Знание-сила, 2009 № 10 (988) - Журнал «Знание-сила»
Руслан Григорьев
Известный анекдот рассказывает, как человек, поддавшись подсказке «внутреннего голоса», вошел в казино, как он, по той же подсказке, подошел к игральному столу, как, послушавшись все того же голоса, поставил на красное — и проиграл. После чего внутренний голос сказал: «Тьфу ты! Опять ошибся!»
Анекдот анекдотом, а все же «внутренний голос» («печенкой чую»), или по-научному «интуиция», эта странная, необъяснимая подсказка изнутри, — она существует, и это особенно хорошо знают люди с большим опытом поведения в сложных ситуациях, требующих быстрых решений. Примером такого рода ситуации и потрясающе быстрого интуитивного решения может служить случай (и это уже не анекдот, а поразительная быль, зафиксированная и изученная учеными), когда гонщик, участвовавший в знаменитом соревновании «Формула-1», резко на сумасшедшей скорости затормозил перед очередным поворотом и этим спас себе жизнь, потому что за поворотом невидимая для него, но прямо на его пути лежала какая-то железяка, видимо, выпавшая из предыдущей машины.
Этот случай стал известен английским психологам из группы профессора Ходжкинсона, которые занимались загадками механизма принятия быстрых, интуитивных решений. Они долго говорили с гонщиком, но он никак не мог им объяснить, что толкнуло его затормозить именно на этом повороте и именно в эту минуту, и всё ссылался на внезапно заговоривший в нем «внутренний голос», который предостерегал о какой-то опасности. «Этот «голос», — сказал он, — был таким сильным, что превозмог даже мое желание выиграть гонку». Тогда психологи решили воспользоваться тем, что соревнования снимались для телевидения, попросили пленку и прокрутили ее перед гонщиком. Несколько раз молча просмотрев пленку, он вдруг воскликнул: «Я понял!»
То, что он понял, оказалось очень интересно. Он вспомнил — и пленка это подтвердила, — что, когда подходил к этому повороту, толпа на трибунах, которая раньше на каждом повороте смотрела на него и подбадривала криками, теперь вся до единого как-то странно — молча, словно зачарованная, — глядела не на него, а за поворот. И хотя он не осознал, что именно видит, но его мозг уже заметил какую-то странность и велел ему остановиться.
Кто же в мозгу заведует такими «подсказками»? Некоторый свет на это пролила работа другой группы психологов, Даршама Кумарана и Элеанор МакНвайр из Лондонского университета, которые как раз изучали механизм быстрого опознания «странностей». Они проводили специальные опыты, в ходе которых добровольцам много раз показывали на экране одну и ту же серию из четырех изображений, а затем внезапно меняли порядок следования двух последних картинок. Одновременно исследователи измеряли активность различных участков мозга в ходе таких экспериментов. Измерения производились с помощью метода «визуализации мозговых процессов». Этот метод, конечно, не позволяет «читать мысли», но дает ученым возможность выявить, какие участки мозга включаются при выполнении тех или иных задач.
В данном случае он показал, что при внезапном изменении привычной последовательности изображений «вспыхивает» (то есть усиливает работу) тот участок мозга, который называется «гиппокампом» и считается ответственным за обучение и долговременное запоминание. Его вспышка означала, что он среагировал на изменение ситуации, на «новое», на ту «странность», которая отличала новую ситуацию от привычной (то есть от уже выученной и запомненной), как в случае с описанным выше гонщиком.
Каков же механизм этой реакции? Как полагают авторы, гиппокамп, получая последовательность сигналов из зрительного центра, все время сравнивает ее с последовательностями аналогичных сигналов, которые хранятся в долговременной памяти, и как только замечает несоответствие, выдает что-то вроде «красного света»: «Стоп! Неожиданность!». А поскольку этот процесс происходит без участия нашего сознания, мы воспринимаем вспыхнувший в мозгу «красный свет» как «подсказку внутреннего голоса».
С этим выводом не вполне согласны американские исследователи, которые в феврале 2009 года опубликовали любопытную статью, где рассказывали о проведенном ими исследовании механизма принятия тех же быстрых решений. В качестве примера они приводили ситуацию на теннисном корте, когда один из теннисистов должен почти мгновенно угадать — и зачастую угадывает, — куда направляет мяч изготовившийся к удару соперник. По их предположению, такое угадывание основывалось на том, что мозг игрока непрерывно сравнивал нынешнюю позу соперника с теми, которые видел раньше, и, найдя сходство, сигнализировал сознанию, куда скорее всего полетит мяч сейчас. Для проверки этой гипотезы авторы произвели эксперименты с добровольцами, которым предлагалось запоминать серию неких символов, появлявшихся на экране, а потом быстро опознавать наличие или отсутствие какого-то из них, когда на экране появлялось несколько изображений сразу. Неожиданно оказалось, что такое опознавание происходит много лучше, если внимание испытуемых слегка отвлекается звучащим рядом тихим голосом. Проведя визуализацию мозга в этих ситуациях, исследователи обнаружили, что «помеха» подавляет активность гиппокампа, но зато усиливает активность того участка мозга, который отвечает за кратковременную память. Это привело ученых к выводу, что за быстрое опознание отвечает не долговременная, а именно кратковременная память.
Трудно решить, чем объясняется различие выводов обеих групп, тем более что многие специалисты считают, что кратковременная память удерживает воспоминания лишь считанные секунды. Не исключено, однако, что в мозгу действительно существует не один, а два разных механизма интуиции: в одних ситуациях приходящая информация сравнивается с той, что хранится в долговременной памяти, а в каких-то других, специфических, — с той, что хранится в памяти кратковременной. Но в любом случае эти новейшие открытия уже позволяют нам определить интуицию как знание, полученное путем бессознательного и быстрого сравнения разных последовательностей аналогичных по природе сигналов.
Это, разумеется, не самое общее определение, и оно не исчерпывает всех видов интуиции. Человеческий опыт, отразившийся в том анекдоте, с которого мы начали, явно знает случаи, когда интуиция подсказывает много более сложные решения, чем простое «остановиться» или броситься в другой угол теннисного корта. Но исследования этих видов интуиции пока находятся лишь в зачаточной стадии.
ДЕНЬ ЗА ДНЕМ — АНТРОПОЛОГИЯ ПОВСЕДНЕВНОСТИ
«Правила Эразма» и повседневный мир в начале Нового времени
Александр Савинов
Начало XVI века: «осень Средневековья» или «весна Нового времени»? Вопрос, навеянный духом природы, — противоборством холодного ветра и неожиданного тепла. Впрочем, подобное измерение истории, принятое в ХХ веке с подачи историка Иохана Хёйзинги, для знаменитого гуманиста было неуместным. «Весна — самое враждебное для меня время!» И осень ему не лучше. Мокрый ветер пробуждал простуду, огонь томился в очаге, загонял дым в комнату. «Первое украшение дома — живой огонь в очаге!» Эразм из Роттердама боялся сквозняков и любил одежду с теплым мехом. Таким видим его на портрете Гольбейна
