Андрей Балакин - Судьба грязнокровки
— Как же так? — спросил Гарри со слезами на глазах и лупя по столу кулаком: — Я же люблю Флер!
— Да закон не про любовь, — отмахнулся Сириус: — Люби на здоровье. Кстати в той поганой статье пишут, что любовь к вейле это голимая химия. Аура шарма. Типа люди всегда в них влюбляются. Так что такой довод как любовь даже никто рассматривать не будет всерьез.
— Это не химия! — упрямо набычился Гарри: — Я уважаю Флер как индивидуальность! Аура тут не причем.
— Эй! Щеночек! Я на твоей стороне, — ответил Сириус: — И полностью тебе верю. Всяко бывает. Я лишь говорю, чего ждать в будущем. Такие дела. Как твоя учеба?..
***Привет тебе опять несуществующий друг! Лишь с тобой я могу быть откровенным все же. Вроде живу правильно, исповедую верные принципы, но подлинно откровенной быть боюсь. Не поймут. Взять хоть мою борьбу за эмансипацию вейл из шор христианской морали. Вроде все правильно, но мои подруги вейлы охладели ко мне. Сторонятся. Что–то подозревают.
Кстати, пацаны с факультета «каменный легион» прозвали меня Катька Т-34. Это думаю произошло после того, как я одному кулаком челюсть сломала. Там они игру придумали в тесном коридоре, где стоит нейтрализатор магии. Когда наши ласточки идут на совместный урок по чарам с ними, они там устраивают тесную толкучку, и чисто «случайно» толкают девчонок в лапы других пацанов. Те прикидываются вежливыми, и помогают не упасть, но при этому успевают всю облапать в интимных зонах. И щит не наложить. А если девчонки отбрыкиваются «гранбатманом» в пятак, то они только почесываются и ржут, заглядывая под юбки. А я попользовалась своей рунной силой, которую нейтрализовать нельзя и помахала кулаками, положив всех хулиганов. А потом испугалась, что отчислят. Но слава богу обошлось. Пацаны все же адекватные, не то что гавнюки слизни. По–тихому полечились и с тех пор, когда идет мой 5 курс, в коридоре всегда пусто. Хотя не все девочки одобрили мое поведение. Некоторым игра в «мац–мац» нравилась.
Так что моя популярность начала падать. Особенно после рождественского бала, где я была нарасхват с пятью вейлами, из–за своей вуали и атлетической фигуры. Некоторые выговаривали, что я не должна притворяться вейлой. Ибо нечестное преимущество получаю…
***— Кати! Проводи меня через мац–мац коридор! — заскулила Габи–вейла, ухватив Гермиону за руку: — Я боюсь!
— У пятого курса сейчас зелья, мне в другую сторону, — попыталась отбиться Гермиона от третьекурсницы.
— Умоляю, спаси! — захныкала Габриэль Делакур, теребя подол Гермионы: — Там толпа огромная четверокурсников в засаде! А я ауру шарма не контролирую еще. Меня там просто замнут и порвут на ленты! Я и так уже один раз чары из–за этого прогуляла…
— Ладно пошли только быстро, — вздохнув, взяла её за руку Гермиона. Когда они подходили к коридору раздался свист и возглас:
— Атаньсьен! Танковая атака. Мамзель Долохова идет.
Но все разбежаться либо не успели, либо не захотели и просто испуганно прижались к стенам коридора, давая широкую улицу грозной руссоласточке. Гермиона почти благополучно дошла до конца коридора, но все же неуправляемая аура Габи сильно врезала по гормонально неустойчивым подросткам и один самоубийца решился подставить ножку юной вейле.
Только Гермиона хотела дать самцам отведать силушки балетной, как с другой стороны появились пара пятикурсников с того же факультета. И один сразу подхватил Габи. Гермиона уже прицелилась ему в нос, думая, что он будет лапать девочку, но тот лишь галантно поднял её и сказал:
— Не бойся сестренка! Ты под защитой Гарри Бриттона!
«Гарри Поттер!!!» мелькнула серым мышонком мысль у Гермионы, погружая её в ступор. Вот попадос! Что он делает в Шармбатоне? Говорили же что он в америке? Волосы осветлены и пострижены. Шрама нет. Очков нет (кстати надо самой завести очки для маскировки). Но все равно трудно не узнать дружка, за которым таскалась четыре года как нянька. Милого всегда можно узнать по походке и голосу. Да и рожа та же! Только наглым стал, и самоуверенным. Смотрит свысока. Силой веет от него. Ой мамочки! Сейчас узнает! Даже вуаль не спасет.
Гермиона резко развернулась и теряя репутацию бой–бабы потрусила в другую сторону, считая, что её миссия выполнена, а палиться перед Гарри не с руки. Хоть бы не узнал, хоть бы не узнал… Ну что он не мог в другом месте учиться? Гадство какое!
***К вечеру у Гермионы было полное досье на Гарольда Бриттона, он же Поттер. Габи и многие другие были очень разговорчивы. Поттер не ездил в америку, а столовался у Делакуров, юзая долг жизни за Габи. Но это тс–с–с! Тайна! А еще подбивал клинья насчет поджениться на Флер. Ай, Гарри, как я тебя подставила этой статьей своей про вейл! Мы уже почти в расчете. Ты сломал мое прошлое, а я твое будущее. А еще как верный агент Дамби, лила воду на мельницу его планов. М-да…
Насчет агента Дамблдора, эта фишка точно прилипнет ко мне, фиг отмоешься. Как только Гаррик опознает девушку, так ей сразу придется валить из пансиона. Ну, только ведь жизнь налаживалась! Что за наказание мне с этим Гарриком? За что я карму так прогневила? Мое будущее все еще под угрозой. Как бы мне себя внешне замаскировать? В принципе очки можно таскать артефактные, они сразу лицо меняют. Ну, а походка и фигура у меня и так поменялись, балет не пропьешь! Надо только при его избранном высочестве рот не разевать, чтобы голос не узнал. Или акцент какой русский изобразить? Или простуду. С насморком. Опять же разные там помады и тени с тушью, которым никогда не пользовалась.
В принципе мы с ним благополучно сосуществовали полгода, может и обойдется?
Не обошлось. Габриэль заложила, что одна руссоласточка им интересуется. А парень весь на паранойе. Его уже несколько раз приворотами травили уже здесь. А он потом на дуэлях дрался. Ибо не захотел обесчестить сестру! Ах, мерзавец! Дуэль до смерти! Какой–то местный Рон наверное, за местную Джинни обиделся.
Выследил Гарри Параноер бедную русскую девушку и цоп за руку, а я ему рефлекторно хук с правой. Ой! Извините! И тут он меня по удару опознал с ходу. Никакой грим не помог… Возглас с уровня пола:
— Гермиона?!!
— Моя–твоя английский не понимай! Я простой русский девочка Катя! Не сметь меня хватать!
— Гермиона хорош придуриваться! Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы спутать с кем–то.
— Мало тебя старик обливейтил… Что тебе от меня надо? Мы больше не друзья! Ты и так меня уже на весь Хогвартс опозорил скотина, что сюда бежать пришлось.
— Заслужила, получи.
— Получила и расписалась. Прощай! Век тебя больше не видеть бы (валим скорей, пока не началось!).
— Врешь ты все! (ну началось!) Ты на Дамблдора шпионишь тут! Выследила меня? Все равно не сдамся!
— Бе–бе–бе! Слышать ничего не хочу! Что ты там писчишь? Мне наплевать! Моя–твоя не понимай! Бриттонов развелось, шагу ступить не куда…
За поворотом Софа перехватила руку плачущей Гермионы.
— Это кто там был? Твой бывший? — озабоченно спросила подруга.
— Вроде того, — буркнула Гермиона, уткнувшись в её плечо: — Ой, подруга, мне кирдык. Придется из школы уходить, задницей чувствую. Интересно, в Дурмштранге хороший хореограф?
— Не знаю… а зачем уходить?
— Там сложные обстоятельства…
— А мы его в компостной кучке зароем в саду, вместе с обстоятельствами! — с энтузиазмом предложила вейла: — Будет больше удобрений! Цветы ярче расцветут!
М-да… В тихом омуте Небесных ласточек (небо), такие ЧЕРТИ водятся! Куда там остальным трем факультетам. Как–то: Каменный легион (скала), Несгораемые ведьмы (море), адские гвардейцы (огонь). Остальные все на дуэлях мастерство оттачивают, турниры проводят. А мы все — балет, балет… А как на тремудрый турнир ехать — кого взять? Правильно! Только ласточки поехали. У остальных кишка тонка.
— Нет, увы, нельзя его валить, — со вздохом сожаления отвечает Гермиона: — Он, мать его, Избранный герой! У него великая миссия. Пусть корячится дальше. Я лучше турне по Европе устрою. В сторону Азии. Пора усовершенствовать русский язык.
***И пошла красна–девица Гермиона путешествовать за три–девять земель, ибо мадам Максим не были нужны проблемы в Шармбатоне, раз инкогнито её вскрылось. Вначале черкнула Гермиона письмо Виктору Краму, мол «друг любезный, нельзя ли у тебя чулочки просушить, отсидеться, ибо гонятся за мной менты с самого острова…». Но Витя оказался на гастролях и вообще в Дурмштранг не берут грязнокровок.
Так и докатилась девица до чужедальней подмосковной деревни, на чужую дачу, где её лихоманка непонятная и прихватила. Лежит девица, хворает болезная, голова плохо соображает, а тут перед ней, откуда ни возмись, появилась другая волшебница. Тоже краса–девица.
— Ты что ли Гермиона Грейнджер?
