Трое (СИ) - Зайцева Мария

Было невозможно понять, что творится в мире. Может там уже все хорошо, болезнь побеждена, жизнь вернулась на круги своя, и только они не в курсе. 

Необходимо было возвращаться. В любом случае, даже если в мире все плохо, надо было искать убежище понадежнее. 

У Мишель были двойственные чувства: она понимала, что вечно эти каникулы продолжаться не могут, неопределенность ситуации в мире угнетала. В то же время, несмотря ни на что,  она чувствовала спокойствие и даже умиротворение.

С братьями было именно спокойно. Надежно. Все-таки  психика девушки серьезно пошатнулась, после того, как она увидела папу и маму мертвыми, тянущими к ней руки, желающими ее крови. 

У Мишель было счастливое детство: обеспеченные родители, папа – военный, делающий все для своей единственной дочки, мама – творческая личность, художница, открывшая ей мир прекрасного и уточненного искусства.  Девочку, а потом и девушку, все любили, выполняли каждый каприз, окружающий мир был добр к ней. 

И в один момент все рухнуло. Страшно рухнуло. 

Мишель понимала: не встреть она так быстро братьев Диксон, скорее всего, прожила бы  пару дней от силы. Испуганная, слабая, не умеющая противостоять жестокости, никогда не встречавшая на своем пути злых людей.  Наверно, смерть была бы для нее благом. 

Эта неделя, наполненная  эмоциями, спокойствием, смехом, алкоголем, сексом  была для нее как излечение от жесткой психологической травмы. 

Братья  были не ангелами, далеко не ангелами, но  они были тем, что доктор прописал. Без излишней жалости, не залезая в душу, особо не разговаривая, им все-таки удалось вытянуть Мишель из бездны отчаяния, куда она непременно погрузилась бы, если б осталась одна или присоединилась к компании других выживших. 

Братья просто не давали ей задуматься о ситуации, постоянно находясь рядом, отвлекая  шутками, объятьями, обучением работе с ножом и арбалетом, требованиями еды. И, конечно, сексом. 

Столько секса, разного: грубого и нетерпеливого, страстного и долгого, нежного и ленивого, но всегда потрясающего,  в жизни Мишель не было никогда. Чаще всего они занимались этим втроем, иногда кто-то из братьев улучал момент, пока другой был на охоте. Мишель очень быстро вошла во вкус, привыкла к тому, что ее постоянно хотят, и  сама, разглядывая крепкие фигуры братьев, их такие разные лица с одинаково четкими чертами лица и жестким выражением глаз, понимала, что хочет их не меньше. Причем обоих сразу. Несмотря на то, что и поодиночке они были отличными любовниками, вместе они творили  с ней такое, что она буквально улетала из тела и потом долго не могла прийти в себя, ловя непослушными зацелованными губами воздух, и успокаивая бешено стучащее сердце. 

Иногда, когда она все же ненадолго оставалась наедине с собой, девушка задумывалась, почему она так легко приняла то, что произошло между ней и братьями.  Они были совершенно разными, и, останься в мире все, как прежде, никогда бы не пересеклись и не посмотрели друг на друга. 

Подающая надежды, начинающая художница, любимая дочь, у которой впереди только светлое будущее,  и парочка отбросов, белой швали, реднеков, как их тут, в Америке называли, с темным прошлым, криминальным настоящим и сомнительным будущим. 

Даже сейчас, в этом свихнувшемся мире, подобное соседство было  невероятным. И уж тем более невероятным было подобное сближение. Для братьев секс втроем был, очевидно, не в новинку. ( Хотя Мишель об этой стороне жизни их не спрашивала). Слишком уж  слаженно они действовали, слишком спокойными были после, не борясь бесконечно за ее внимание, прекрасно зная, что каждый получит свою часть ласки в любом случае. А вот Мишель о таком никогда не думала, хотя, конечно же, знала, что такое возможно, Жозе иногда любил включать порно для настроения, да и в школе девочки чего только не рассказывали. 

Не то, чтобы Мишель воспитывали в строгости, все-таки мама-художница и  некоторая богемность среды, в которой взрослела девушка, накладывали отпечаток, но ей прививали стандартные семейные ценности. Когда-нибудь в будущем Мишель  хотела бы семью, мужа, детей… 

Это было до того, как мир сошел с ума.  

Мир сошел с ума. И она, наверно, тоже. Вот и все. 

Ей не казалось странным то, что она спит с двумя мужчинами. Вот не казалось – и все. Как будто она переняла у Диксонов их пофигизм: они не парились, просто наслаждаясь ситуацией, и она тоже. Что будет дальше - и будет ли оно – это  дальше, никто не знал. Все трое - они жили одним днем, наслаждались временным спокойствием и не задумывались о будущем.

Глава 8

Выезжали в прежнем порядке: впереди Мерл на байке, сзади Дерил и Мишель в нагруженном под завязку пикапе.  

Постояли возле машин, посмотрели на домик, в котором было так хорошо  и спокойно, и в который они вряд ли когда-либо вернутся, покурили и поехали.

Мерл предлагал Мишель сесть к нему на байк, Дерил был против. 

- Это, блядь, не прогулка тебе, - рявкнул он, шлепком по заднице отправляя девушку в машину.

Мерл   скривил губы, глядя, как  Мишель карабкается в пикап, но ничего не ответил, что само по себе было странно. 

Дорога вела на север, в горы. Братья, после долгих споров, решили все-таки не отрываться от родной стихии, а просто поискать место понадежнее. 

Мишель разглядывала обочину и лес. Впереди, по словам братьев, должен был быть небольшой город. Чем ближе подъезжали они к цивилизации, тем яснее становилось, что цивилизации как таковой, возможно, уже и пришел конец. 

Связи не было, радио молчало.

Вдоль обочин стали появляться брошенные машины, распотрошенные, без бензина. Первого мертвеца они увидели, когда до города оставался примерно час езды. Далее стали попадаться целые группы мертвецов, бредущие по дороге. 

Мишель со страхом сжалась на сиденье. Дерил матерился, аккуратно объезжая мертвецов. Все-таки в глубине души девушке хотелось верить, что за время их незапланированных каникул властям удалось  исправить ситуацию. Теперь же они понимали, что ничего не изменилось, скорее, стало еще хуже. 

Мерл немного оторвался, уехал вперед  и теперь возвращался.

- Там пиздец  дальше! - крикнул он, развернувшись и поравнявшись с пикапом. – Пробка огромная, не проехать, и говнюков полно. 

- Значит,   объедем, - кивнул Дерил. 

- А нам сильно надо  в этот город?- нерешительно спросила Мишель. – Может,  вообще развернемся?

- Курево заканчивается, бухло, и у Мерла там заначка. - Дерил был краток, как всегда, впрочем.

- Заначка? - не поняла Мишель.

- Не бери в голову, надо, в общем.- Отрезал Дерил.

Мерл   посигналил и указал на обочину.

Остановившись,  братья отошли в сторону, тихо разговаривая.  Мишель слегка обиделась, что ее оставили в машине, но, вспомнив красноречивый взгляд Дерила и его приглушенный злой рык: «Сиди и не рыпайся, а то по заднице получишь!»,- выйти не решилась.

Дерил, вернулся к машине, молча уселся за руль. 

- Как поедем? - не выдержала Мишель, когда поняла, что с ней делиться информацией никто не собирается.

- Прямо, блядь. - Дерил покосился на обиженно поджавшую губы девушку и смягчился, - там дорога есть, в лесок, не очень проходная, но пикап пройдет.  Мерл эти места знает неплохо, работал здесь когда-то.

- Работал? Кем?- заинтересовалась Мишель.

- Не важно.

Мерл впереди съехал с трассы, углубляясь в лес. 

- Вы знаете, куда ведет эта дорога?- волновалась Мишель

- Да, там несколько ферм, от них дальше дорога, затор как раз можно объехать, - пояснил Дерил.

Мишель немного успокоилась и принялась опять разглядывать обочину. Внезапно внимание ее привлекло какое-то движение в глубине леса. 

Она пригляделась и поняла, что это мертвецы, окружившие дерево, царапающие ствол лапами. Так, словно пытались добраться до чего-то. До кого-то. Живого.  Маленького. Ребенка.

Мишель резко вскрикнула.

Дерил от неожиданности слегка крутанул руль и чуть не влетел в дерево.