Проклятье Волчицы (СИ) - Вейла Елена

— Ты же волшебник, чёрт возьми! — тот закатил глаза, и, когда дверь за Драко и Грейнджер шумно закрылась, отец наконец их заметил.

Лица Люциуса и Снейпа как-то странно вытянулись, и Драко обернулся узнать, что же они там такого увидели за его спиной.

Чёрт побери! Он и забыл, что женщины носят эти самые… Чтобы держать свои прелести в узде. Тонкая батистовая ткань облегала грудь незваной гостьи и тёмные соски нагло торчали, нескромно выделяясь на белом. А Грейнджер ещё и выпрямилась, подаваясь грудью вперёд, и оскалила зубы в усмешке.

— Доброе утро, господа!

Драко чуть не дал себе по лбу. Салазар тебя раздери! Ну что ты будешь делать с этой ведьмой! У отца сразу же загорелись глаза, а Снейп хоть и сделал безразличный вид, но в первое мгновение в чёрных глазах полыхнул огонь.

Драко уселся за стол, нарочно игнорируя вежливый жест, который ему внушили с молоком матери — выдвинуть стул для дамы. Эта женщина не заслуживала ни вежливости, ни права сидеть с ними за одним столом. Но отец, кривя губы, всё-таки поднялся и помог Грейнджер.

— Мисс, прошу, присаживайтесь, — проговорил пожилой глава рода Малфоев.

— Благодарю вас, — ответила она с еле заметной нахальной улыбочкой и оказалась по левую руку Люциуса.

Драко надеялся, что именно воспитание заставило отца встать, несмотря на боль в пояснице, и помочь Грейнджер — грязнокровке и без пяти минут убийце его внука, а не её просвечивающая сквозь тонкий батист грудь.

*

Волчица же в это время ликовала. Все мужчины в холодной и мрачноватой комнате с колоннами и камином из зеленого мрамора по-своему, но проявляли к ней интерес.

Охотник нервничал и ненавидел её, и в этом чувстве она видела слишком много скрытого огня.

Пожилой импозантный мужчина в темно-зелёном теплом халате с серебристой вышивкой по рукаву, по внешности копия Драко, но с более острыми хищными чертами лица и пронзительным взглядом холодных серых глаз, рассматривал её из-под нависших бровей с жадностью человека, голодного до женской красоты. И не скрывал этого. По голосу это был тот самый Люциус, презрительно воротивший от неё нос в первый день преображения. Волчица хмыкнула про себя. Отлично, за это он будет наказан первый.

Второй пожилой господин вёл себя сдержаннее. В своём чёрном одеянии он походил на огромного ворона. Острый нос с горбинкой и чёрные волосы по плечи, в которых серебрилась седая широкая прядь, довершали образ. Антрацитовые глаза оглядели её без какого либо восторга, но Волчица почувствовала — что-то мягко коснулось мозга, как только эти глаза встретились с ней. Он пытался прочитать мысли. Она не позволила, взглянула на него с вызовом и увидела что-то такое…

— Северус, говори, что хотел! — начал Драко резко, перебив размышления ведьмы. — Может, надо было всё обсудить без неё?

— Драко, я уже объяснял, что расскажу один раз и всем сразу. И пусть мисс Грейнджер поест для начала… — проговорил вдруг Северус с толикой заботы, Волчица вновь заинтересованно на него взглянула.

— Мисс Грейнджер? — переспросила она и заметила краем глаза, как на другом конце стола Драко недовольно поджал губы.

Значит, это её имя.

— Да, мисс, вас зовут Гермиона Грейнджер, — ответил «ворон», не обращая внимания на нервозность охотника. — Поешьте.

Она повторила свое имя про себя несколько раз, пытаясь пробудить память. Это ничего не дало. Надо подождать.

— К чему эти церемонии? — кипел Драко, хмурясь.

А перед ней плавно опустилась тарелка с теплой овсянкой, зачарованный кофейник аккуратно налил кофе в белую чашечку из тонкого фарфора. Те самые ароматные печенья, так понравившиеся ей ночью, с клюквой и ванилью, легли на край тарелки, и она уже не могла ни о чём думать. Схватилась за ложку и, не обращая внимания ни на что, с жадностью набросилась на еду, запивая горячим ароматным напитком.

Доскоблив вкуснейшую кашу ложкой, она схватила тарелку за края и подняла, чтобы облизать её, и тут вдруг поняла, что сидит в полнейшей тишине. Все мужчины недоуменно взирали на неё, замерев на месте. Женщина закусила губу, соображая, что она сделала не так, и поставила посуду обратно на стол с громким звоном.

— Что? — возмущённо воскликнула Гермиона. — Я обожаю овсянку! А эти печенья…

Она с наслаждением откусила кусочек, при этом наблюдая за реакцией соседей по столу. Люциус снисходительно улыбнулся, а Северус облизал свои губы. Драко сухо проговорил:

— Если ты всё, мисс Грейнджер, может, мы приступим? — он кивнул «ворону». — Мне некогда. В своей комнате меня ждёт раненый сын, и еда сама себя не поймает и не приготовит.

Значит, то, что она сейчас ела, было приготовлено руками этого вредного блондина. Ведьма дожевала печенье и проговорила, вытирая крошки с губ:

— Ты хорошо готовишь, Охотник. Спасибо.

Это высказывание, как оказалось, разозлило его больше всего.

— Закрой свой рот, наглая сука! — прошипел Драко, вцепляясь в стол, Гермиона сузила глаза, ожидая продолжения его гневных речей, угрожающий тон не пугал — он ничего не мог ей сделать и поэтому бесился. — Ты тут только из-за моего ребёнка! Как только ваша связь разорвется… я устрою тебе ад на земле!

— Я знаю… Возможно, так оно и будет…— она покачала головой и взяла белую салфетку, чтобы промокнуть губы — откуда-то пришло воспоминание о правилах поведения за столом. — Ты сказал нечто подобное уже раз десять. Да, я напала на твоего сына! — Волчица посмотрела прямо в его мечущие злые искры глаза. — Он замечательный мальчик, это правда, его магия чиста, как слеза младенца… Но извиняться за то, что я сделала, не буду.

— Извиняться тебе и не нужно, — проговорил вдруг Снейп.

Все присутствующие в столовой повернули к нему лица. Он выдержал небольшую паузу, за которую Драко чуть не взорвался от возмущения, а Гермиона приготовилась услышать нечто очень важное для себя.

— Мисс Грейнджер проклята, — проговорил Северус, складывая руки на столе перед собой. — И мы поможем ей. Ей не нужно извиняться, потому что в том, что случилось с ней, есть вина каждого из нас. Прямо или косвенно, но это так.

Люциус хмыкнул, Драко взглянул на ничего не понимающую Гермиону. История с Беллатрисой вновь всплыла в его мозгу. Неужели дело в том случае? Его охотничья интуиция зацепилась за этот факт. Логическая цепочка тут же привела к мерцающим символам на её предплечье.

Северус утвердительно качнул головой:

— Да, Драко, дело именно в этом, — и, прежде чем тот возмутился наглым вторжением в голову, продолжил, чтобы поняли уже Люциус и Гермиона: — Сейчас я могу сказать, что всему виной та самая отметина, которую сделала Беллатриса Лестрейндж своим проклятым кинжалом почти двадцать лет назад. Она, как бомба замедленного действия, через какое-то время должна была взорваться. В переносном смысле, конечно. И она сработала семь лет назад.

Люциус потёр лоб. А Гермиона пожала плечами, качая головой в разные стороны:

— О чём вы говорите? Какая метка? Кто такая Беллатриса? И… Я ничего не помню и не понимаю вас.

Снейп указал пальцем на её левую руку:

— Там, разверните рукав.

Грейнджер послушно оголила предплечье, на которое указывал крестный. Она недоуменно покосилась на мерцающие значки, будто только их заметила:

— Вы об этом?

— Именно, — тот уставился на её руку, внимательно оглядывая, как доктор оглядывает пациента.

Драко наконец-то смог увидеть, что вместо слова «грязнокровка» на её коже еле заметно красным бликовали руны. Он разобрал некоторые из них, благо рунология в Хогвартсе давалась ему легко: смерть, последняя дорога, душа волка, душа убийцы, руна невозврата, руна магии гоблина и ещё несколько, значение которых он не успел разглядеть — Гермиона положила ладошку поверх и скрыла метку от его глаз. Странное сочетание рун и подозрительное мерцание привело его в замешательство. Что всё это значило? Выглядит более чем серьёзно, но его беспокоило не самочувствие Грейнджер, а то, как это скажется на сыне.