Анджей Ясинский - Толлеус, искусник из Кордоса
Старший инспектор Валенус. Приказ
Олитон.
Ответ пришел только вечером перед самым окончанием рабочего дня. На этот раз не было черноты — просто появилась некоторое давление в области затылка, как будто мозг раздулся и распирал череп изнутри. Не приятно, но вполне терпимо — Валенусу такой вариант связи нравился все же больше, чем амулетный. По крайней мере, нет мерзкой, пугающей черноты. Да и не свалишься с лошади или перед починенными или где-то еще, когда придет вызов, ведь далекий собеседник может застигнуть в любой момент.
Старший инспектор напрягся, сопротивляясь давлению в голове. Сначала он спрятал под стол письмо от старого приятеля, которое, пользуясь свободной минуткой, читал прямо на службе, затем пододвинул и открыл наугад папку с чьим-то делом, и только после этого перестал сопротивляться деликатному вторжению. Он нисколько не сомневался, что при желании столичный чародей сможет влезть ему в голову в любой момент, но связист проявлял вежливость, не вторгаясь без согласия. Лишь только Валенус мысленно дал «добро», в голове появился чужой голос, который распорядился ничего не предпринимать против искусника, но по возможности наблюдать за ним. Также был отдан приказ обождать с захоронением трупов, пока не приедет чародей-криминалист, умеющий хорошо читать прошлое. Насчет первой части задания Валенус догадался сам — не те у олитонского отдела возможности, чтобы проявлять активность, когда идет закулисная борьба таких крупных игроков, как Оробос и Кордос. Однако, предписание насчет умерших свидетельствовало, что эти люди действовали не по приказу Недремлющего Ока. Значит, все гораздо сложнее, чем показалось на первый взгляд. Возможно, в игре участвует кто-то третий.
Вообще чародеи-специалисты порой творили чудеса в деле сыска. Если такому в руки попадает любая мелочь, ранее принадлежащая преступнику, он по ней зачастую способен определить, кто этот человек, что ел на обед год назад и где его теперь искать. Конечно, не всегда, но такие случаи бывали. Так что если сюда едет чародей, он, скорее всего, узнает от умерших гораздо больше, чем целая бригада дознавателей, вооруженных амулетами правды, от единственного выжившего разбойника. Впрочем, наемники попросту могут ничего не знать. Кто клиент и сумма вознаграждения — вот все, что им обычно сообщают неизвестные заказчики.
Что ж, приказ получен, причем именно такой, который как нельзя лучше устраивал старшего следователя Олитона. Отлично!
Досье. Входящий № 8288
Широтон — координационный центр Недремлющего Ока.
«Доклад службы Изысканий по материалам досье искусника № 1-409»
Приложение 1: Заключение о целесообразности участия искусников на Турнире Големов
Приложение 2: Сценарии развития событий, политические последствия для Империи
Приложение 3: Нарушения в подготовке отчетной документации посольской службой города Беллус
Приложение 4: Анализ способа доставки в Оробос искусного голема по недипломатическим каналам без охраны
Приложение 5: Свидетельство службы познания Искусства о невозможности глубокого анализа голема в связи с разрушением последнего
Приложение 6: Анализ возможных причин двойного инцидента в городе Олитон и его окрестностях
Приложение 7: Выписки из архива отдела Вечной Памяти службы Слова о личности искусника № 1-409
Резолюция:
Службе Слова:
— Назначить делу грифы «государственный интерес», «высокий приоритет»
— Направить в министерство внешней политики материалы о выявленных административных нарушениях в подразделении посольской службы города Беллус
Службе Спокойствия:
— Собрать информацию о личности искусника № 1-409 из кордосских источников
— Организовать за искусником № 1-409 наблюдение 2 степени в течение всего периода пребывания на территории Империи
Службе Изысканий:
— Отслеживать появление новой информации
Толлеус. Завещание
Олитон.
К вечеру следующего дня Толлеус лежал пластом в своей комнате, раздумывая, помереть прямо сейчас или все же дотянуть до утра. Добрая Сабана, полная сочувствия, регулярно присылала служек поменять компресс и на случай, если что-нибудь понадобится. В последнюю пару недель старик чувствовал себя на редкость хорошо, как будто скинул лет тридцать. Не было ни одного серьезного приступа. Он уже было решил, что неожиданно свалившаяся на голову походная жизнь запустила какие-то скрытые резервы организма. Или Маркинский чародей, залезший ему в голову с целью выведать информацию, не обманул и действительно поправил здоровье. Но нет. Старость не проведешь. Можно бегать от нее, можно прятаться. Только в конце она все равно найдет тебя и не отпустит. Еще с утра Толлеус чувствовал себя замечательно. Он развил бурную деятельность: нашел кузнеца и плотника, сделал заказ на испорченные детали. Успел восстановить поврежденные огнем амулеты. Через два дня голем обещал быть как новенький. Только манокристалл не вернуть — дорогущая вещь, которую за пределами Кордоса просто не достать. По плану в Оробосе предполагалось пробыть примерно два месяца. За этот срок жилет высосет как раз два кристалла, если не будет перерасхода от приступов. Для голема тоже надо много маны, но тут все зависит от частоты его использования. Теперь кристаллов осталось всего два — если считать тот, что на посохе. Есть кое-какой запас в простых накопителях, которых Толлеус взял целый сундук, а также слой маны в организме, но это все в совокупности едва потянет на один кристалл. Как ни экономь, маны не хватит. Значит, надо будет уезжать раньше, либо находить источники маны здесь. Манокристалл с посоха пока придется использовать в големе. Только теперь ни в коем случае нельзя жестко монтировать его — надо всегда снимать и носить с собой. А посох пока можно запитать от обычного накопителя.
Справившись со всеми делами, Толлеус расслабился, смирившись с мыслью пробыть в Олитоне лишних несколько дней. Самочувствие было в порядке, но к вечеру давление подскочило до небес, разыгралась мигрень, а по ногам пошли красные пятна. Жилет периодически начинал вибрировать, выходя на полную мощность, но все-таки сдерживал хозяина от необратимого пике. В комнате пахло, как после грозы, и волосы у посетителей сами собой поднимались дыбом.
Старик находился в дремотном состоянии между сном и явью: в голове крутились обрывки мыслей и странные видения. Голем следовал за фрагментной таблицей плетений, ее сменяла конструкция скорорезки, потом вспоминалась улыбающаяся жена и почему-то далекие юношенские годы: шалаш у костра в лесу, в небе белый шар Мунары, а в руках самый первый — еще ученический — посох.
Без изменений прошла бессонная ночь. На следующий день Толлеус с выпученными глазами вскочил, бормоча себе под нос что-то про искусную ложку, чем немало напугал молоденькую служку. Сил у старика хватило только на то, чтобы добраться до своего сундука и раскидать амулетные заготовки — он повалился без сознания прямо на них.
Вызванный сердобольной хозяйкой знахарь пристыжено развел руками — его возможности были скромнее искусного амулета. Вердикт был однозначно неблагоприятный — старик не дотянет до завтрашнего утра. К вечеру Толлеус очнулся и ясным голосом попросил принести бумагу и чернила. Исписав два листа, он тяжело откинулся на подушки.
Сабана Имменсиус пришла забрать завещание, но это оказался всего лишь бред — непонятые закорючки и стрелочки, которые обычно рисуют дети, когда еще не умеют писать. Она скомкала лист и швырнула в угол — утром постояльца вынесут и приберут номер.
Закрывать глаза старику не потребовалось, удивительно, но кордосский искусник был все еще жив и просто уснул. А утром наступило некоторое улучшение: Толлеус пришел в себя и заказал бульон. А после полудня даже смог сесть.
Вечером, держась за стенку, старик доковылял до общего зала и, найдя хозяйку взглядом, жестом подозвал ее к себе.
— Я вчера писал что-то или мне померещилось? — с волнением спросил он.
— Ты лишь портил бумагу, господин, а не писал! — без обиняков заявила она. — Не о том сейчас думаешь! Чуть не преставился, а все о бумажках спрашивает… Возвращайся-ка обратно и отлеживайся!
— Это может быть важно! Где она, мне надо на нее взглянуть! — напрягся Толлеус.
— Нет ничего важного в глупых каракулях, — отметая все возможные возражения, вынесла вердикт трактирщица. — Бумажка давно в мусоре. Уже, поди, на растопку пошла…
Старик вцепился в ее руку мертвой хваткой: — Мне очень нужно на нее взглянуть! — с этими словами он сунул ей в ладонь серебряную монету.
— У тебя бред, господин! За такие деньги я сама исчиркаю тебе хоть сотню листов! — Сабана вернула монету. — Ладно, я посмотрю… — и она поспешила отойти от сумасшедшего.
