Млечный Путь, 2012 № 03 (3) - Журнал «Млечный Путь»
Никаких следов обильного употребления алкоголя, однако, заметно не было. Ни бутылок, пустых или полупустых, ни грязных стаканов, ни остатков закуски. Вообще никакой грязи. Чисто, аккуратно… безлико… И все же. Все же насчет полного отсутствия следов я поторопился. Кое-какие были — на лице заправщика Ильи Марковича Тополева. Довольно явственные и вполне характерные. Землистый цвет лица, двухдневная щетина и хорошие такие мешочки под глазами. Илья Маркович, пожалуй, уже вышел из того нежного возраста, когда запой — пусть даже короткий — никак не отражается на внешности.
Ага, и взгляд мутный! Неприятный взгляд к тому же, тяжелый. По спине побежали мурашки, и я не без труда избавился от искушения извиниться и зайти попозже.
— Добрый день. Вы из полиции? Проходите.
Я, признаюсь, малость опешил. Ожидал я, если честно, чего-то вроде: «А, ищейка… Вынюхиваешь?» Глаза хозяина комнаты высказывались именно в этом ключе. Но слова говорили совсем по-другому.
— Э-э… Добрый день! — спохватился я. — Да, я из полиции. Руслан. Если хотите, Руслан Анатольевич.
Я протянул руку, которую Тополев пожал довольно вяло. Не пожал даже, а слегка коснулся.
– Садись, Руслан. — Тополев, не вставая с кровати, подтолкнул мне легкое вращающееся кресло. — Ничего, что на «ты»?
Ну и как отвечать на этот вопрос? Протестовать и требовать выканья? Ставить подозреваемого на место, напоминая, кто тут гражданин начальник? Да по фигу мне в общем-то… На «ты», так на «ты».
— Пойдет, — я устроился на кресле.
— Ты прости, Руслан, я не в форме чуток. — Тополев облокотился на стену. — Но все соображаю и помню. Так что, спрашивай.
Вот тут я сообразил, что не знаю, что спрашивать. То есть знаю, конечно, однако есть одно но. Расспрашивать у Ильи, что за человек был Сергей Матвеев — это в десять минут никак не уложишься. Ведь, как ни крути, Тополев знал погибшего гораздо дольше других. По крайней мере, пока у меня нет других сведений.
Вздохнув, я решил зайти пока с другой стороны, а потом посмотреть, что получится. Очень гибкий подход.
— Где вы… то есть, где ты находился в момент смерти Сергея?
— Брось, Руслан, наверняка ведь уже знаешь.
— А почему? — поинтересовался я. — Может, я к тебе первому зашел.
Илья тоже вздохнул. С видом профессора математики, у которого спросили, а почему, собственно, дважды два равно четырем.
— Вон, — небрежный жест в сторону экрана, в котором была видна как на ладони вся посадочная площадка. — Давно уже прилетел.
— Понятно, — я не стал спорить и настаивать на ненужных ответах. — Не скучно одному на бильярде?
— А ты посмотри вокруг, Руслан.
Ничего не понимая, я огляделся.
— Да нет, я не комнату имею в виду. Всю эту чертову станцию. Тут везде скучно, что ты не делай. Семьсот чертовых квадратных метров — и это на месяц. Тут не до веселья. Тут или работаешь, или время убиваешь. Вот и тогда я — принял немного на грудь и пошел шары покатать. Присоединится кто — хорошо, нет, да и ладно.
— Ага. — Я цыкнул зубом. — Сухим законом, выходит, у вас тут не пахнет.
Илья усмехнулся. Криво, но не зло.
— А ты по какому ведомству, Руслан? На свою вахту — ни капли. Строго. А на отдых сто грамм можно себе позволить. Я ж только час как сменился, вот и решил принять на сон грядущий. Хозяин у нас человек понимающий, сам в свое время на заправке работал. Да и Михалыч не грузит.
— Михалыч? — я вытаращился на Тополева.
— Гарсия, значит. Ну, не Мигеличем же его звать. А без отчества я к начальству не привык…
— Ясно, — я хмыкнул. — Пусть будет Михалыч.
— Пусть, — Тополев кивнул. — И он не возражает.
— Продолжим, — сказал я. — Значит, в тот раз никто не составил тебе компанию в бильярдной?
— Нет. Горовенко заходил… минут за пятнадцать до случившегося, но играть не стал. Сначала, вроде, колебался, но потом сказал, что перекинется лучше в шахматишки с Михалычем.
— Тебя это огорчило?
— Как тебе сказать? — Илья поскреб небритую щеку. — Есть немного. Саныч единственный на станции, кто может у меня партию-другую выиграть.
— Ты так здорово играешь?
— Нет, это остальные так плохо.
Что ж… никуда не денешься, спрашивать надо.
— Илья, а что за человек был Сергей? Только в двух словах, очень коротко, хорошо?
Я всем своим видом дал понять, насколько важна для следствия краткая форма изложения фактов по данному вопросу.
— Нормальный мужик, — на лице Ильи проявилась гримаса, прочитать которую я не смог.
Вообще-то, я требовал не настолько короткого ответа.
— Это пустые слова, Илья, — я поморщился. — Он нормальный мужик, ты нормальный мужик, я нормальный мужик…
— Про тебя ничего не знаю, не скажу, нормальный ты или как. — Видимо, даже полусидячее положение стало для Тополева слишком тяжелым, и он лег на кровати, закинув ноги на спинку. — А Серега — он нормальный и есть. Не ангел и не подлец. Хорошего про него много рассказать могу, но и дерьма всякого в нем хватало.
Я посмотрел на заправщика с новым интересом.
— Не очень лестная характеристика для друга. Тем более погибшего.
— Правильная характеристика, — отрезал Тополев. — Честная. Я бы то же самое сказал, если бы Серега сейчас здесь сидел.
Илья помрачнел. Да, Матвееву здесь больше не сидеть никогда…
— Про дерьмо в Матвееве можно чуть поподробнее?
Тополев усмехнулся.
— Хорошее тебя, значит, не интересует.
— Интересует. Но во вторую очередь, — спокойно ответил я. — Работа такая.
— Дрянь работа! — безапелляционно выплюнул Тополев.
— А ты к нам не ходи. Ты про Матвеева рассказывай.
Я начал раздражаться. Немного. Это не имело никакого отношения к той агрессивности, которую люди невысокого роста якобы испытывают к здоровякам. Во-первых, рост у меня скорее средний. Во-вторых, я бы этого громилу в спарринге уделал пять раз из пяти. Наверное. В-третьих… Да что тут непонятного? Лежит тут, выделывается. А мне есть охота.
Тополев на мой выпад никак не прореагировал. Руки за голову заложил и в потолок уставился.
— Серега… Жадный он был. И злой от этого становился. Жадный — не в том смысле, что жмот, понимаешь, Руслан? Сотню до получки занять — это у него всегда можно было. Без проблем. Последние отдать мог. В кабак с ним пойти — тоже все правильно. Копейки не считал, гулял по-человечески.
— Где же тогда жадность-то? — спросил я.
— Была жадность, — Илья вытащил одну руку из-под головы и закрыл ладонью глаза. Будто ему свет мешал. — Ты не перебивай, я попробую все это… Денег он много хотел. Ничего в этом такого, конечно, я бы тоже от
