Литературный журнал «ДК», №03/2018 - Коллектив авторов
Я спал в своей квартире, и меня разбудил протяжный звонок в дверь.
За дверью огромный, перекаченный мужик с бородой, лет тридцати пяти, в спортивном костюме, держал в одной руке Веру.
– Твоё? – спросил он, глядя на меня с презрением, как смотрит всякий качок на толстяка.
– В общем-то да, – согласился я.
– Тогда забирай, – сказал он и как-то ловко швырнул Веру на меня, а вместе с ней и её заблеванную куртку. – Я бы её убил на твоём месте, – добавил мужик.
– Я скорее всего так и сделаю – опять согласился я. – Спасибо вам.
Мужик смягчился и очень по-доброму сказал:
– Пожалуйста. Она замёрзла, наверное. На остановке лежала. Адрес этот назвала. Ты муж её?
– Да, – еще раз согласился я.
– Ну, береги её.
Мужик сделал сентиментальный жест рукой и медленно ушёл в темноту. Я почувствовал тяжесть Вериного тела и запах блевотины.
Аккуратно я уложил её в коридоре на пол и очень долго раздевал, как труп. Вся её одежда была мокрой и грязной.
Её тело было бледно-серого цвета. Оно блестело от пота. Ноги покрывала лёгкая щетина, а из локтя на левой руке сочилась кровь. Видимо, Вера пребывала в каком-то запое, хотя алкоголем не пахло.
Судя по небритым ногам, в свинячем смысле она была одинока.
Я уложил её в ванну. Она только немного мычала, и слюни пузырями выкатывались из тонкой щёлки её синих губ.
Сначала я смысл косметику – было нелегко.
Далее я стал мыть её, как калеку. Обессилев сам, я опустил её в воду. Она открыла глаза.
Я закурил и сбрасывал пепел туда же, в ванную.
– Может, ты ещё об меня сигарету затушишь? – промычала она.
Я молчал.
– Ты думаешь, что я дрянь? А мне просто очень плохо. Тоска, понимаешь? Я не знала раньше такой тоски и чувствую, что она не отвяжется от меня, а те мужики… я с ними не спала, я просто хотела видеть, что они меня хотят.
Я не думал о том, врёт она мне или нет.
– Я сегодня с Никитой была. Мы не спим! – она затянулась и добавила:
– Один раз было, но не по-настоящему. Руками только.
Я смотрел на её раскрасневшееся тело и вдруг сформулировал лозунг моего поколения: «О********ь от нас все и немедленно!»
Нужно было что-то говорить.
– Ты у меня переночуешь. Сейчас я принесу тебе полотенце и одежду, а ещё порошок.
– А меня ты возьмёшь?
– Нет.
Я одел её в свои вещи, а потом мы пили крепкий чай, сидя на полу балкона, и курили сигареты. Вера немножко тряслась, но старалась это скрыть.
– Знаешь, когда я напиваюсь, то утром мне очень плохо, однако я хочу опять в то пьяное состояние. Скажи, а тебе хочется в то состояние, в котором ты была сегодня?
– Нет.
– Ты знаешь, что такое передозировка?
– Да, это когда твои наркотики оказались чище, чем ты рассчитывал. Не бойся, я разбираюсь в таких вещах.
Она жадно ела бутерброд, дожёвывая, она спросила:
– Ты меня хоть немножко любишь?
– Да, как всякое живое существо.
– Докажи! – сказала она, и стала медленно, на четвереньках подползать к моему лицу.
Я резко встал.
Она рассмеялась и произнесла:
– Нет, те, кто любит, – те и трахают, оттого и называют их: «любимые».
Мы спали вместе. Она обняла меня и всем телом прижалась к моей огромной спине. Я не люблю спать с кем-то. Мне всегда становилось тесно.
Нужно сказать, что легли мы не раньше пяти утра, а в восемь, когда будильник вынул меня из зыбких объятий сна, её уже не было.
Она оделась во всё мокрое, выпила кофе и ушла, украв сигареты.
Так я остался без Веры.
Я всегда с собой беру видеокамеру
Автор: Алина Науменко
– Вы только посмотрите, что за видео я вчера нашёл! – воскликнул Олег, включая ноутбук, пока его друзья усаживались на диван. – Обхохочетесь!
Ксюша, Наташа и Алёшка – их новенький – послушно сели. Олег повозился с интернетом и загрузил страницу.
На видео молодая женщина шла по улице, с трудом пытаясь сохранить равновесие – да тщетно. Вдобавок ко всему прочему с неё то и дело сползали штаны.
Голос за кадром восторженно хихикал.
Ксюшу передернуло.
– Омерзительно, – отчеканила она. – Я была о тебе лучшего мнения.
Олег удивленно воззрился на одноклассницу: видимо, ожидал другой реакции.
– А бухать так – не мерзко? – отозвался Алексей.
Ксюша вскочила.
– А снимать и выкладывать это в сеть – это как? Зачем, объясните мне?
Её друзья переглянулись. Видимо, такая мысль им в голову не приходила.
– Может, это в воспитательных целях? – как-то неуверенно начал Олег. – Как урок всяким шалавам. Дома наверняка дети грязные, голодные, а они ночами шляются, бухают и дают всем подряд – так, чтоб ещё нарожать. Я бы такие видео девочкам в школе показывал, чтобы знали, как не надо себя вести.
– А мальчикам? – поинтересовалась Наташа.
– Ну, мальчикам тоже можно, – безразлично согласился он. – Но девочкам – наверняка. Женский алкоголизм не лечится. А потом эта вот красавица, – Олег кивнул на женщину, которая на видео всё ещё тщетно пыталась добраться до собственного дома, – будет собирать в интернете деньги на лечение ребёнка. А, может, и подбросит в какой приют. Вот я бы у таких спросил: «А ты каким местом, девонька, думала, когда бухала?».
– Я читал, что в Спарте в воспитательных целях к молодежи на пирах приводили раба и спаивали его вот примерно до такого состояния, – вмешался Алешка. – Можно сказать, первая социальная реклама.
Однако праведный гнев Ксюши так легко было не остановить.
– А ещё в Спарте больных детей со скалы сбрасывали, – съязвила она. – Отличный способ бороться за семейные ценности и здоровый образ жизни. Или автору всё же интересней лайки и просмотры?
– Она права, – кивнула Наташа. – Снимать человека в таком состоянии – ужасно, каждый мог бы очутиться на её месте. Мы же ничего не знаем о ней: где, как, почему? Но ещё ужасней – это поощрять такие видео. Если бы не было желающих это посмотреть, их бы и не было.
Олег хотел что-то ответить, но не успел – зазвонил телефон Ксюши. Она посмотрела на экран. Мама.
– Алло.
– Ксюш, привет, – раздалось в трубке. – Ты еще у Олега? А отец его дома?
– Вроде да, – неуверенно отозвалась Ксюша и выглянула из комнаты друга. Его отец уже стоял в прихожей и куда-то собирался. – Дядь Миш, вас тут моя мама к телефону хочет.
– Жаль,
