Млечный Путь, 2012 № 03 (3) - Журнал «Млечный Путь»
Но я верну тебя, подумал он. Ты выйдешь из инкубатора с чистой головой, и я смогу вернуть тебя в свою жизнь. Я напишу сценарий твоей прошлой жизни, и ты примешь его, потому это твоя реальная прошлая жизнь, где было всё — и наша встреча, и наша безумная любовь, и компания, построенная на костях мертвых лабораторий. Я верну тебя любой ценой, потому что ты, Ева, — часть меня, ты мой орган, мое сердце, и пусть даже будешь ты искусственным сердцем, но и в нем я нуждаюсь, потому что не могу жить без маленького моторчика в груди, сгорающего от страстей земных.
И почувствовал настоящее облегчение, когда представил, насколько близко избавление от его мук. Анна сделает то, что он хочет — потому что она все-таки побаивается его, Джона-Грея, покровителя ученых и смелого экспериментатора. Джон-Грей нужен Анне для реализации собственных амбициозных планов, а значит — она просто обязана делать то, что он ей велит…
Анна стояла, сложив руки на груди, перед прозрачным саркофагом, наполненным питательным раствором. В густой жидкости плавало клонированное существо — пока без пола, души и памяти. Но пройдет чуть-чуть времени — и все сформируется. Или — почти все. Памяти у клона нет. Точнее — прошлой памяти.
Анна приходила сюда каждый день, лично прослеживая этапы создания клона. Существу придавали черты лица Евы. Через несколько дней можно уже было точно сказать, что портретное сходство просто удивительно. И та же фигура. Только все-таки это клон — искусственно созданный человек, и даже не человек до конца, а гибрид из множества людей.
Все-таки Джон-Грей — чудовище. Анна нахмурилась, глядя, как тихо покачивается густая субстанция в саркофаге. Это жестоко — пытаться начать все заново, пытаться обрести душевное равновесие и покой с клоном, а не с настоящим человеком.
…Спустя месяц саркофаг открыли. Но клона Джон-Грей увидел только через четырнадцать дней — клона научили говорить, ходить, питаться и обслуживать себя самостоятельно.
Белый лимузин подъехал к особняку Саллеров. Джон-Грей уже больше часа стоял возле окна и нетерпеливо приплясывал на месте. Увидав лимузин, он бросился вниз по лестнице к парадному выходу, едва не сбив с ног старого почтенного дворецкого, поднимавшегося с докладом к своему хозяину.
Шофер открыл дверь лимузина. Первой вышла Анна. Она посмотрела на Грея, замершего на верхней ступеньке лестницы, и подала руку второй особе в машине, помогая ей выйти.
Ева, выдохнул облегченно Джон-Грей, но с места не двинулся. Ева, крепко держа за руку Анну, приблизилась к нему вплотную и остановилась с выражением растерянности на милом лице. Джон-Грей жадно осматривал её — с головы до ног.
— Здравствуй, Джон, — сказала Анна ровным голосом. — Познакомься, это — Ева. Ева, это — Джон-Грей Саллер. Его дом отныне — твой дом. Здесь ты хозяйка.
— Добро пожаловать домой, Ева, — наконец сказал Джон-Грей, подавая ей руку.
И они сразу сели за праздничный стол. Прислуга подавала перемены блюд, наливала вино в бокалы, но глаза у всех были удивленными, как у потерявшихся детей. Говорила за обедом, в основном, Анна. Ева больше молчала, а Грей смотрел на Еву и не слышал почти ничего из того, что говорила Анна.
Он смотрел, как Ева подносит к губам бокал с вином, как делает глоток, как отрезает серебряным ножом кусочек отбивной, как отправляет его в рот, как пользуется вилкой для салата.
Потом он сказал, внезапно перебив Анну:
— Мне не хватало тебя, Ева!
Она вздрогнула и бросила быстрый взгляд на Анну. Та ободряюще покивала.
— Я рада, что мое присутствие доставляет вам удовольствие, — ответила Ева Джону, и он расплылся в улыбке. — И я рада, что могу воспользоваться вашим гостеприимством.
— Всегда к твоим услугам…
Обед затянулся надолго. Джону-Грею очень хотелось пинком выставить из дома Анну, чтобы наконец-то остаться с Евой наедине, поговорить с ней, насладиться её обществом и голосом. Но Анна сидела долго, почти до темноты. Перед отъездом она сказала Еве:
— Я буду приезжать каждый день и забирать тебя в институт. У нас теперь будет много работы. Постарайся больше отдыхать ночью.
И она действительно приезжала рано утром, всегда в одно и тоже время, забирала Еву и целый день они проводили вместе в институте. Джон-Грей был недоволен — ему-то не хотелось целыми днями пропадать в лаборатории. К тому же он даже не требовал отчетов от Анны, как собирался. Он сидел дома возле окна и ждал, когда в сумерках подъедет белый лимузин и оттуда выйдет Ева.
А ещё через несколько дней Джон-Грей неожиданно пригласил Анну на ужин в свой дом. Горели свечи на столе, играла тихая музыка, потрескивали дрова в камине. Но в целом за столом царила атмосфера напряжения. Джон говорил мало, отрывисто, на Еву теперь почти не смотрел, а яростно резал бифштекс на тарелке, словно стараясь выместить на нем какую-то свою скрытую злобу.
Ева тоже была грустной.
Когда она попросила разрешения на минуту удалиться, Джон-Грей подождал, пока она плотно закроет за собой дверь, и сказал Анне:
— Это не она. Это не Ева.
Анна медленно промокнула губы салфеткой, отпила глоток вина и посмаковала его, прежде чем ответить:
— Вот как?
— Это не Ева, — зло повторил Грей, вскочив и нервно зашагав по столовой. Заколыхались огоньки свечей и тени на стенах. — Да, она выглядит как Ева, и ходит, как она, говорит её голосом… Но она вся — чужая.
— Не понимаю.
— Что тут понимать? — воскликнул Грей и тут же опасливо