Правильный подход (СИ) - "naarzi"

— Что?! — в ужасе переспрашивает Сяо Синчэнь. Его взгляд панически мечется по дверям закрытых кабинок — а вдруг там кто-то из учителей или, того хуже, учеников, и они услышали это возмутительное заявление?

— Извини, но тебе стоило прийти на пару минут раньше, — с самым серьезным видом говорит Сюэ Ян. — В следующий раз поторопись, если так щемит исполнить свои грязные фантазии.

— Что?! — снова повторяет Синчэнь, чувствуя как у него горят щеки. Он настолько выбит из колеи такими грубыми намеками (да какие намеки, это уже какое-то… словесное домогательство, только в обратную сторону!), что на большее его не хватает. Ему совершенно неясно, как мозг этого человека способен генерировать такие вещи, причем без всяких на то веских оснований.

— Ну, а что, как там на твоих плакатах написано… «Все, что можно вообразить — реально»? — между тем припоминает тот. — Разве ты не следуешь этим своим… Установкам?

— Стараюсь, — Сяо Синчэнь счастлив, что тема ушла хоть немного в сторону, и теперь он снова обрел дар речи. И решает не сообщать, что половину плакатов из своего кабинета он поснимал. Потому что это никоим образом не связано с негативной реакцией собеседника на мотивирующие надписи, просто некоторые фразы и правда звучат довольно глупо.

— М-да, я так и думал… — тянет Сюэ Ян, выуживая из кармана непристойно узких даже для не-преподавателя джинсов плоский леденец на палочке. Он зубами сдирает с него обертку, сплевывая ее в раковину, и запихивает конфету в рот, поэтому его дальнейшая речь звучит не слишком внятно: — Небось, еще духовными практиками увлекаешься? Как у древних китайцев… Как там их… Буддисты? Даосы?.. — он запускает руку в волосы, видимо, пытаясь так стимулировать свою память, из-за чего его хвост приобретает совсем непрезентабельный вид.

Хочется схватить его и насильно расчесать, но, разумеется, Сяо Синчэнь так делать не станет. Единственное, что он может себе позволить — просто остаться на месте и склонить голову набок, недоверчиво изгибая бровь в ответ на чужие излияния.

— Точно, даосы! Ты знаешь, как их называли в те времена? — резко спрашивает Сюэ Ян и замирает с приоткрытым ртом, словно предвкушает что-то крайне любопытное.

— Даочжанами? — предполагает Синчэнь, не понимая, в чем же подвох в таком, казалось бы, невинном вопросе. Впрочем, долго гадать не приходится.

— Да, именно так, — кивает собеседник, перекатывая во рту леденец на другую сторону. — Будто про тебя. Только ты не даочжан, а доебан. Потому что… Доебал меня уже в край!

И он начинает в полный голос хохотать с собственной шутки, сгибаясь пополам и едва ли не давясь своей конфетой.

— Блять, от смеха снова сцать захотел, — с трудом переводя дыхание и все еще подхихикивая, делится Сюэ Ян. — Так что лови свой шанс и скорее расчехляйся! Можем даже помериться, если хочешь.

— Воздержусь, — говорит на прощание Сяо Синчэнь, открывая дверь, чтобы выйти. Кажется, придется ходить в уборную на другом этаже. Возможно, даже в крыле начальной школы.

Сяо Синчэню не очень нравится идея скрываться на своей же территории, коей он считает школу, общежитие и ближайшие улицы, но искренне считает, что другого выбора у него нет.

Ему проще уступить в этой странной борьбе с Сюэ Яном, чем развивать этот… Да это даже конфликтом назвать нельзя! Тот себе придумал что-то невообразимое, искренне поверил, и, возможно, даже получает от этого какое-то извращенное удовольствие. А вот Синчэнь никакой радости не испытывает, потому что служить бесплатным развлечением для не обремененного тактичностью преподавателя информатики ему совсем не хочется.

— Господин Сяо, а чего вы тут высматриваете? — раздается звонкий голос над ухом.

— А-Цин! — чуть ли не подскакивает тот, оборачиваясь.

Девушка смотрит на него испытующим взглядом, ожидая объяснений. Не каждый же день застаешь социального педагога, который с крайне подозрительным видом выглядывает сквозь стеклянную дверь, ведущую на улицу, при этом стараясь держаться так, чтобы его не было видно снаружи.

— Ну? — говорит она, крайне заинтригованная таким нетипичным поведением столь благопристойного человека.

Ну не говорить же ей, что он ждет, пока его личная головная боль уберется куда подальше с главной лестницы и освободит дорогу? Стоит там уже добрых минут двадцать с праздным видом, будто чего-то ждет. Но только стихийное бедствие заставит Сяо Синчэня туда выйти, несмотря на то, что уроки закончились, и в школе ему делать совершенно нечего. Или он что, зря целых две недели успешно избегает Сюэ Яна, прячась по углам?

Не дождавшись ответа, А-Цин прослеживает траекторию чужого взгляда и растягивает губы в понимающей ухмылке.

— Вопрос снят, — говорит она с таким видом, будто ей эта ситуация ясна от и до. Даже отчасти завидно, потому что лично Синчэнь уже давно себе ничего объяснить не может. — Ладно, до свидания, — говорит она, открывая двери и выходя наружу.

И, к величайшему изумлению, целенаправленно идет к Сюэ Яну, взмахивая рукой в знак приветствия. Тот отрывается от своего телефона, поднимая на нее взгляд и что-то говорит в ответ.

Синчэнь с неотвратимым ужасом ждет, что А-Цин укажет в его сторону, поэтому отступает на всякий случай подальше от дверей, однако их разговор явно касается чего-то другого. Они стоят на лестнице около минуты, беседуя, а потом преспокойно вдвоем удаляются по дороге в сторону ворот. Взгляд напоследок улавливает, как Сюэ Ян отвешивает ученице легкий подзатыльник, а та грозит ему кулаком, но продолжает идти рядом. Вскоре они скрываются из виду.

Нет, Сяо Синчэню абсолютно неинтересно, что может связывать этих двоих, и почему они держатся друг с другом как друзья или даже родственники. Ведь по словам А-Цин у Сюэ Яна дурные отношения со всеми, кроме завуча, Мэн Яо, и вообще, он тот еще «отморозок», или как она говорила? Но это не его дело до тех пор, пока не влечет за собой проблем.

Единственное, что его сейчас волнует — что можно наконец отправиться к себе в общежитие. Но нужно быть осторожнее на лестнице.

— Синчэнь, — проникновенно говорит Сун Лань, заходя в комнату.

— Что такое, Цзычень? — осторожно отзывается тот, глядя на друга поверх ноутбука, лежащего у него на коленях.

— Ты же знаешь, что ты мой лучший друг?

— Да? — испытывая непонятное чувство опасности, спрашивает Синчэнь. Сун Лань редко говорит ему такие вещи, и это вызывает некоторые подозрения. Хотя, может, он стал излишне мнительным, последние недели ощущая себя как минимум преступником в бегах.

— Хорошо, что ты это знаешь, — кивает Цзычень, скидывая свою сумку на стул. — Так вот, я надеялся, что как мой лучший друг ты выполнишь мою просьбу. Но, к сожалению, мои надежды оказались тщетны.

— Какую просьбу? — непонимающе хлопает глазами Сяо Синчэнь. Он что-то обещал и забыл? Немудрено, на самом деле…

— Не впутывать меня в свои глупые игры с Сюэ Яном, — цедит Сун Лань, стремительно теряя свое радушие.

— Во-первых: у меня нет никаких игр, а во-вторых: как я тебя впутываю? — интересуется Синчэнь, нахмуриваясь. — Я не знаю, о чем ты говоришь.

Когда он спросил друга, почему тот ему не сказал, что Сюэ Ян ему звонит, Сун Лань вытаращился на него, как на душевнобольного, и заявил, что впервые об этом слышит. А потом еще раз напомнил, что не желает участвовать в этом балагане. Поводов ему не верить как-то не нашлось, поэтому пришлось принять за истину, что его попросту обманули с неизвестной целью, которую выяснять ни в коем разе не хочется.

— Не знаешь? — хмыкает Цзычень, садясь на свою кровать. — Тогда объясни мне, почему твой… Кхм, — он запинается, пытаясь подобрать нужное слово, — новый друг успел меня сегодня довести до ручки.

— Что произошло?

— У меня перед последним уроком сломался проектор, — начинает рассказывать он. — Была запланирована презентация, потому его нужно было срочно починить, и… В общем, пришлось вызывать этого твоего Сюэ Яна.