Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски (СИ) - esteem
— Хорошо, — сказал мужчина и полез во внутренний карман своего модного, чёрного пальто. — Вот, — он достал небольшую картонку, которая как я и предполагал, оказалась визитной карточкой. — Возьми. Я сейчас немного спешу, да и тебя мне кажется ожидают, — он покосился взглядом на стоящего невдалеке в одной чёрной рубашке и делающего вид, что ему слегка жарковато, дядечку-охранника. — Когда будет время, приходи. Познакомимся поближе. Я и мои работники, постараемся всё тебе показать и рассказать. Только не думай слишком долго.
— Время-деньги? — спросил я.
— Отличная метафора. Я обязательно запомню! Ну, до встречи. — он дождался пока я двумя руками и с поклоном приму у него визитку, затем снова улыбнулся и двинулся вниз по ступенькам, заправляя белый мягкий шарф за воротник чёрного пальто. Франт!
— Простите, что заставила вас ждать, — поклонился охраннику. Тот молча протянул мне руку, за которую я и уцепился. Другой рукой он нацепил на нос, солнцезащитные чёрные очки. Пижон!
Ачжоси-охранник тащил меня через весь торговый зал к лифтам, как локомотив, раздвигая всех на своём пути. Я летел за ним, даже не как вагон. А как та самая пресловутая, «маленькая тележка». На тридцатый этаж мы попали за каких-то пять минут. Получив свой привычный уже шлепок по пятой точке от секретарши-модели Пак СоНа — не знаю омма велела или это уже самостоятельное решение девушки — и притвоно ойкнув, я вошёл в кабинет мамы. Она дымила очередной толстенькой сигарой, на столе стояла очередная чашка кофе, однако бумаг и документов на столешнице не наблюдалось.
— Ли СоЮ, — воскликнула омма обращаясь к дядечке-ачжоси(наконец-то хоть имя узнал), — ты кого ко мне привёл? Неужели ту самую Ли ГопСо? Знаменитого корейского айдола, по которому сходит с ума половина нашей планеты? Фанаты которого разбросаны по всем уголках мира? На которого стараются походить все корейские юноши и девушки? Её знаменитую, я бы сказала, знаковую композицию «Гоп со смыком», на корейском исполняют даже в нищих деревеньках Зимбабве и Южном Лаосе? О-о! Какая честь, для меня! — ХёЧжин попыталась выскочить из-за стола и низко поклониться, но забыла, что загодя ещё несколько часов назад, сбросила с ног туфли. Поэтому на минуту замешкалась.
— Омма, не дедзи! — сказал я гнусаво зажимая пальцами нос. Просто мне вспомнился эпизод из детского фильма «Электроник» и гениальное исполнение Евгения Весника в роли учителя.
— Ну, вот, — мама снова плюхнулась в кресло. — Весь спектакль испортила. Тебя зачем к уличным музыкантам понесло? Тталь?
— Омма, ты хочешь, чтобы я училась в «Сонхва». Эта школа выпускает творческих личностей. Художников, танцовщиц и танцовщиков балета, музыкантов. Сама парадигма преподавания, предполагает выпуск личностей публичных. То есть ученик выпускного класса, заранее обречён на известность. Вот я и решила заранее проверить себя и своё поведение перед большим скоплением зрителей. Заодно и голос протестировала, и навыки игры на синтезаторе. До этого на нём мне играть как-то не доводилось, — соврал я.
— И как? — приподняв бровь спросила мама.
— Более-менее приемлемо.
— То есть зрителей в зале, ты не испугаешься?
— Уверена, что нет.
— Хорошо, — омма прихлопнула ладошкой по столешнице. — Подожди меня несколько минут и мы отправимся покупать тебе школьную форму.
Она всё-таки обула туфельки и вышла из-за стола.
— Завтра у нас будет очень важный день, — продолжила мама вертясь перед большой, в полный рост, зеркальной дверцей шкафа-купе. — Завтра в девять часов утра, мы должны быть в малом, камерном зале «Сонхва». Там будут проводиться внеплановые экзамены на поступление. Один раз в несколько лет, попечительский совет школы проводит такие экзамены для детей приезжающих со всех окраин Кореи. Для одарённых детей. Так что конкуренция за место будет невероятная.
— Я могла бы и в обычном порядке сдавать экзамены, — заметила ЧжунГи.
— Ты — да. Несомненно. Но я увы ждать не могу.
— Почему?
— В конце марта, я уезжаю на месяц, а то и больше во Францию, в центральный офис. Намечаются несколько выгодных контрактов с брендовыми Домами и косметическими фирмами. Такой шанс упускать никак нельзя. А я должна быть уверенна, что ты уже начнёшь учиться. Поверь дочка, мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы тебя допустили к экзаменам, ведь они предполагаются именно для детей из глубинки, что подразумевает под собой общеобразовательный уровень на периферии. Я видела твои аттестаты, оценки в них приличные и баллов для поступления вполне достаточно, но я должна быть уверенна. Тем более, что на таких вот экзаменах основной акцент делается на специализации, не особо обращая внимание на общеобразовательный уровень абитуриента. А после твоего выпускного концерта в пансионате, я буду точно знать, что ты поступишь.
— А вместо тебя никто не может подписывать контракты?
— Могут. Даже моя СоНа иногда подписывает. Но на таком уровне, — она со значением посмотрела в потолок, — должны присутствовать только владельцы компаний. Не ниже.
— Понятно. А что со мной?
— А что с тобой? — даже удивилась омма. — Завтра сдашь экзамены, до самой твоей учёбы я ещё буду дома. Потом выберем тебе комнату в кампусе школы, ты начнёшь учиться, а я поеду по делам. С тобой останется твой любимый СоЮ, — она улыбнулась дядечке-ачжоси, который едва усмехнулся в ответ, — и его команда. А я возьму с собой парней из офиса. Ключи у тебя есть. На выходные будешь приезжать домой. Госпожа ДаСом за тобой присмотрит.
— Как скажешь, омма.
— А теперь поехали, покупать тебе школьную форму.
— Поехали? А что, тут в Лотте не продают?
— Продают, но я хочу купить в другом месте.
— Как скажешь, омма, — повторил я.
То же время. Сквер недалеко от башни Лотте.
— Уфф. Еле догнала. Чуть ноги не сломала, — тяжело дыша и уперев руки в колени выдохнула клавишница. — Она в Лотте вошла в сопровождении охранника. Говорила же вам, девочка не бедная.
— Вот и ладно, — пробормотал гитарист ШинСо. — А то напали на меня из-за тех несчастных денег.
— Несчастных? — клавишница аж взвилась. — Несчастных? Ты в футляр посмотри! Мы столько за месяц не заработаем!
— Так чем плохо? — не понимал парень. — Пришла, сыграла что хотела, заплатила. И мы не в накладе! Ну скажи им ЕнНам! — ШинСо обернулся к бас-гитаристу за помощью.
— Плохо то, хён, что мы могли бы ей дать ещё поиграть. Ещё больше бы денег собрали, — усмехнулся басист. — А ты хвать из рук пачку и давай условия ставить — только два раза. Вот она два раза и сыграла.
— Да кто ж знал, что она «так» сыграет? И ведь этих песен мы нигде раньше не слышали, а публика завелась с полоборота!
— Вот-вот, — вступила в разговор барабанщица. — С полоборота! А мы, вместо того, чтобы попросить ещё что-нибудь спеть, спокойно отпускаем её!
— Интересно, чьи песни она пела? — спросил ЕнНам. — Очень необычный стиль, особенно первой «Танцуй Корея». Вторая больше на трот смахивает.
— Я тоже об этом подумала, — сказала клавишница. — И вот, что я успела снять на свой телефон. — Она развернула экран к приятелям и те стали внимательно вглядываться в разговор ГопСо с модно одетым мужчиной.
— Поняли? — с торжеством в голосе спросила девушка после всеобщего просмотра.
— А кто это был? — спросил ШинСо.
— Ты совсем дурак, хён? — переспросил его ЕнНам. — Нуна, объясни этому недоумку, кто это, — попросил он клавишницу. Барабанщица сидела молча, широко открыв в изумлении рот.
— Это, президент «FM Entertainment»! Ким ИнСон!
— Президент одного из ведущих в Корее агенств, самолично разговаривает на ступеньках Лотте с никому неизвестной девчонкой? В жизни не поверю!
— А придётся! Сам всё видел, своими глазами!
— Я думаю это его трейни, поэтому он с ней и разговаривал, — вышла из ступора барабанщица.
— И дал ей свою визитку? — усмехнулась клавишница.
