Кель'Дорей, эльф из мира Warcraft (СИ) - Хорошко Евгений Алексеевич
На полупути к месту, бессознательное тело вдруг затрепыхалось у меня на руках, острые ушки встали торчком. Лиадрин сдула с лица красную прядь и в ужасе уставилась на меня.
— Мэвниар! — воскликнула она. Сначала мне показалось, будто она потребует немедленно поставить её на землю, но нет — вместо этого, она и вовсе обхватила меня руками за шею, для удобства. — Мэвниар, ты слышишь?!
— Что? — я удивился.
— Нам нужно прибыть в Стальгорн как можно скорее и найти артефакт, чтобы связаться с моим отцом! — сказала эльфийка, ещё больше затрепыхавшись. — Я должна успеть сказать ему, что ты — не чернокнижник! Ты слышишь меня?
— Хм, — произнес я и чуть не споткнулся, но, к счастью, удержал девушку на руках. До меня начало доходить, что она имеет в виду: если верховный жрец Кель-Таласа и, по совместительству, ее родитель вдруг встанет и объявит всем, что Мэвниар не чернокнижник, а многообещающий молодой волшебник, вопрос плавно переместится в область политики. Оставалось непонятным только, откуда у эльфийки взялось такое рвение.
— Гоблины работают, не покладая рук, Лиадрин. Мы прибудем в Стальгорн сразу, как только сможем — и это от нас с тобой совсем не зависит. Спасибо, конечно, за помощь. Но... почему ты думаешь, что твой отец сделает, как ты хочешь? Наконец, вдруг я всё-таки чернокнижник?! Ты об этом подумала, когда собралась меня выгораживать?
— Я как-нибудь попробую его убедить, он ко мне прислушается, — эльфийка напряжённо закусила губу. — Ты не чернокнижник, я уверена в этом. Я чувствую!
— Ну, раз ты чувствуешь, то тогда всё, — поперхнулся я. В некотором роде, дочь первосвященника действительно могла стать для меня неким связующим звеном с покинутой Родиной. Сложно будет спасать Кель-Талас от Плети Немёртвых, если я буду находиться в розыске вплоть до пришествия Архимонда.
Ничего не оставалось, кроме как ещё более бережно прижать к себе красноволосую эльфийку и брести дальше. Вдруг она затрепыхалась.
— Мэвниар, кажется, я один из сапожков потеряла, — неловко призналась Лиадрин. Я удобнее перехватил ее и присмотрелся: действительно, вместо одного из ее сапожек, в свете луны блеснула босая девичья стопа. Оглянувшись назад, я обнаружил утрату достаточно далеко. Можно было сказать, большую часть пути к палатке прошли мы зря. Не проще ли сгрузить ношу и сходить за утерянным ботинком самому?
— Лучше не терять его из виду, — заметила эльфийка, кончики её ушей в лунном свете смущённо покраснели. — Пока ты меня донесёшь и вернёшься, гоблины его десять раз стащат. Пошли вместе. Я хорошо себя чувствую.
«Пошли», и особенно — «Хорошо себя чувствую» подразумевало, что девушка крепче вцепится мне в шею, но самостоятельно ходить не будет. Поняв это, я вздохнул и подчинился.
— Тебе стоило сначала зашнуровать сапожки, раз уж ты собиралась пойти выяснять — чернокнижник я, или нет, — пробурчал я. — Или хотя бы надеть платье вместо ночнушки. Вдруг тебя ждала бы битва со злым чародеем?
Лиадрин долго и пристально посмотрела мне в глаза, потом усмехнулась и фыркнула. Заворочалась на руках, устраиваясь удобней, потом указала пальчиком направление в сторону утерянного сапожка, чтобы я по дороге не потерялся. Похоже, эльфийка быстро осваивалась в новой для себя обстановке. С её помощью, пропажа быстро нашлась. А у меня прибавилась новая головная боль, к уже имеющейся.
Глава 27. По гоблинской воле
Воздух был ревущим зверем над деревянной палубой дирижабля, и тонкие переборки между каютами едва могли его приглушить. В шуме ветра легко терялись размеренные беседы дворфов между собой, грохот падения деревянной бочки об пол, ругательные тирады гоблинов в составе экипажа. И уж тем более, среди рёва ветра легко затерялись звуки эльфийских шагов, неслышно ступающих по ворсистому ковру. Дверь в каюту была любезно приоткрыта — ровно настолько, чтобы войти без единого скрипа.
Внутри каюты витал странный запах, будоражащий ноздри — будто кто-то пытался бороться сильными благовониями, ладаном и миррой — с запахом гниющего дерева и прогорклого масла, буквально въевшегося в деревянные переборки. Его нельзя было назвать неприятным, но он был достаточно тяжёлым, чтобы ноздри сразу же зачесались.
Я чихнул почти неслышно, но заостренные ушки эльфийки, сидевшей за письменным столом напротив меня, всё равно насторожились. Она замерла, напряжённо прислушиваясь. Длинные уши повернулись, как локаторы, и посмотрели прямо на меня. Впрочем, она всё равно не успевала среагировать...
Мои ладони уже легли ей на глаза. Лиадрин сначала встрепенулась в удивлении, а затем она, будто что-то поняв, расслабленно откинулась в кресле и улыбнулась. Я безмолвствовал, чтобы не дать ей лишнюю подсказку.
— И кто бы это мог быть, хмм? — задумчиво осведомилась эльфийка, неосознанно начав наматывать длинную рубиновую прядь на изящный указательный пальчик. Её чёрные брови нахмурились под моими ладонями, словно в тяжёлых раздумьях.
— Гм, Карадин? — осторожно предположила эльфийка... и хихикнула. Я с вытянувшимся лицом разглядывал её затылок. Ах, так ты вот как?
Я чуточку сгорбился, словно так входил в роль. Мои губы приблизились к её уху, которое тут же тревожно затрепетало от моего дыхания.
— Хе-хе, — и как только мне удалось изобразить мерзкий гоблинский смех Среброкинса настолько натурально? Я и сам диву давался, ведь актёрские способности никогда не были моим коньком. Вероятно, я просто слишком часто слышал поблизости этот неподражаемый звук?
Эльфийка резко замерла, словно пыталась как-то переварить случившееся. Её плечи напряглись. Она подскочила со стула, одновременно оборачиваясь с самым негодующим и гневным лицом, которое я когда-либо видел у женщины в своей жизни. Не позавидовал бы я любому гоблину, будь он сейчас на моём месте. Убила бы.
— Мэвниар!? — ахнула Лиадрин, с выпученными глазами оседая на письменный стол. — Ох, ну!
Она замахала на меня ладошками, силясь прийти в себя. Отчаянно вдыхая и выдывая воздух из вздымающейся груди, спустя какое-то время она свела на мне негодующий взгляд. Эльфийка упёрла руки в боки.
— Так, Мэвниар! Тебе сколько лет, что это за шутки?
— Это ты погоди минуту. Поясни-ка мне, причём здесь Карадин? — я нахмурился и перешёл в шутливое наступление. Она закатила глаза.
— Ревнуешь? — подумав, эльфийка мелодично рассмеялась.
Я усмехнулся, и Лиадрин решила вернуться за письменный стол. Я мельком взглянул на рассыпанные листочки — похоже, девушка пыталась скоротать время до прибытия в Стальгорн с помощью рисования. Я повторил попытку приблизиться к ней незаметно, когда она уселась в кресло, но в этот раз положил ей ладони на плечи, которые неосознанно напряглись.
— Мы же договорились, что ты придёшь сегодня для серьёзного разговора, Мэвниар, — вздохнула эльфийка. Я напомнил себе, что словосочетание «серьёзный разговор» на талассийском обычно понималось буквально. Кель’дореи жили слишком долго, чтобы любовные драмы занимали в их жизни такое же место, как у людей.
— Это самый серьезный разговор, который только можно придумать, — против воли, мой голос прозвучал достаточно хмуро, хотя я продолжил машинально разминать ей плечи. — Твои видения, Лиадрин. Маска шамана должна была явить тебе будущее, но Солнечный колодец до сих пор не отравлен, а эльфы всё ещё не страдают без магии. Выбивается из общего ряда только видение, в котором ты видела меня. Ты ведь наблюдала за мной, когда я выпрыгнул из дирижабля, маленькая шпионка...
Эльфийка встрепенулась, но промолчала. Впрочем, по её голубым глазам я отчётливо понимал — да, видела. Она заметила окутавший меня покров чужой, дикой магии Искривлённой пустоты. Совсем как ореол из её видений, ореол Синего солнца.
— Загвоздка в том, — я искренне вздохнул. — Что ты столкнулась с этим видением ещё в те времена, когда я даже не подозревал о том, что буду способен творить... те вещи, которые я делаю. Выходит, ты видела будущее. Как минимум, одно из видений точно исполнилось. Значит, должны исполниться и другие, как ты думаешь?
