Двух дорог пересеченье (СИ) - "Nastyad87"

— Быть может, следовало показаться доктору в Петербурге? Возможно, он смог бы принять роды, когда подошёл срок, сохранив при этом мать в живых?

— Илья Петрович Штерн осматривал Анну и неоднократно. Увы, в приватном разговоре с Владимиром он подтвердил опасения врача из Франции. А что касается Петербурга, так однажды зашёл у нас с Анной разговор о столице, и она дала понять, что они с Корфом намеренно избегали житья там, поскольку Анну из-за её прошлого так и не приняло высшее общество. Император недвусмысленно намекнул однажды: при дворе бывшей крепостной делать нечего, какими бы талантами она не обладала.

— Это несправедливо, — сокрушалась Натали. — Бедная Анна! А Владимир? Для него, должно быть, случившееся тоже не прошло бесследно?

— Думаю, да. Ведь он не кто-нибудь, а Корф — представитель одной из древнейших и знатнейших фамилий. Чьим предкам всегда благоволила монаршья семья. Полагаю, самолюбие Владимира было уязвлено, хоть он и не подавал виду. А при случае отшучивался, что ему плевать и на высший свет, и на всех, кто не согласен с его выбором. Как бы там ни было, а жизнь в поместье Корфов до самых родов Анны не запомнилась чем-либо примечательным. В конце декабря мы вчетвером встретили Рождество в их доме. Роды ожидались со дня на день, поэтому был накрыт скромный стол, за которым я, Миша, Анна и Владимир отобедали, вспоминая детство — даже не знаю, почему именно эта тема занимала тогда наши умы? Помню, как Анна со смехом рассказывала про их детские проказы с Владимиром, про толстого и прожорливого котёнка, для которого они тайком таскали сливки с кухни, в результате чего регулярно получали нагоняй от поварихи Варвары. Я что-то говорила про наши с Соней, Таней и Андрюшей детские спектакли. Миша почти в каждом своём предложении вспоминал тебя и ваше с ним детство, — Лиза подошла к самой горестной части рассказа. — Словом, в тот день, когда я в последний раз видела Анну живой, мы так хорошо посидели. Расставаться не хотелось. Словно все чувствовали что-то.

Она не выдержала и тихо заплакала. Натали вскочила со своего кресла и, опустившись на колени перед невесткой, взяла за руку. Елизавета Петровна достала платок и, промокнув глаза, заговорила вновь:

— Мы с Мишей уехали к себе в поместье. Перед отъездом я попросила известить нас, как только роды начнутся. Мне хотелось, в случае чего, оказать посильную помощь. Так прошла неделя в ожидании, а ребёнок всё не спешил появиться на свет. И вот, вечером пятого января начались схватки. Как оказалось, день накануне Анна не вставала с постели, мучаясь болями, и при этом не решаясь меня беспокоить! А когда всё началось, то было уже не до меня. Поэтому дальнейшие события я знаю из уст доктора Штерна, приехавшего к Корфам сразу, как только за ним послали. Каждое движение, даже совсем ничтожное, причиняло несчастной Annette невыносимую боль. Она ничего не ела — кусок попросту не лез в горло, и только изредка просила воды. Владимир не отходил от неё, стараясь всячески поддержать и приободрить. Так продолжалось до самого начала схваток, с приходом которых его выставили за дверь. Потянулись долгие часы томительного ожидания, которые Корф, словно стражник, провёл в коридоре у дверей в комнаты своей дорогой жены. За окном, меж тем, сделалось темно, наступила ночь. А Владимир так видимо и сидел на стуле, поставленном им у дверей. Ближе к утру Анне сделалось совсем худо — она перестала кого-либо узнавать и только металась на подушках, хрипя от боли. Доктор Штерн, как мог, облегчал её страдания, уповая на то, что если не удастся спасти женщину, то необходимо хотя бы попытаться спасти ребёнка. Спустя ещё совсем немного времени оборвалась одна жизнь, успев дать начало новой — крохотной и хрупкой. У Владимира родился сын.

— Страшно представить, что сделалось с Владимиром, когда Илья Петрович сообщил ему о смерти Анны, — прошептала Натали, глотая собственные слёзы.

— Как только новорожденного помыли и запеленали, доктор впустил в спальню Корфа. Владимир, ничего не видя перед собой, бросился к постели Анны, где та испустила свой последний вздох. Он тормошил её, требовал, чтобы доктор Штерн дал ей лекарств, и, казалось, не слышал весть о ребёнке. Каким образом доктору удалось его хоть немного успокоить — для меня и по сей день загадка. Они с Варварой, для которой, если верить словам Ильи Петровича, смерть Анны стала не меньшим ударом, чем для Корфа, кое-как оторвали Владимира от покойной. А он при этом кричал: «Лучше бы я умер! Почему не я на её месте?! Я заслужил это, а не она!»

Лиза, не в силах продолжать повествование, снова расплакалась.

— Пожалуй, хватит на сегодня об этом, — потрясённо проговорила Наташа, обнимая Елизавету Петровну.

Услышанное сильно огорошило княжну. И пусть она совсем немного знала Анну, однако смерть столь юной девушки представлялась ей глубоко несправедливой. Да и Владимиру она не могла не сочувствовать, ведь сама несколько лет назад пережила гибель Андрея Петровича. Но Анну не вернуть. А вот Лиза, сидевшая перед ней, сама на сносях. И возможно, не следовало пускаться в столь горестные воспоминания.

— Я в порядке, ты не волнуйся, — сказала Лиза, словно прочитав мысли Натали. — Мне стало легче от того, что не держу это более в себе.

— И тем не менее, тебе надобно отдохнуть.

— Ты очень удачно приехала. Буквально на днях как раз собирается наш дамский кружок, о котором я писала в письме. Уверена, что имя Владимира Корфа так или иначе всплывёт в беседе моих гостий. Они непременно пожелают поделиться с тобой своим мнением касательно Владимира. Одно и тоже мы можем обсуждать бесчисленное количество раз, поскольку новостей в деревне не так уж много. А Корф, успевший после смерти Анны прославиться своим непредсказуемым поведением, — излюбленная тема для разговора всех женщин: от совсем юного возраста до глубоких седин.

— Доживём до завтра — а там посмотрим, — заметила Натали, поднимаясь с колен, которые изрядно затекли. — Обещай отдохнуть и ни о чём более сегодня не тревожиться. Давай я помогу тебе лечь.

— Ты лучше сходи к Мише — он тоже соскучился, и ему хочется поболтать с тобой. А для меня позови Дашу, которая во всём мне поможет.

Княжна Репнина оставила Елизавету Петровну и, выполнив просьбу последней, отправилась в кабинет, где должен был находиться Михаил. Подойдя к двери, она постучалась.

— Войдите! — громко объявил брат. — А, это ты, — добавил он, отрываясь от своих бумаг.

Обойдя кресло, на котором сидел Миша, Натали вновь обняла его.

— Работаешь? Лиза уже успела похвастаться твоими успехами, — сказала княжна, целуя брата в щёку.

— Да вот, всё думаю насчёт покупки суконной фабрики. Провожу расчёты, — пояснил Михаил, в то время как Натали отошла от него и стала прогуливаться вдоль полок с книгами. — Дело в том, что здание находится в крайнем запустении. И если мы её все-таки купим, нужно будет сперва сделать ремонт. Не могу же я поставить работников в комнаты, где дует изо всех щелей! И оборудование, скорее всего, нужно будет если не заменить, то модернизировать. Паровые машины купить, — пробормотал князь, вновь пробегая глазами по цифрам. — Пытаюсь подсчитать, сколько денег мне необходимо. Возможно, придётся взять ссуду в банке.

— А родители? Может попросишь у них?

— Ну уж нет, у родителей брать не хочу, — категорично ответил Репнин. И, помолчав, добавил: — Корф уже предлагал свою помощь, но я отказался. Лучше банк.

— Это он посоветовал тебе купить фабрику? — догадалась Наташа, вновь подходя к брату и пытаясь вникнуть в формулы, начерченные на листе.

— Ты абсолютно права: Владимир поспособствовал этому решению. Вот только не надо острить, — сказал Миша, поднимая глаза на сестру, всегда относившуюся к Корфу, по мнению князя, не слишком дружелюбно. — Ему от отца, между прочим, достался в наследство отменный конный завод, который, благодаря стараниям Владимира, процветает и по сей день. Дело, сестрёнка, вот что выручает в самые тяжёлые минуты. Оно помогает отвлечься от дурных мыслей, заставляет мозги работать. А если постараться, то ещё и послужит прекрасным вложением в будущность наших детей.