнорусских диалектах слов, не совпадающих с общерусской литературной нормой, и заимствования из польского тех слов, какие во всех диалектах соответствуют общей норме), тексты получались довольно странные и на тогдашний, и на современный слух. Например,
Чи я впаду, дрючком пропертий,Чи мимо він прошелесне?
Это, как можно догадаться, ария Ленского в пушкинском «Евгении Онегине»:
Паду ли я, стрелой пронзённый,Иль мимо пролетит она?
В моём детстве – конце 1950-х и начале 1960-х – очередная – хрущёвская – попытка украинизации не коснулась арий, но хор несколько лет распевал, например, в «Кармен» не «Тореадор, смелее в бой», а «Гей, матадоре, в бій вирушай». Это, впрочем, уже соответствовало современной норме диалекта, обкатанного двумя поколениями неплохих (а порою и несомненно талантливых, как Павел Григорьевич Тычина, Павел Архипович Загребельный, Владимир Леонтьевич Киселёв) литераторов, так что резкого отторжения не вызывало.
Сейчас подобных опытов уже не производят. Во всём мире теперь принято оперы исполнять только на языке оригинала. Надеюсь, мода на аутентичность продержится существенно дольше нынешней волны украинизации.
Вообще, конечно, в этом театре нужно побывать. И на опере, и на балете. Хотя бы потому, что богатейшую акустику зрительного зала при всём желании невозможно адекватно оценить со слов экскурсовода. Её надо ощутить самому. А пока остаётся прогуляться вокруг несомненно красивейшего сооружения.
Ближайшие дома
Соседнее с театром здание тоже известно любителям кино: здесь находится ЗАГС, где любимая женщина механика Гаврилова (в одноимённом фильме) ждала жениха. Главный в Одессе дворец бракосочетаний находится по другую сторону Ланжероновской, уже на Ришельевской улице.
На Ришельевской стена ближайшего к театру здания превращена в мемориальную доску шириной несколько десятков метров, где названы многочисленные Герои Советского Союза, родившиеся в Одесской области. На противоположной стороне площади перед театром такая же мемориальная доска перечисляла Героев Социалистического Труда. Но в постсоветское время – при перестройке здания в гостиницу «Моцарт» – доску снесли, чтобы дать гостиничному кафе большие окна. Труд нынче не в почёте. Но в начале 2010-х годов на перпендикулярной стене соседнего здания создали новую – хотя и намного меньшую, а потому со сравнительно мелким шрифтом – доску с тем же перечнем Героев Социалистического Труда. А для симметрии на здании с другой стороны Ришельевской разместили аналогичную доску с дубликатом списка Героев Советского Союза.
Королевский дворец
Кафе напротив гостиницы «Моцарт», естественно, названо «Сальери». Через него можно пройти в скверик у театра – Пале Рояль. Скверик окружён зданиями, изначально созданными в качестве торговых: в первом этаже – лавки, во втором – склады и жильё владельцев. Отсюда и гордое французское название «королевский дворец»: один из множества парижских дворцов (сперва принадлежавший королю, потом перешедший к одному из его родственников и проданный кем-то из потомков родственника ради оплаты хотя бы части долгов) был когда-то перестроен в торговый центр примерно по такой же схеме.
В советское время Пале Рояль звался сквером имени Чарлза Дарвина. Правда, об этом официальном титуле одесситы узнали только в конце 1980-х – из большого сувенирного альбома с фотографиями города.
В центре Пале Рояля – небольшой фонтан в виде нагромождения скал со статуей наверху – новодельной, но довольно точно воспроизводящей старинный оригинал, утраченный при очередной реставрации сквера. Летом он окружён выносными столиками кафе «Сальери», но никто не мешает подойти к фонтану вплотную и любоваться им.
На одном из газонов Пале Рояля – скульптурная композиция «Эрот и Психея» (любовь и душа) по мотивам одного из бесчисленных античных мифов. В последние годы Одессу застраивают по мотивам новых мифов – об Украине. Похоже, античные мифы всё же живописнее. По крайней мере в наши дни – когда нас уже не заставляют поклоняться Зевсу и Посейдону, зато пытаются заставить поклоняться Мазепе и Шухевичу.
На месте одного из старых зданий Пале Рояля недавно сооружён элитный жилой дом. По проекту он был восьмиэтажным – чтобы не превышать тыльную часть театра. Но чтобы дать квартиры всем, от кого зависело утверждение проекта, пришлось два этажа добавить. Впоследствии – при очередной смене городских властей – несколько новоиспечённых квартировладельцев слетели с постов, а сверхпроектные этажи снесены. Но и оставшаяся часть по своему декору и всему архитектурному облику заметно выламывается из общего стиля Пале Рояля и изрядно контрастирует с театром. Впрочем, может быть, наши потомки найдут в этом контрасте особую прелесть – как нашли её парижане в башне Гюстава Александровича Боникхаузена (более известного по названию родины его предков – горному массиву Айфель – во французском произношении Эйфель – на западе Германии) посреди старинного центра.
Переулок Чайковского
Между новым домом и театром – две лестницы. Одна узкая – по ширине прохода между театром и домом, стоявшим здесь раньше, вторая широкая – на месте этого дома, снесённого лет тридцать назад. Кстати, во многих фильмах, чьё действие происходит задолго до сноса этого дома, видна новая лестница – кинематографисты редко воспроизводят все подробности истории.
По лестнице спускаемся в переулок за театром. Он носит имя Петра Ильича Чайковского с 1953-го – так что я родился, когда он ещё был Театральным. А до того – Биржевым: нижний конец переулка выходит на площадь перед старой хлебной биржей – ныне городским советом.
Напротив лестниц – в доме № 12 – была гостиница «Северная». Об этом сейчас напоминает лишь мемориальная доска останавливавшемуся здесь Антону Павловичу Чехову. В 1912-м внутри двора гостиницы построено отдельное здание для театра варьете. Вопреки фильму «Опасные гастроли», оно не сгорело. С 1931-го в нём размещался театр юного зрителя.
В 1981-м для театра музыкальной комедии построили новое здание – в начале Пантелеймоновской улицы и Французского бульвара (тогда это были улица Чижикова и Пролетарский бульвар). ТЮЗ переехал в старое здание оперетты – на Греческой (тогда – улица Карла Либкнехта). Старое же здание ТЮЗа предполагалось передать Одесскому театру миниатюр, состоявшему тогда из Михаила Эммануиловича Жванецкого, Романа Аншелевича Каца (на сцене – Карцев) и Виктора Леонидовича Ильченко.
По слухам, указание исходило с самого верха – из Москвы. Но киевские власти всегда любят одесских юмористов в соответствии со старым анекдотом, где слова «Пламенный привет!» прикрывают мысль «Гори огнём!». Да и в самой Одессе партийные чиновники были довольно строги. Заведующую отделом культуры областного комитета компартии Лидию Всеволодовну Гладкую легендарные одесские КВНщики 1960-х приветствовали словами: человек, позволявший нам то, чего никто другой не позволил бы. Вскоре её вытолкали из обкома: в 1972–3-м я в институте слушал её лекции по научному коммунизму.
Здание объявили аварийным и запланировали капитальный ремонт. План разрабатывали до тех пор, пока великие одесские юмористы не переехали в Москву. Как сказал впоследствии замечательный писатель Анатолий Наумович Аронов (по матери – Рыбаков): «Есть человек – есть проблема; нет человека – нет проблемы».
Уникальное внутридворовое театральное здание пару десятилетий стояло невостребованным. Сейчас в нём спа-центр. Значит, всё обширное театральное хозяйство – от лебёдок и софитов до лифтов для декораций – утеряно уже безвозвратно. Забота о теле сейчас популярнее заботы о душе.
Выйдя из двора, можно оценить по достоинству размер тыльной части оперного театра. В любом театре сценическая часть заметно больше зрительской: хранилища декораций, оборудование для их перемещения, система подвески и наведения осветительных приборов, помещения для репетиций, переодевания, грима… Тыловой фасад одесского оперного вдвое выше главного. На таком фоне новодельное здание по соседству выглядит уже не столь громоздким.
Театральная площадь
Из переулка по лестнице с другой стороны театра поднимаемся на площадь сбоку от него. На художественном литье перил лестницы с обеих сторон всё ещё сохранились первоначальные гербы Одессы – с имперским двуглавым орлом в верхней половине щита. В советское время вместо орла появился броненосец «Князь Потёмкин Таврический», заходивший в Одессу с мятежным экипажем (в 1905-м революция охватила изрядную часть России, но наш город к бунту не присоединился). Сейчас – после долгих споров – четырёхлапый якорь растянули на всю высоту щита, убрав прочие символы. Правда, в последние годы в городском совете обсуждают возвращение на герб имперского орла и советской Золотой звезды города-героя, но судя по скорости обсуждения, решение примут ещё нескоро.
