Позитивные изменения. Том 2, №4 (2022). Positive changes. Volume 2, Issue 4 (2022) - Редакция журнала «Позитивные изменения»

Кстати, специальная военная операция как-то повлияла на ваши отношения с зарубежными партнерами?

Да, и очень сильно. Половина партнеров приостановила поставки. Скандинавы, например. Фактически, работают как раньше китайцы, тайваньцы, а из европейцев работают те, с кем у меня были личные, близкие отношения. С помощью консула Евросоюза мы получили экспортную лицензию на немецкие моторы. Мы четыре или пять месяцев простояли с арестованными моторами, а сейчас с этой лицензией везем моторы как раньше. То есть там, где был хороший контакт, там мы выдержали.

Каких-то новых партнеров вы ищете взамен ушедшим?

Вместо датчан, у которых уникальная лестница-трансформер, ты не найдешь других. Их просто нет. Нам все говорят: «Делайте сами». Я понимаю, что такое «делайте сами». На коляску смотришь, кажется, так все просто, а там трубы 16 видов. И тебе завод на Урале продает минимум тысячу метров. У тебя только в трубу каждый раз вложения — 3 млн. Моторы — 5 млн, джойстики — 6 млн, ткань — 3 млн.

Мне сейчас надо новую модель коляски делать, я понимаю, что по вложениям это будет 30–40 млн, а мне в это время надо бодаться с поставщиком китайских колясок.

Вы — один из самых известных социальных предпринимателей в России, у вас множество наград. Что вы считаете своим главным достижением? И что для вас показатель настоящего успеха?

Достижение — это команда и то, что у нас сейчас получается. То есть вот они, реально, мои люди, которых я возил по Европе и показывал: «Отсюда черпайте идеи, отсюда». И потом мы с ними вместе, стоя по щиколотку в грязи, закладывали первую капсулу с письмом потомкам в первый бетон фабрики. И ты сейчас с этими людьми гуляешь по красивому офису на втором этаже, смотришь вниз на высокотехнологичные станки. И круто, что вы вместе это родили.

Мы уже немножко заелись. Нам опять кажется — мало, неинтересно, медленно. Но ты, когда считываешь эмоции других людей, которые к нам в гости приезжают, а к нам уже двухэтажными автобусами возят гостей, понимаешь, что мы, и правда, что-то правильное и хорошее сделали.

Важны ли для вас деньги как показатель успеха?

Деньги, знаете, нужны, но они не важны для меня сами по себе, они для меня важны как инструмент, который позволяет быть независимым и реализовывать какие-то действительно интересные, красивые проекты, не более того. И то же самое с известностью, со славой. Не знаю, я к этому очень спокойно отношусь. Это инструмент, во-первых, чуть-чуть сэкономить на рекламе, потому что, если за деньги бы то же самое было, то сюжет о тебе на «Первом канале» стоил бы сумасшедших денег. А здесь это все бесплатно.

А во-вторых, мне хочется построить лучше, чем то, что мы видели в Германии, в Швеции. И у нас это получается. И хочется просто зажечь максимально большее количество небезразличных людей, их сердца и души для того, чтобы то же самое происходило еще где-то.

Два года назад мы в Калининградской области раздали порядка 20 млн рублей грантами. Мы это сделали как общественная организация инвалидов «Ковчег». А в прошлом году такие же гранты раздали уже по всей территории России, поддерживая проекты, которые меняют жизнь инвалида-колясочника к лучшему. Я считаю это тоже хорошим достижением.

В плане эффективности работы кто для вас пример и визионер?

Я на Илона Маска смотрю и не понимаю, каким образом надо быть настолько эффективным, чтобы делать революцию в семи сферах. Слушаю его интервью, где он формулирует, почему у него это получается. И, соответственно, хочется сделать в России хотя бы в нескольких сферах такую же настоящую революцию. Сделать в социальной сфере то, чего не было в России.

Я думаю, мы доживем до того времени, когда в мозг парализованного человека будут вживлять чип, передающий нервные импульсы к местам ниже травмы, чтобы восстановить движение мышц, и на латиноамериканские танцы с девушкой я еще схожу.

I'm an Optimist and I Know I'll Always Succeed. Interview with Roman Aranin

Yulia Vyatkina

DOI 10.55140/2782–5817–2022–2–4–4–15

The Positive Changes Journal is launching a new column, People of Impact. In this column, we will share inspiring stories of the people who managed to achieve substantial changes in their communities, regions, and even countries. The first guest of the new column is Roman Aranin, CEO of Observer, a company producing and repairing rehabilitation equipment for the disabled. We talk to him about ways to create a social model of understanding disability, why an entrepreneur needs positive thinking, and how to do things in Russia that have never happened.

Roman Aranin

Yulia Vyatkina

Editor, Positive Changes Journal

How would you define the impact of your company, the Observer?

We have created a new social model, where people with disabilities themselves determine what they need and what it should look like.

For the region in general, this turned out a very beautiful project. An enterprise appears that is run by a wheelchair user, and where 25 % of the employees are wheelchair users, and what they do is not bending staples all day long, but operate assembly lines, welding robots, or milling machines. That is, we show that with a properly adapted environment, a person with disability can do absolutely the same work as a person without a disability.

Our social model is about giving people a job, rehabilitation, assisted living. We create all this ourselves, and the state receives service in its purest form. Roughly speaking, if the government built the same thing, it would probably take five years and cost 150–200 million rubles. Meanwhile, we did it all with our own money. Ten assisted living cottages cost about 35 million rubles, the rehabilitation center another 50 million. That is, we did it in a year and a little less than 100 million.

How did you get to all these results?

What periods can be distinguished in your company's development?

The road was