Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 2

Гарри с тяжелым сердцем отправил их в путь. Оставалось только ждать и надеяться.

Знойный июнь сменил дождливый июль. Гарри даже не знал, что хуже. На улице была постоянная, непролазная грязь. Вместе с дождями пришел и холодный ветер, который постепенно просачивался в каждую щель в доме.

Снейп уже сам стал топить камин и в такие моменты в Малой гостиной становилось совсем уютно. Гарри уже без опаски мог брать у опекуна Вестник зельевара. Пользоваться своей библиотекой сам он так и не позволил, а спрашивать у него разрешения особенно и не хотелось. Гарри штудировал литературу, купленную накануне отъезда из Дурмстранга, и периодически пролистывал свои прошлогодние конспекты. Больше всего забавляли конспекты по Бытовой магии. Какой–то последовательности в занятиях не было. На одном уроке они проходили, как правильно выпекать бисквит с лимонной цедрой, а на другом разбирали десять способов завивки волос.

Первое письмо пришло от Офелии. Она сообщила, что с превеликой радостью явится на его праздник и спрашивала, нужно ли что–нибудь захватить с собой из еды. Потом пришло длинное послание Эдвина, суть которого заключалась в том, что почти все свои летние мантии он запачкал краской и ему нужно срочно купить новые. Но на День Рождения он обязательно явится. Даже если ему придется надеть рабочую робу. Гарри предложил ему примерить школьную форму.

Альберт был безумно рад приглашению. Об этом в первую очередь говорили прыгающие по строчкам буквы. Он выражал свою радость и признательность в разных словесных вариациях и на нескольких языках. Итогом подобного являлись три листа мало разборчивого текста. Но Гарри, читая это, улыбался как идиот. Было приятно, что кто–то действительно настолько сильно хочет разделить с ним этот праздник.

Мирослава была в своем репертуаре. Она заявила, что, конечно, прибудет на День Рождения. Кто–то же должен спасти именинный торт от сладкоежки Офелии.

От Дориана не было ничего. Арес отнес письмо ему последним. Филина не было достаточно долго дома, но когда он вернулся, выглядел холеным и отъевшимся. По всей видимости, у Стана он прожил какое–то время.

Гарри, что бы ни делал, посматривал в окно, ожидая, что вот–вот появится птица с письмом. Но ответ никто не приносил. И так повторялось изо дня в день.

Тридцать первое июля наступило как–то неожиданно быстро. Подарок от Сириуса и Ремуса пришел ночью. Они прислали мальчику несколько книг по зельеварению.

Гарри проснулся в шесть утра, быстро оделся, позавтракал и забрался с ногами в кресло, напротив камина в Малой гостиной. Мальчик взял в руки старый выпуск журнала по зельеварению и углубился в чтение.

За подобным занятием его застал Снейп.

— Утра, Поттер, — произнес он.

— Здравствуйте, сэр.

— Ты хотя бы приблизительно понимаешь, о чем тут написано? — ехидно поинтересовался он.

Гарри поднял голову от журнала.

— Да. Вы считаете, что написанное тут зашифровано и только избранные могут понять истинный смысл статьи?

— Хм… Сарказм тебе не к лицу.

— Не могу сказать того же о вас.

— Это оскорбление?

— Это констатация факта, — ответил мальчик и вернулся к чтению.

Зельевар покачал головой. Подопечный наглел на глазах. Таким дай палец, руку отхватят.

— Во сколько точно должны явиться твои друзья?

— В районе одиннадцати.

Снейп только лишь кивнул.

— Ты завтракал?

— Еще в семь.

— Поттер…

— Да? — мальчик вновь поднял голову от журнала.

— С Днем Рождения, — Снейп произнес эти слова с таким видом, будто бы его заставили съесть лимон.

Гарри подавил в себе тяжелый вздох. Интересно, что в обмен на видимость некоторого подобия заботы Снейпу пообещал Дамблдор.

— Спасибо, сэр.

Зельевар молча вышел из комнаты и направился в столовую. Перечитывание статей по второму разу оказалось довольно скучным занятием. Гарри откинул голову на спинку кресла и грустно вздохнул. Ладони мальчика были холодными и немного вспотевшими. Он волновался, придет ли к нему Дориан или нет. Но почему–то склонялся к последнему варианту.

В десять часов камин вспыхнул зелеными искрами и из него вывалился Эдвин.

— Все уже в сборе? — громко поинтересовался он.

Гарри улыбнулся.

— Ты первый.

— Я вроде бы даже на пятнадцать минут задержался. Воевал с упаковочной бумагой.

— Вообще–то сейчас только десять часов.

— Но когда я уходил, было одиннадцать!

Поттер хлопнул себя рукой по лбу.

— Часовые пояса. Я забыл предупредить о них.

— Хм… Так ведь из завтра во вчера можно попасть, если переместиться к тебе, допустим, в полночь.

— Красиво звучит, — еще шире улыбнулся Гарри.

Эрстед был одет в коричневую мантию с рюшем на руках. Волосы были собраны в хвост, который был немного короче, чем в школе.

— Ты подстригся?

— Пришлось… — грустно вздохнув, пробормотал мальчик. — Я их подпалил слегка. Когда тушишь свечи водой, то не надо низко наклоняться над пламенем. Запомни это на всю жизнь и не повторяй моих ошибок!

— Хорошо. Я постараюсь не забывать этого! — со смехом пообещал Гарри.

— Отлично, — кивнул Эдвин. — В общем, не будем никого ждать. Я поздравляю тебя с Днем Рождения! Желаю тебе спокойно и без лишнего напряжения прожить этот год.

— Спасибо, — засмеялся мальчик, принимая из рук Эрстеда сверток.

— Может, сразу развернешь?

— Конечно!

Под несколькими слоями упаковочной бумаги оказались фарфоровые статуэточки его родителей.

— Прости, я еще на Рождество скопировал из твоего альбома их свадебную фотографию. Сделать кукол я не решился. Это было бы, наверное, жестоко… Это я один такой мазохист. Если тебе не понравились фигурки, можешь выкинуть их. Я пойму тебя…

Гарри украдкой смахнул слезы.

— Эдвин, это чудесный подарок! Спасибо тебе. Они такие объемные… Более реалистичные, что ли… И я их могу взять всегда с собой. Они небольшие… Спасибо…

Эрстед смутился и покраснел.

— Я рад, что тебе понравилось.

— Мне кажется, или твои волосы еще и потемнели? — переменил тему Гарри.

— Да… И меня это расстраивает! Светловолосые мальчики популярнее у девочек!

— Но ты не очень–то и темный.

— Я средне–русый. Слушай, ты же знаешь заклинание для осветления волос?

— Знаю.

— Вот и хорошо. Если я еще сильнее потемнею, то ситуацию будешь исправлять ты!

— Угу. Покрашу тебя в черный или побрею налысо!

Эрстед хотел ответить что–то обиженное, но именно в этот момент из камина вышел задумчивый Альберт. Он выглядел так, будто случайно сюда попал и теперь пытается понять, что же ему делать дальше.

— Привет? — неуверенно спросил Гарри.

— Привет, — отозвался Грегорович. — Воздух этого дома наполнен мелодией дождя.

— Тут уже вторую неделю с завидной регулярностью бывают ливни. Отсюда и сырость.

Альберт перевел внимательный взгляд на мальчика.

— У тебя сегодня День Рождения.

Гарри совершенно не знал, что на это можно ответить, поэтому решил промолчать.

— Я думаю, что тебе понравится эта книга. Она поворотная.

— Спасибо, — растерянно пробормотал Гарри, принимая из рук Альберта «Зельеварение для знающих».

Действительно поворотная для него книга.

— О, Эдвин! — повернулся ко второму мальчику Грегорович, будто только сейчас его заметив. — Мне кажется, или ты иначе выглядишь? Теперь ты похож на кота.

Эрстед закашлялся.

— Я нормально выгляжу!

— Ты всегда нормально выглядишь. Вообще, что есть нормальность и каковы ее границы? Это весьма хрупкая и быстро изменяющаяся материя. — Альберт задумчиво посмотрел на потолок. — Обычно ты похож на совенка, попавшего в непогоду.

Сам Грегорович не изменился ни капли. Если только стал чуть выше.

— Кстати, а как ты понял, что нужно придти на час позже? — поинтересовался Эдвин.

Альберт удивленно посмотрел на Эдвина.

— Знаешь, моя комната совершенно круглая. А по стенам развешаны часы. Их всего двадцать четыре. По штуке на каждый часовой пояс. Сложно сбиться в таком случае.

— А ты не путаешься в том, сколько времени в твоей стране?

— Конечно же, нет! Я вообще не понимаю, как люди могут жить только с одними часами. Неужели они не чувствуют, что время теряет свою гармоничность? Оно звучит более ущербно.

Гарри покачал головой. Им никогда не понять того, что чувствует Грегорович. У него свое, весьма необычное мироощущение.

Спустя пять минут из камина вышла Офелия. Ее волосы были распущены. Одета она была в красную юбка и такую же по тону блузку. В ушах блестели золотые, довольно увесистые серьги. На руках позвякивали разномастные браслеты. Несколько из них имели красные камни.