Знание-сила, 2009 № 12 (990) - Журнал «Знание-сила»
Ну что на это сказать историку науки? Можно сказать, что история знает по меньшей мере один пример сослагательного наклонения и что факты не просто упрямы, но и подсказывают объяснение, если действуют в совокупности.
Такой пример дает история водородной бомбы, и она же, точнее, сопоставление американского и советского путей к созданию В-бомбы, довольно просто проясняет историю советской А-бомбы.
Можно в этом видеть иронию истории, вообще характерную для истории освоения ядерной энергии. В основе В-бомбы лежит самая естественная физика, главный источник энергии в природе, определяющий «работу» Солнца и всех остальных звезд. Этот термоядерный источник сияния звезд объяснил уже известный нам Бете в 1938 году (за что впоследствии получил Нобелевскую премию). А спустя пару месяцев на бывшей родине Бете — в нацистской Германии, было открыто деление урана. И сразу физикам в разных странах стало ясно, что появилась возможность создания мощнейшего и совершенно искусственного источника энергии, в природе не встречающегося. И сразу физики поняли, что этот источник можно вложить в оболочку бомбы, которую лишь по неграмотности нефизиков назвали «атомной».
Общая идея термоядерной бомбы, которую резоннее назвали «водородной», появилась сразу вслед за идеей А-бомбы: условия, которые звезда обеспечивает своим весом, А-бомба могла бы создать А-взрывом. И об этом писали совершенно открыто.
Другое дело, как общую идею превратить в конкретный технический замысел.
Хотя американская и советская «водородные» истории начались (благодаря разведке) с одного и того же замысла и закончились одинаково мощными «изделиями», сами истории настолько различаются, что убеждают в их независимости. Ситуацию кратко можно суммировать так: в США пропасть от А-бомбы до В-бомбы преодолели одним большим прыжком, а в России, вопреки известной поговорке, умудрились в два прыжка поменьше. В каждой из супердержав создавали В-бомбу многие люди, но причин для титула «отец В-бомбы» в США — больше всего у Эдварда Теллера, а в СССР — у Андрея Сахарова.
Начальный американский замысел В-бомбы утек в СССР еще в 1945 году и был назван «Труба», на родине его звали «Super». Разработкой «Трубы» руководил — по совместительству — главный теоретик А-бомбы Яков Зельдович.
Весной 1948-го советская разведка получила новые — детальные — сведения о Super-Трубе, и советское руководство сочло это признаком усердной работы над В-бомбой в США. На самом деле там после войны заморозили работы по В-бомбе, считая, что вполне достаточно А-бомб. Но советские руководители, исходя из знания и незнания, решили в очередной раз «догнать и перегнать», для чего в помощь группе Зельдовича создали вспомогательную группу Игоря Тамма, в которую тот взял и своих учеников, Андрея Сахарова и Виталия Гинзбурга. После нескольких месяцев изучения Трубы Сахаров изобрел совершенно иной принцип В-бомбы: вместо сомнительной цилиндрической Трубы возникла сферическая Слойка, для которой Гинзбург придумал удачную термоядерную взрывчатку, названную Лидочкой. Это и был первый прыжок из пункта А в направлении пункта В.
Слойка не обещала неограниченно большой мощности, но обещала бомбу, гораздо мощнее и дешевле А-бомб. Поэтому с 1949 года в СССР разрабатывались оба проекта В-бомбы: Труба и Слойка. Слойку успешно испытали в августе 1953-го, но лишь к началу 1954 года советские физики пришли к трудному выводу, что Труба — это тупик. И это — очень важный факт.
Дело в том, что в США тупик Super-Трубы обнаружили еще в 1950, Инициатором этого письма и основным автором является известный публицист Ростовский С.Н., член Союза советских писателей, печатающийся под псевдонимом Эрнст Генри, в свое время написавший также получившее широкое распространение так называемое «Открытое письмо И. Эренбургу», в котором он возражает против отдельных положительных моментов в освещении роли Сталина.
Сбор подписей под названным документом в настоящее время намерены продолжить, причем инициаторы этого дела стремятся привлечь к нему новых деятелей советской культуры: дал согласие подписать письмо композитор Д. Шостакович, должна была состояться беседа с И. Эренбургом по этому поводу, обсуждается вопрос, стоит ли обращаться за поддержкой к М. Шолохову и К. Федину, предполагается, что письмо будет подписано также некоторыми крупными учеными-медиками. Причем каждому подписавшемуся оставляется копия документа.
Известно, что некоторые деятели культуры, а именно писатели С. Смирнов, Е. Евтушенко, режиссер С. Образцов и скульптор Коненков, отказались подписать письмо, вскоре после того как советский А-взрыв возродил американский проект В-бомбы. А в СССР еще 4 года половина термоядерных усилий тратились впустую. И это — прямое доказательство отсутствия водородного шпионажа. Не утек из Америки очень простой секрет, всего пара слов без всяких формул: «Труба — тупик, там дело — труба».
Большой американский прыжок к В-бомбе Теллер совершил в 1951 году. А Сахаров свой второй прыжок сделал в 1954, когда выяснилось, что Слойку существенно не улучшить. При этом понял, что второй прыжок он предвидел, еще делая первый в январе 1949-го, но не сообразил тогда, на что надо опереться.
Ганс Бете счел открытие Теллера настолько гениальным, что даже усомнился в своем общем выводе — что научных секретов, в сущности, не бывает, что интернациональные законы науки позволяют всякому одаренно-устремленному физику извлечь из этих законов любую возможную технику. Точно предсказав советскую А-бомбу, Бете счел маловероятным, что в обозримом будущем русские повторят «водородное» открытие Теллера. Сам же автор открытия Теллер с этим не согласился и благодаря Сахарову оказался прав, а тем самым и общий вывод Бете 1946 года еще раз подтвердился.
Некоторые журналисты усматривают иронию в том, что изобрел советскую В-бомбу самый известный советский диссидент. Для историка науки тут нет никакой иронии. Есть, во-первых, редкостный талант, о котором Зельдович сказал: «Других физиков я могу понять и соизмерить. А Андрей Дмитриевич — это что-то иное, что-то особенное». А во-вторых, есть прямая причинная связь: лишь потому, что Сахаров был отцом В-бомбы, он своими глазами разглядел механизм верховных органов советской власти. И, поставив диагноз этой власти, сделал свое гуманитарное открытие о неразрывной взаимосвязи мира, прогресса и прав человека, стал правозащитником — и первым русским лауреатом Нобелевской премии мира.
Детали обрисованной истории можно найти в статьях автора в
