Непростой Путь Про-Героя. Том 3 (СИ) - Русак Александр
Когда я попытался забрать кисть, он не пустил, резко обхватив мое запястье пальцами и сжав их в кольцо. И приблизил лицо к моему:
— И да. Чтобы ты понимал всю серьезность, я в любой момент могу тебя вырубить. Усыпить и остаться с маньячкой один на один. Помнишь, как я с Томурой сделал? — прошипел он, таращась своими желтушными зенками.
Сука!
Тут я вспылил.
— Ты реально со мной писюнами будешь меряться⁈ — рявкнул я и отбросил его руку в сторону слабым маркером-отражением. — Гепатит свой вылечи сначала, алкаш, б*ять! И зубы почисти!
Киотака хмыкнул, потирая ладонь.
— Интересно.
Попытавшись успокоиться — не хватало еще замеса между двумя боевыми инвалидами прямо в больнице — я отрывисто заговорил:
— Послушай. Химико… сложная, ты прав. Однако в отличие от того же… Фейспалма, из-за причуды у нее возникло психическое расстройство, биполярка, наверное, которую усугубило отношение ее родителей. Поверь, я думал над этим и с врачами переписывался, да и с Незу общался. Ее можно…
— Не-а. Она — наркоман, — скучающе отозвался Киотака, — А они всегда срываются. Кто-то раньше… кто-то позже. Поверь ТЫ.
— Да блин! В тот же Тартар посадить можно, в конце концов!
— Знаешь, чем тюрьмы плохи? Из них сбегают. Тартар, — он коротко ткнул в пару кнопок на телефоне, — такая же тюрьма.
«Шестой сезон» на экране.
М*я.
— Ладно. Я сказал все, что хотел. Пока вы с ней «тусуетесь», я не могу нормально координировать с тобой действия. Если передумаешь, ну или дождешься ее срыва, в следующий раз сможем сработать четче, — он повернулся к двери и навострил свои лыжи. — Вокруг тебя вообще куча бестолковых нерешительных гражданских, которые будут только мешать, когда начнется настоящая жопа.
— Они, вообще-то, настоящие герои, и всегда ими были. Я думаю, Юи с Сэцуной тебя неприятно удивят, случись у вас конфликт и с ними тоже, — едко отозвался я. — Или ты про Мидорию, а?
Киотака только фыркнул и открыл дверь.
Тут я вспомнил, что этот сероволосый мудак знает больше меня.
— Кто предатель? — напечатал я на телефоне и подсунул ему под нос.
Киотака скользнул по экрану взглядом и вышел в пустой коридор.
— Будешь работать вместе — узнаешь, — не оборачиваясь, ответил он. — Кстати, если нас здесь действительно писали, ты никого бы не обманул своими детскими мерами предосторожности.
— Ну ты и мудак, — покачал я головой в притворном восхищении.
— Запомни, Ниренгек. Одна осечка. Один проступок. Один повод, который она мне даст — и либо ты, либо я решим проблему, — бросил он через плечо и, наконец, свалил.
В туман.
Ну и скатертью дорога! Волчара позорный.
Я в сердцах захлопнул дверь и бездумно уставился в пустоту.
Этот Каратель-недомерок не просто резкий как понос, но еще и гибкий и коварный, как ядовитая змея. Бл*ть.
Лучше бы он оставался просто темной лошадкой.
Я медленно поднял свой телефон и вырубил микрофон, сохранив запись нашего диалога.
По меньшей мере, у меня есть слабенький компромат, так как он несколько раз проговорился — озвучил слово «приговор», например.
Осталось придумать ему ответное тупое прозвище.
И, ох, нужно срочно узнать, как там Химико, не натворила ли чего в мое отсутствие…
Когда в дверь снова постучали, я натурально подпрыгнул.
* * *
Фуух, это всего лишь добрая бабушка пришла, конфет и регенерацию принесла.
За последние два дня это был уже третий день, как Исцеляющая Девочка заходила. Оказалось, что вместе с нами тут и Айзава с Мидорией лежали, и Кацуки, но их уже выписали. И все это время она, то есть невесть-сколько-летняя старушка, мониторировала состояние здоровья всех нас — и их троих, и мое, и зловредного Киотаки — то и дело пуская в ход свою причуду.
— Без Исцеления уважаемой Чио Шузенчи я бы тут два месяца лежал, а не пару дней, — озвучил я очевидное и поднялся с койки, на которой она осматривала мой голый, уже даже не забинтованный торс.
Бабушка меня расцеловала, к слову. Без шуток. Вот уж действительно странная причуда — вытягивать губы владельца на метр и передавать регенераторные способности через звонкий «чмок».
Наверное, когда она молодая была, ребята за лечением в очередь выстраивались.
Внутренне мне аж чуть стыдно сделалось за свои подозрения на ее счет.
Настолько, что я даже конфеты без возражений сожрал.
— Спасибо вам большое, — уважительно поклонился до пола.
И сжал пострадавшую руку в кулак. Моторика вернулась в норму, сила почти та же, и даже не больно уже. Да что там, швы на плече, опоясывающие сустав по кругу, зажили до такой степени, что осталось только бледное кольцо шрама. Классно!
— Да будет тебе уже… поднимайся, вьюноша…
Надо будет руку мою, блудную, да вернувшуюся, усиленно поразминать-покачать, думаю, за неделю с таким-то лечением…
— Встань уже, говорю! — тут меня стукнули по голове сложенной в трубку газетой. — Окаянный!
Я выпрямился и непонимающе помотал головой. А за что меня газеткой-то…
— Еще один Символ Мира на мою голову нарисовался! Куда ты полез, на абразуру⁈ С вами там Шота-кун был, это его обязанность рисковать собой! И Всемогущий к вам побежал, хотя ему бы самому отдохнуть! И Тринадцатая глупая! И все равно нашлись сразу несколько в критическом состоянии, школьники, дети вчерашние!
А миниатюрная бабушка-то злится!
Меня еще раз стукнули.
— Дак это… — я аж растерялся от того, как реагировать на подобный акт немотивированной агрессии, — Дак оно само как-то… а кто, если не я?
— А что вы будете делать, когда меня не станет, а⁈ — меня принялись осыпать ударами несчастной газетенки.
Я бы прикрылся руками, да только удары эти газетой, ну… как комар стучит, ей-богу.
Причем я решительно не понимал ни причин, ни поводов. Если б я «на амбразуру не полез», нас всех Ному бы и перебил.
— Всемогущий застал момент, когда тебя расчленили, мальчишка! Если б ты сам на монстра не прыгнул, он бы вас спас!
Ой…
А так что, можно было?
Мне стало смешно. Я, значит, убивался-в-лепешку-расшибался, а Символ Мира на секунду опоздал? То есть, сосредоточься я на обороне или побеге…
— Это… Шузенчи-сан, вам не жалко меня бить-то? Потом ведь снова лечить придется…
— Гр-р-р! — благообразная старушка отбросила газету в сторону и схватилась за свою трость в форме шприца.
Да у нее разве что дым из ушей не валит!
А на что она злится-то хоть?
— Э… ой, — тут старушка выронила газету и схватилась за спину. — Ой… защемило, ой…
Ну приехали.
Без понятия, чего делать в такой ситуации, я аккуратно подхватил карманную медсестру и посадил на собственную койку.
Раскрасневшаяся боевая бабулька тяжело привалилась к подушке, попыталась отдышаться, и мрачно уставилась на меня.
А я уставился на нее.
Сидим…
Иллюстрации:
Чио Шузенчи, рыцарь плаща и шприца. Газетка на спине, в специальных ножнах (нет).
Чмооок!
Глава 17
Часть V
— Вы как? — осторожно спросил я бабушку. — Устали, наверное?
Прозвучало издевательски.
Ни того, зачем эта сцена избиения меня нужна была, ни того, что именно послужило поводом, я так и не понял. Будь Чио моего возраста, я б сказал, что у человека случился срыв на почве переработки или общей задолбанности, типа как когда я треснул Бакуго. Но у людей пожилых темперамент обычно смещается от холерика в сторону флегматика, просто в силу возрастных изменений.
