Непростые решения - Михаил Француз
- Черт! Вот ведь! Пит был в корне не прав, но никогда об этом не узнает! – ругнулась Салливан и в раздражении бросила на стол ручку, которой только что подписала все требующиеся документы.
***
глава 5
***
На меня наорал начальник. На МЕНЯ НАОРАЛ начальник!
Я настолько сильно был изумлён этим фактом, что даже не сломал ему челюсть сразу. Да и потом не сломал. Вообще ничего не сделал. Даже ответно орать не стал.
Как-то отвык я от такого: даже в «той» «прежней» жизни уже лет семьдесят никто голос на меня не повышал. А то и поболее. А тут…
В общем, дело было так: в понедельник утром мне позвонил на мобильный телефон начальник отдела «М» и потребовал моего немедленного прибытия в офис. Как можно быстрее.
Ну, я безо всякой задней мысли тут же рванул под «скоростью» и уже через минуту вошёл в его кабинет.
А через две минуты уже слушал начальственный ор.
Если опустить лишние несущественные, не несущие смысловой нагрузки детали его речи, то информационный посыл был следующий: я «засветился», когда привёл двоих «мета» сразу и тем самым нарвался на эту дурацкую премию.
Ведь премировали весь отдел за успешное выполнение работы. Начальнику отдела пришёл запрос на поощрение непосредственного исполнителя. А кто у нас исполнитель? Правильно: никому не известный Кларк Кент. Естественно, что у начальника возникло желание познакомиться с таким удачливым сотрудником. Так сказать, начальственно похлопать по молодецкому плечу и высказать своё «одобрямс».
А я, такой-сякой, на службу не явился. Ни в тот день, ни в следующий… Полторы недели не появляюсь! Про меня уж и забывать начали… и тут дело с нападением на Лютера, где снова отсветилось моё имя и моя корочка. Успешное дело, хоть и не совсем по профилю: отчёт я сдал, как по проверке появления возможного «мета-человека».
В общем, начальник нахмурился и велел разыскать мой контактный номер телефона. С возможностями АНБ много времени это не заняло. И вот я уже в кабинете, получаю «начальственный втык» и штраф за прогулы. А ещё начальственное указание: что б, как штык теперь, каждое утро на общей планёрке отдела!
Я ничего не сделал. И ничего не сказал. Молча выслушал, молча вышел, молча ушёл.
И утром следующего дня, «как штык» был на планёрке в офисе… встречал вместе со всем отделом нового начальника отдела. Старый внезапно убыл с понижением в звании и должности к новому постоянному месту службы… на Аляску. Бессрочно. Взамен убывшему туда ранее агенту Смиттерсу… который, соответственно, вернулся сюда с повышением. На место Начальника отдела «М».
Такая вот ротация кадров.
- Кент? – вылупился на меня он, когда вошёл в кабинет и занял место за своим новым рабочим столом.
- Шеф, - козырнул ему, отложив карты, двумя пальцами я.
- Но… почему? Как?
- Вот так, - развёл руками я. – Закон есть Закон. А у вас мне понравилось.
- Понравилось?
- Всё, кроме начальника отдела, - усмехнулся я, снова беря со стола колоду карт. – Он на меня наорал вчера. Представляете?
- Вчера? – поправил воротник Смиттерс.
- Угу, - кивнул я с улыбкой и перебросил карты веером из одной руки в другую. – Этот глупый человек хотел заставить меня ходить на работу! – трагическим шёпотом, словно нечто настолько страшное, что громко о нём нельзя, произнёс я и выпучил глаза. – Каждый день! – добавил ещё. – Правда ведь сумасшедший? – Смиттерс непроизвольно кивнул, даже не сразу сообразив, что сделал.
А потом опомнился и обвёл взглядом остальных присутствующих в кабинете сотрудников отдела, что во все глаза рассматривали нас с ним.
Смиттерс прокашлялся и приступил к представлению. А после и к самой планёрке. А я вновь сосредоточился на картах.
Кстати, о картах. Мы с Ланой всё же выбрались в Париж. Буквально вчера. Учитывая разницу во времени в восемь часов, сделали это рано-рано утром. Часа в три. Чтобы застать не только ночной город, но и по дневному побродить успеть.
Лане Париж понравился. Улыбка почти не сходила с её лица, а глаза горели живостью и любопытством. Я же… любовался Ланой. Горд меня как-то не слишком впечатлил: город, как город. Красивый, конечно, большой, «исторический», но и только. Речка грязная, улицы узкие и кривые…
Но погулять со своей девушкой по нему было приятно. Целый город, где тебя совсем никто не знает. Интересное ощущение. Музеи, памятники, кафешки, уличные музыканты, фокусники, мимы...
Вот фокусники меня зацепили. Глядя на них, я понял: вот оно! Вот то, чего моему имиджу не хватает! Фокусы! Ведь это же идеальное прикрытие для моих странностей!
Ещё Виктория тогда назвала это слово применительно ко мне, а я пропустил его мимо ушей. Но вот теперь-то я понял, что да! Вот оно!
Полтора часа мы с Ланой крутились возле уличных фокусников, что веселили приезжих и местных. Полтора часа я смотрел и запоминал. Не столько сами фокусы: всегда можно потом найти нужную книжку и вычитать оттуда парочку десятков трюков, сколько то, КАК они себя ведут. Как цепляют внимание зрителей, как им жонглируют и манипулируют, отвлекая от одного и привлекая к другому…
В общем, я зажегся идеей и теперь старательно тренировал пальцы, привыкая к картам, шарикам, монеткам, спичечным коробкам, платочкам и прочему. Ну, и приучая окружающих, к виду этого всего в моих руках.
Смиттерс говорил, потом слушал, опять что-то говорил… Я следил за ним краем уха, больше внимания уделяя картам. Раз: перекинуть их из руки в руку, два: раскатать по руке от кисти до плеча, три: перевернуть их все изящным движением, четыре: снова собрать в колоду, пять: перекинуть из руки обратно в другую руку… и так покругу.
В какой-то момент что-то нарушило мою концентрацию, рука дрогнула и одна карта из колоды выскочила. Выскочила и устремилась к полу. И так мне хотелось её вернуть, не допустить этого досадного сбоя, что… карта вернулась. Она изменила направление и траекторию своего движения.
Никто этого не заметил. Никто, кроме меня. Вот только я – заметил. Точно заметил. Не мог ошибиться, ведь даже в «контроль» вошёл и «ускорился».
Карта совершенно точно изменила свою траекторию. И именно так, как того хотел я. Иными словами, я управлял картой, к которой не прикасался никакой частью тела!
Телекинез! Грёбаный телекинез! У меня!
У меня ещё и
