Результат ошибки - Vladarg Delsat
Северус Снейп все никак не мог заглянуть в мысли мисс Лавгуд — его вышибало ужасом ребенка, что было зельевару совершенно непонятно. Он, конечно, не любил гриффиндорцев, но вот такой безграничный ужас видел впервые. Профессора уже начал опасаться и собственный факультет — Лавгуд была чистокровной и об этом знали. В попытках разобраться, Северус не оставлял свои попытки прочитать беловолосую девочку, но пока все было тщетно.
А Гермиона внимательно читала книгу, которую прислали ей родители, чувствуя, как волосы пытаются встать дыбом. Настал момент необходимости разговора с Луной.
***
Многое обдумавшая в последнее время Гермиона позвала Луну в заброшенный класс, пока Гарри был на тренировке. Кудрявая девочка хотела переговорить обо всем том, что произошло. Почему-то Луна вызывала желание заботиться о ней. Не так, как о Гарри, но все же… Аленка отреагировала спокойно, твердо зная, что кудрявая девочка ей ничего плохого не сделает.
— Луна… — не зная, как начать разговор, Гермиона вспоминала, о чем они говорили ранее. — Почему ты так боишься профессора Снейпа?
— Он как начальник лагеря — весь в черном и смотрит также, — объяснила Аленка, думая, что кудрявая мама Гарри ее проверяет. — Наверное, он бьет больно или… — она всхлипнула.
— Луна, профессор Снейп никогда… — начала Гермиона, но осеклась, вспомнив, какие Гарри возвращался с отработок зельевара — как будто с трудом сдерживал слезы. Страшная догадка о том, что все эти «отработки» были не отработками, а тем, что делали с мальчиками в школе, поразила мисс Грейнджер. А ведь профессор назначал их не только мальчикам, значило ли это, что он бьет и девочек? — А других профессоров почему?
— Палачи только и ждут, чтобы сделать больно, — начала рассказывать всем известные, по ее мнению, вещи Аленка. — Пусть они играют в школу, но все равно они нас всех убьют.
— С чего ты это взяла? — удивилась Гермиона, совершенно не ожидая ответа первокурсницы.
Но Аленка начала рассказывать. Мисс Грейнджер понимала, что рассказанное вряд ли выдумка — ей было сложно представить такое. Но она слушала о том, что на самом деле творится в мире Магии, ведь Луна же была из чистокровной семьи, и понимала, что девочка ее не обманывает. А Аленка рассказывала, как бывает больно, как бывает страшно, особенно когда спускают на кого-то собак, как вешают и живьем сжигают, отчего мисс Грейнджер становилось все хуже — страх уже появлялся и у нее.
— Наверное, скоро палачам надоест, и они начнут убивать, но так, чтобы незаметно было, — объяснила Аленка свое видение. — Скажут, что заболел, или еще что-нибудь придумают, куклу положат, например… Чтобы мы раньше времени не испугались.
— Но этого не может быть! — все знания Гермионы протестовали против этого рассказа. — Есть же Министерство магии… И Дамблдор…
— Наверное, это для палачей они есть, а не для нас, — пожала плечами Аленка. — Вот они же ничего не делают, когда тебя называют грязнокровкой, да? То есть для них ты не человек. Да ты сама это знаешь, потому что спасаешь своего Гарри каждый день!
— Спасаю? — удивилась кудрявая девочка. Это было для нее новостью. — Как?
— Ну ты не причесываешься, палачи смотрят на тебя, а не на Гарри, — объяснила беловолосая девочка. — Ты такая героическая! Я бы, наверное, так не смогла!
— Я… Мне… Мне надо подумать… — ее непричесанностью восторгались на памяти Гермионы впервые. Да и все рассказанное Луной нужно было уложить в голове, потому что…
— Хорошо, — улыбнулась Аленка, понимая, что прошла проверку, этот факт дарил ей радость. — Пойдем встречать Гарри?
— Конечно! — сразу же собралась с мыслями мисс Грейнджер.
Казалось, этот разговор пройдет без последствий для Аленки, но Гермиона написала родителям с вопросом о том, насколько может быть достоверным такой рассказ. Мистер Грейнджер был человеком начитанным и историю знал, поэтому он и ответил дочери, покачав головой по поводу интересов Гермионы. Мужчина ни на минуту не задумался, почему дочь написала то, что написала… А мисс Грейнджер читала ответ папы о том, что такие концлагеря существовали на земле, да еще и о том, как нацисты называли «неполноценные» народы. Признавать правоту мисс Лавгуд не хотелось, но…
— Видишь, — сказала Аленка после того, как бладжер сбросил Гарри с метлы. — Гарри уже пытаются убить так, чтобы это казалось несчастным случаем. А палач, который профессор, не удержался, чтобы не помучить.
— Но разве… Но это… — Гермиона не находила слов. По всему получалось, что Луна права — Гарри было больно от костероста, и это было видно по его побледневшему лицу с каплями пота. — Но что же делать?
— Ничего тут не сделаешь… — вздохнула Аленка. — Мы в их власти. Захотят — будет газовка… Или сразу крематорий… А еще могут собаками затравить или дикими зверьми…
И тут Гермиона вспомнила прошлый год, понимая, что, начиная от тролля и заканчивая профессором, ее и Гарри действительно хотели убить. Но ведь ее спас Рон? Сейчас мисс Грейнджер была в этом уже не уверена. О роли Рона надо было подумать. Думать Гермиона не любила, ей нравилось поражать своими знаниями, но вот сейчас знаний не было, поэтому девочке пришлось погрузиться в размышления, настолько глубокие, что о своем дне рождения она просто забыла.
Аленка понимала, что если «героя» начали убивать, то и всех остальных тоже скоро начнут, поэтому произошедшее на Хэллоуин девочку не удивило. Для палачей было все равно — человек или кошка, потому что они не считали людьми таких, как Аленка. Девочка осознавала, что все хорошее уже закончилось, поэтому даже не удивилась письму «папы», в котором он просил остаться на каникулы в школе. Это было ожидаемо — «папа» еще не придумал игру, оставив ее в лагере. Аленка ничему не удивлялась, только провожала уезжавшую на «каникулы» Гермиону со слезами на глазах.
— Вернись живой, пожалуйста… — попросила Аленка кудрявую маму Гарри. — Без тебя совсем плохо будет.
— Я вернусь, — пообещала Гермиона, у которой на голове зашевелились волосы от такой просьбы. — Обещаю тебе!
