«Если», 2016 № 02 - Журнал «Если»
«Ничего себе, наворотила…» — довольно подумала мерцающая.
И туфли. Биоморфы на две фазы бала: «танец-обжорство». Чудесной берлинской лазури. Ррин переступила в такте танца. Каблуки отцокали идеально.
— Знак, прошу, — пригласила Ррин.
Иджаглиф воспарил, трансформируясь в армиллярную сферу с лампионом внутри.
Раздался стук в дверь.
— Да-а! — плавно сказала Ррин.
Дверь отворилась, и Артюр конечно обалдел. Они обнялись, а затем сбежали вниз по лестнице, погружаясь в приглушенный свет библиотечной залы и в музыку с явными линиями мягкого спейсбэка и ритм-энд-джазовским прошлым. В танец их потянуло мгновенно. Артюр и Ррин в счастье откружили два тура. Вторая танцевальная дорожка сложилась естественно и вдохновенно. Они сорвали аплодисменты и собрались было сбежать в холл, где предлагали разнообразнейших морских гадов и электронные закурки…
Но пробил гонг. И в теплый сумрак библиотеки вошел библиограт. Он шел без сопровождения. Он был стар, зол и похож на птицу.
Холодок прокрался в сердце Ррин. Магия вечеринки обрела привкус инея. Продолжали говорить дамы, спорить мужчины, бал возобновил кружение. Библиограт молодым шагом обходил гостей. Он улыбался тусклой старческой гримасой. Артюр, радостный и разгоряченный, что-то прошептал Ррин на ухо.
— Мейстер Анкет! Познакомьтесь! Мейстер Анкет!
И мерцающая поняла, почему она не нашла врага в том звездном овраге. И чье нежелание поймала на пределе вероятности.
Библиограт остановился перед Ррин. Взгляд его глаз был ледяным. Артюр заткнулся, настороженно замерев.
«Молодец, мальчик, — подумала Ррин. — Талант!».
Мейстер Анкет забросил в рот щепотку жевательного табака.
— Что, Микаэлла Ррин Аль-Джануби, развлекаешься? Как тебе моя библиотека?
— Слабовато, — мрачно сказала Ррин. — Большую часть я читала.
Мейстер Анкет растянул губы в улыбке:
— Еще бы! Я заставлял тебя это читать!
— Теперь я знаю, почему не всё, — сказала Ррин. — Ты кое-что скрыл от меня.
Старик вперил пергаментный палец в пуговицу фатерморда.
— И за это ты посмела вшить меня… МЕНЯ! в свою реальность? Реальность приземленных законов, галлюциногенов, бессмысленного флуда и бездарных обязательств?
Бал померк. Сквозь книжные полки начали проблескивать звезды. Веселящиеся люди превращались в разноцветные тени. Она почувствовала, как на Знаке вновь начали замерзать графемы. Одна за другой. Ррин смотрела на Знак отрешенно. Иджаглиф звякнул и застыл. Весь. Дыхание древнего космоса — глухого, бесчувственного, пустого и равнодушного — превратили Ррин в маленькую беспомощную девочку, брошенную и ненужную. Ррин повернула голову вправо. Артюр был рядом: живой, испуганный, в изумлении глядящий на библиограта.
— Пам-пам! — вдруг с усмешкой произнесла Ррин и с трудом подняла руку. Пальцы словно продирались сквозь смерзшуюся шугу.
Артюру показалось, что она выудила из ниоткуда увиоле-вый компактный бокал с рубиновым напитком и сделала глоток.
— Fonseca Deneb № 27 Novos Quinta da Regaleira… Чудесный вкус! — произнесла мерцающая хрипловатым теплым голосом.
А затем продекламировала в той же теплой тональности:
— «…Рано или поздно должен был возникнуть подлинный ментальный контакт, выявиться такой частотный канал, такая конфигурация, которая полностью совместима с пользователем. Контур мозга при этом совпадает с контуром работающей программы, колебания обоих полей формируют единый непротиворечивый ландшафт, образующийся как следствие автокаталитический резонанс обеспечивает подключение». Я ответила?
Библиграт фыркнул:
— Недоучка! — И продекламировал в другом ритме: — «Мнить, а не знать, весьма постыдно по двум причинам: ведь не может учиться тот, кто убедил себя, что уже владеет знаниями, да и сама по себе самоуверенность является признаком малоодаренной души…»
Ррин сделала еще один глоток денебского порто и захохотала:
— Что, Учитель, «одно место из блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях»? Получите ответ: «Для изучения языка гораздо важнее свободная любознательность, чем грозная необходимость»… Не нужно поединка. Я выиграю. Я совершеннее, потому что меня делали вы с учителем Таном. Вы нашли меня и дали другую жизнь. Я — дважды рожденная, и меня не волнует смерть. Мы обрели силу древних богов, но не избавились от подчинения древним сюжетам. Но только здесь, в твоей библиотеке, я прочитала свой Дар.
Мейстер Анкет молчал.
— Я знаю твой сюжет, Учитель Анкет. И не хочу, чтобы он повторился в очередной двадцать второй раз. На моем месте может оказаться не девочка Аль-Джануби, «склонная к разрушениям, но получающая высшие плоды Логоса», а другие ребята из Стаи, или Артюр, или еще кто. И они не выживут на твоей двадцать второй войне. Смотри мне в глаза! Для действия моего Дара мне не нужен твой иджаглиф.
Мейстер Анкет побледнел. Фатерморд Ррин налился ультрамариновой синевой. Голубые глаза пылали ясным светом. Артюр перепугался: на мгновение ему показалось, что синий бык на воротнике Ррин ожил.
И тут Ррин сухо, канцелярским голосом произнесла:
— Учитель, ты придумал недостаточно!
Бокал выпал из руки мерцающей и разбился стеклянными брызгами. Знак ожил, графемы перещелкнулись на эпистемиологической грани.
Библиограт недоуменно посмотрел на Ррин, на Артюра. Похоже, он забыл, о чем говорил с ними.
— Какие вы молодые! — сказал он со вздохом. — Танцуйте, дети…
И пошел к трапезному столу за выпивкой. Воплотились гости, вернулась музыка, засмеялись танцоры, вспыхнул теплый свет.
— Что с ним случилось? — спросил Артюр настороженно.
— Он умер, — скрипуче сказала Ррин. — И будет вечно вкушать плоды чувственных наслаждений по ту сторону смерти. Он никогда не захочет вспомнить свой сюжет и свое былое могущество.
Мерцающая горько, по-детски, заплакала.
— Это жестоко! — решительно сказал Артюр.
— «В ваши руки передана участь мира, — всхлипывая продекламировала Ррин. — Вам дано его хранить и поддерживать, но кого пожелает и когда захочет изымает из мира Смерть. Не дано вам оспаривать мои Атрибуты или пути их применения…» Пойдем!..
Она потащила Артюра на улицу в розарий. Ветер дунул в лицо, океан накрыл влагой и шорохом прибоя.
— Артюр, мне пора, — сказала девушка в синем платье с тяжелыми складками. — Я с невероятной страстью и непомерной аккуратностью создала личный ад для своего учителя. И его адом стали сады моей любви…
— Куда ты? Я не хочу расставаться с тобой! Я боюсь слова «любовь»… Но это она!
— Мой хороший Артюр! Дар смерти, которым меня одарили учителя, может вырваться и перестать быть Даром. Совсем! Спасибо, что тебе не страшно со мной. — Ррин мотнула головой. — А вот мне со мной страшновато… Прочитай библиотеку учителя Парашурамы. Она хороша и много что прояснит: про его двадцать одну войну, про новый закон и
