Сказание об Оками 3 (СИ) - Seva Soth
— Да, да. Я тоже рада, — рассеянно сказала Цунаде и протянула служащему несколько купюр. — На зеро.
— А я дочку вашу не так давно видел. Тоже приходила к нам играть. Совсем молодая, но уже шиноби.
— Эээ… что? — принцесса слизней опешила. — Какая, к биджу, дочка?
— Вылитая вы. Я по глазам узнал, такие же карие. И клановый знак на лбу, — Вот здесь, — крупье показал на себе, именно туда, где полагается располагать печать бьякуго. Шизуне приступила к формированию такой, но не закончила. И очень сомнительно, что закончит. И еще Шизуне на Цунаде ни капли не похожа. Ни глазами, ни лицом.
— Волосы у девочки яркого рыжего цвета, не как у вас, но вот удача у нее точно ваша. Все вокруг в те дни выигрывали, только не она. Вот как с вами обычно и бывает, — женщине почудилась легкая насмешка в глазах сотрудника игорного дома. Он хоть представляет, кому хамит? Да она одной техникой тут все в щепки разнести способна! Но не будет. Где ей веселиться, если будет ломать каждое заведение на своем пути?
— Выиграло зеро! Поздравляю! — объявил крупье.
Что??? Она что выиграла? Почему??? Нет-нет-нет. Так не бывает. Она не может выиграть. Зачем тогда играет? А потому, что это весело! И разочарование от сиюминутных поражений приглушает боль от бесчисленных потерь. Родители, дедушка Хаширама, дедушка Тобирама, братик Наваки, Дан, бабушка Мито. Она всех потеряла! Всех! Но сейчас она победила.
И теперь произойдет что-то плохое. Очень плохое. Шизуне! Сейчас что-то случиться и с ученицей!
Не забрав выигрыш, Сенджу рванулась прочь из Кабуки. Нужно найти ученицу, пока с ней ничего не стряслось. Собаки, вдруг ее загрызут бродячие собаки? Она же совсем молодая, глупая и наивная. Сколько ей там лет? Двенадцать? Тринадцать? Нет-нет. Уже шестнадцать. И она шиноби. Да где же эта гостиница? Где они остановились? Десять бутылок сакэ назад она помнила. Вроде бы вон там? А какой этаж? Цунаде экстренно прогнала по телу отрезвляющую волну. Избавление от токсинов — прием, которым обязан владеть любой уважающий себя ирьенин.
Страхи за воспитанницу на трезвую голову сразу стали казаться не такими и обоснованными. Она всего лишь выиграла. Как в тот раз, когда победила Джирайю в дурацком пари и практически сразу началась вторая мировая война шиноби.
На бегу в голове ирьенина роились мысли. Что за бред нес там крупье? Какая такая дочка? Похожа на нее? Кто-то из потомков бастардов дедушки Тобирамы? По слухам, их огромное множество, хотя подтвержденных ни одного. Рыжие волосы? Это что, сестренка Кушина успела кого-то родить? Нет, не настолько долго ее не было в Конохе, чтобы возможный ребенок Узумаки Кушины успел повзрослеть и стать шиноби. Просто какая-то девчонка-неудачница. Может, с частичкой генома Узумаки или Сенджу. Так бывает. Просто никто.
Дверь их с Шизуне гостиничного номера Цунаде пинком сорвала с петель. Нашарила воспитанницу взглядом.
— Жива! Цела!
Совершенно целая Като нашлась на полу, в позе для медитации. Ей для формирования печати силы сотни нужно постоянно медитировать, очень много времени посвящать тонкому контролю чакры и откладывании запасов в печать. Вообще, она прилежная ученица, хотя именно с бьякуго ей контроля не хватает. Может быть и никогда не хватит.
— Цунаде-сама? Что-то случилось?
— Да. Я поставила на зеро и выиграла! Теперь начнется война. Можешь купить себе собаку, если хочешь, — на глаза Цунаде навернулись слезы.
— А как вы посмотрите на то, чтобы завести миленькую маленькую свинку?
— А почему не бегемота? Никаких свинок! Хотела собаку, покупай собаку, пока еще деньги есть. Как думаешь, если я не буду забирать выигрыш, война не начнется?
— Цунаде-сенсей. Не будет никакой войны. Все будет хорошо. Ложитесь спать. Вам нужно успокоиться. И никакого сакэ сегодня! Я вам запрещаю!
— Нашла кому запрещать! Не смотри на меня так, нахалка. Хорошо-хорошо. Никакого сакэ сегодня.
Ночью ей очень плохо спалось. Снились родители, бабуля Мито, Наваки и Дан. Живые и счастливые. Это потому, что гадкая привереда Шизуне запретила ей сегодня выпить. Она хоть понимает, какая это честь — учиться у принцессы клана Сенджу? Под утро Цунаде все таки заснула. Глубоким, лишенным воспоминаний снов. Скорее отрубилась.
На следующий день ничего не произошло. Она забрала в казино свой приз, и снова ничего плохого. Вернулась обыкновенная полоса неудач. Еще один день и снова ничего. И снова. Сенджу как всегда пила, пока не заглушала внутренний раздрай и играла в рулетку, пока не спустила свой недавний выигрыш. Казино получило деньги обратно. Можно считать, что ничего не произошло.
— Цунаде-сама! Беда! — пробудилась она от того, что кто-то трясет ее за плечо. Кто? Шизуне? Она же живая, вот она. Откуда тогда беда? Что, Джирайя погиб? И почему именно про него подумала?
— Коноха… девятихвостый разрушил Коноху.
— Как? Когда?
— Пять дней назад.
Именно тогда, когда она выиграла. Сразу после злосчастной ставки на зеро. Это она виновата!
Джун
Шиноби Джун, генин Ивагакуре, с легкой брезгливостью посмотрел на идзакая, в котором ему назначил встречу старый знакомый, попросивший о помощи. Вообще, ему, настоящему ниндзя, не положено общаться с мелкими преступными элементами. Но именно этому бандиту он во встрече отказать не смог.
Гото Кунроку несколько лет был для Джуна старшим братом, причем очень хорошим братом, который искренне заботился о младших. Да, они занимались совсем неприглядными делами, но зато как-то выживали. Сейчас, насколько Джун знал, старый приятель стал одним из лидеров криминальной жизни столицы. Возможно, самым значимым преступником Страны Земли. Ночным даймё.
Узнал друга и бывшего брата молодой генин сразу. Кунроку вырос, возмужал, раздался в плечах. На руках и шее видны многочисленные татуировки. Не фуин, как у Оками-самы, а самые обычные, смысл которых понятен только другим преступникам, если он вообще существует.
— Джун! Дружище! — коротко обнялись вместо поклонов. От Гото пахнет каким-то дорогим табаком. Обычно для генина табачный запах казался неприятным, но сейчас, пожалуй, нет недовольства. Он и правда рад, что с Кунроку все в порядке. И про остальных членов их старой банды тоже будет рад узнать, если у них все хорошо. Не чужие люди все-таки.
— Ты гляди! И правда настоящим шиноби стал, — свой былой аристократический псевдолоск Кунроку все-таки подрастерял. Сейчас это не гордый представитель уничтоженного рода, а очередной бандит. Но все-таки свой бандит, с профессией которого придется смириться.
— Да. Так получилось, сенсей говорит, что в следующем году я точно сдам экзамен и стану чунином. Утверждает, что у меня талант, что я весь в отца. Они были знакомы.
На их стол подали чай. Не алкоголь и уже прекрасно. Гото-семпай остался отличным собеседником, способным увлеченно говорить на отвлеченные темы. Полчаса они говорили ни о чем. Джун ожидал, что старший начнет хвастать своим положением высоко поднявшегося бандита. Но нет. Они говорили как старые товарищи, а не как преступник и шиноби. Кунроку просто рассказывал забавные случаи, делился тем, как у старых знакомых идут дела, поведал, что нашел себе подходящую девушку и подумывает о женитьбе. Но не уверен. Ночное ремесло не располагает.
