Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий - Альманах Российский колокол

Коллектив авторов

Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск им. Велимира Хлебникова. Выпуск третий

Предисловие

Представляем читателям спецвыпуск альманаха «Российский колокол» имени Велимира Хлебникова.

Если творческий человек всегда в той или иной мере необычен, отличается от других, то для Хлебникова это верно в квадрате и в кубе. Обладая слишком своеобразным талантом, он так и не был понят до конца современниками, даже единомышленниками, да и теперь его творчество вызывает немало вопросов и далеко не всеми принимается.

Поэт для поэтов – так Хлебникова называли и называют, хотя диапазон его творчества далеко не ограничивался только стихами. Его относили к футуристам, хотя сам Хлебников нашел собственное самоопределение – будетлянин. При всем новаторстве своего творчества он не отвергал традиций прошлого, не позволял себе пренебрегать историей и культурой. Поэтому в его стихах не только «вне протяжения жило Лицо», но и «Ночь смотрелась как Тютчев».

Однако Хлебников постигал жизнь не только через слово, но и через цифры и числа. Через сложные арифметические подсчеты он стремился вывести законы времени, которые позволили бы установить закономерности человеческих судеб и истории стран и народов. Эта проблема волновала Хлебникова тем сильнее, чем больше он видел исторических потрясений. И, надо признать, некоторые из них он действительно предсказал согласно рассчитанной им самим системе, порой с точностью до года.

Представленное издание – третий спецвыпуск альманаха имени Хлебникова, который, вероятно, уже может считаться зарождающейся литературной традицией. Одаренные писатели и поэты нашего времени собираются, чтобы поделиться своими мыслями и чувствами с читателем. Каждый тем способом, какой считает ближе всего для себя – стихами или прозой, через философско-критические построения или занимательную беллетристику, которая не только развлекает, но и побуждает размышлять и рассуждать.

Сам Хлебников не сомневался, что талантливым людям необходимо так или иначе сообщаться. Поэтому альманах, объединяющий авторов и читателям, хочется верить, станет лучшим памятным изданием для замечательного поэта и писателя.

Приятного чтения!

Аркадий Афонин

Аркадий Афонин родился в г. Красноярске, самом сердце Сибири. Сейчас проживает в Туле. Идеи первых литературных произведений появились в школе, которую окончил в 1979 г. Обучаясь в Тульском государственном институте имени Л. Н. Толстого, увлекся театром и изобразительным искусством. В 1985–1987 гг. обучался заочно в МГЗПИ в г. Москве по специальности «изобразительное искусство».

Работал учителем в тульской школе, преподавателем в педагогическом университете. Кроме педагогической деятельности занимался дизайном интерьеров, работал художником-оформителем в рекламном агентстве. Все это время продолжал заниматься литературой. В 90-е гг. издал несколько поэтических сборников: «Ожерелье страсти», «Час безвременья», «Капли». В 2000-е гг. им написано несколько повестей и киносценариев. В 2008 г. издана книга стихов «Французский бульвар».

В 2010 г. напечатана детская сказка в стихах «Невероятные приключения Соври-Болона и Осы», и по ее мотивам в 2011 г. записана аудиокнига.

Последние десять лет много путешествует по Европе и Азии. Четыре последних года проживал в Нью-Дели в Индии, где в 2018 г. издал сказку-фэнтези «Золотой город, или Возвращение мирров». Кроме занятий литературой и педагогической деятельностью много времени уделяет рисунку и живописи. В ближайших планах – издание альбома графических работ.

При работе над каждой книгой особое внимание уделяет ее художественному оформлению, начиная с обложки и заканчивая подбором шрифта и иллюстрациями.

Арена

Поэма

1

Арены круг влечет. Душа стремится ввысь.

Все медленно течет, и мысли разлились.

Песок еще сухой, причесан, подметен,

И по нему рукой проводит нежно он.

Ласкает, говоря заветные слова,

Колено преклоня, песок поцеловал.

Тореро, будто бог, сияет в золотом,

Молитву сотворя полуоткрытым ртом.

Montera[1], как мечта, опять в его руке.

Он мысли отпустил и вышел налегке.

Проходит по ковру. Без зрителей – смешно,

Как танцы поутру иль крепкое вино,

Как сумасбродный крик среди ночной тиши

Иль как святого лик в безжизненной глуши.

Но, мысли отпустив, он бродит не спеша.

И некогда грустить, и нечего решать.

Chaleco[2] вяжет грудь и отражает свет.

Она хранит его уже немало лет.

Арена и песок – его знакомый путь.

Он думает и ждет. Волнуется чуть-чуть.

2

До схватки – два часа. И бык уже в плену.

Но, губы искусав, он не пойдет к нему.

Он молча будет ждать заветного звонка,

Свой плащ к груди прижав, как в прошлые века

Ждал схватки человек. И, медленно привстав,

Остановил свой век – от ужаса устав,

Остановил свой бег и плечи развернул,

И прошептал себе, не разжимая скул:

– Нет, я не побегу. Вонзай свои рога!

Я больше не могу от дикого врага

Бежать, как жалкий трус меж веток и кустов.

И пусть змеи укус слабей, чем штык рогов,

Но я не побегу. Раскрашу кровью грудь.

На этом берегу закончу смелый путь

И лягу под тобой, гарцующий бизон.

И пусть – смертельный бой, и жизнь, как будто сон,

Промчится, не успев все дни перелистать.

И птица – будет петь. А кто-то – будет ждать.

Но я не побегу. Мы – старые враги.

Я больше не могу. Уж лучше ты беги!

Уж лучше ты неси вперед свои рога.

Я посмотрю вблизи, как этот пыл погас,

Как упадет в песок вот эта груда мышц.

Пусть между нами рок и крик безумных птиц.

Пусть между нами лед, холодная вражда.

И кто-то кровь прольет, застынет навсегда.

Слезай на землю, бог задумчивых лесов,

И навостри свой рог, и распугай всех сов.

Я здесь стою один. Копье – в моих руках.

Поляна – тот же ринг, но в птичьих голосах.

Поляна и кусты, что разделяет нас?

Последние часы – копыт тяжелый лязг.

3

Арены тесен круг, от схватки не уйти,

Лишь только сердца стук волнуется в груди.

И первые шаги – на огненном песке,

И вечные враги глядят теперь в тоске.

Здесь