Хвостатый эффект - Ragnaros
— Да. Я… Понимаешь… Там, где… — продолжить Алисии и рассказать о случившемся не дал сигнал, пришедший на инструметрон её отца, — всё, прости, время разговоров вышло. Мы подлетаем. Всё что ты хотела, скажешь после победы. Собери всю свою волю в кулак, дочка. Тебя ждёт «грязная» битва.
Глубоко вздохнув Алисия тряхнула ушами и надев пилотку коротко кивнула отцу, чувствуя внутри себя неуверенность и отвращение к самой себе, которое поселилось где-то на задворках сознания, постоянно зудя, словно выскочивший прыщ в день важной фотосъёмки. Однако сейчас она была вынуждена эти чувства игнорировать. Лишь на время, пока не сможет всё рассказать отцу и вместе они смогут принять меры. А пока, в окне спускающегося аэрокара показалось здание Международного Военного Суда. Величественное и гнетущее. В крови начинала закипать хорошо знакомое чувство.
Когда Алисия сидела в СИЗО она надеялась на полную открытость, чтобы манипулировать фактами было сложнее. Но теперь, в свете последних событий, всё это казалось просто политической игрой. Одно девушка понимала точно, даже если бы утёкшие в сеть данные объявили фальшивкой, они всё равно не на шутку раскачали бы лодку, особенно в колониях. В этот момент она очень завидовала Героине Элизиума, к которой было не подкопаться.
К вящему неудовольствию обоих Хакеттов, перед зданием суда собрались десятки журналистов, охочих до эксклюзивного материала. Их отгораживали от центрального прохода солдаты в полной боевой выкладке, отодвигая особо наглых. Едва двери аэрокара открылись, на пассажиров обрушились сотни вспышек и гвалт перебивающих друг друга людей. Просящих, требующих ответить именно им. Но оба Хакетта знали правила. Любое лишнее слово, моментально переврут, извратят и переиначат. Поэтому они не обратили никакого внимания на орущих людей, которые не получая ответа, перекрикивали друг друга с большим энтузиазмом, едва многие из них рассмотрели на мундире Алисии «обновки». Солдатам даже пришлось силой отгонять особо зарвавшихся представителей прессы, которые казалось, обезумев в своём желании получить «горячие факты», буквально вплотную придвигали к следовавшим свои камеры.
Пока Хакетт в сопровождении отца и двух конвоиров проходила мимо, она успела различить много вопросов. Уши, словно локаторы, моментально цепляли из общего шума действительно важные, среди тонн «мусора», вопросы. Кто-то из толпы спрашивал об её связи с Цербером. Другой про её психическое здоровье. А третий и вовсе пытался оперировать фактами, которых в открытом доступе просто не могло быть, так как были засекречены ещё с десяток лет назад. Всё это наводило на мысли о том, что система безопасности в СБ Альянса, либо дырявая словно решето, либо кротов там больше чем тараканов в трущобах и некоторые «тараканы» работали отнюдь не на трёхголовых. Наконец двери за ними закрылись, отсекая противный шум.
На само заседание, были приглашены самые авторитетные и спокойные представители прессы. Они не бросались с вопросами и не вели себя словно стадо обезьян. Однако это не помешало глазу Алисии дёрнуться, когда едва они зашли в зал заседаний, на них снова посыпалось множество вспышек фиксирующей аппаратуры и голокамер. Лицо девушка удержала, оставшись внешне спокойной и уверенной в себе, но вспышки начинали раздражать чувствительные глаза, а следом и её саму.
Цирк начинал своё представление и сама Хакетт хотела выступить как минимум не хуже тех, кто это придумал. А возможно даже и выиграть пару баллов в глазах простых людей, после событий Торфана. Хотя это и было маловероятно.
Заняв своё место рядом с адвокатом Алисия бегло осмотрела присутствующих в зале суда и к своей радости заметила много знакомых лиц. В отдельном ложе разместились несколько адмиралов, место среди которых занял её отец. Так же, мрачной тучей там сидели Кузнецов и Риос, о чём-то переговариваясь. Кахоку тоже был там, ястребом, не сводя взгляда со «стороны» обвинения. Но потом взгляд Хакетт зацепился за ещё одно знакомое лицо, которое она предпочла бы больше не встречать никогда в жизни. В одном из кресел сидел адмирал Шепард. Мужчина сидел с каменным, надменным лицом, но в его глазах то и дело пробегали искры веселья и предвкушения.
Стороне обвинения девушка не уделила много внимания, там сидели незнакомые ей люди, некоторые в гражданской одежде, некоторые в форме СБ, как и сами «обвинители».
В противовес этому на стороне защиты она заметила родных и немало знакомых по службе. Лидия и Иллирия сосредоточились на других, будто кого-то высматривая и прочитать их истинное настроение было сложно. Сестра, на этот раз была одета в строгий брючный костюм и сидела с до боли похожим на её собственное выражение лица. Сосредоточенное, холодное и с явным раздражением внутри. Если бы она сидела в таком же мундире, что и Алисия, сестёр нельзя было бы отличить друг от друга. Вдобавок, к непомерному удивлению рядом с Иллирией сидел Роберт Хакетт. Отставной офицер и по совместительству дедушка двух сестёр и отец Стивена, одетый в свой лучший мундир и судя по его виду, был готов броситься в бой в любой момент. Позади родственников виднелись несколько старых сослуживцев, что активно общались с незнакомым Алисии офицером. Возможно там были и другие знакомые ей, но рассмотреть она их не смогла.
— Встать! Суд идёт! — пронёсся по помещению голос секретаря. «Битва» началась.
Занявшие свои места пятеро судей с первого взгляда, на удивление, казались настроенными серьёзно, хотя вполне возможно, о всей той заварушке, что сейчас наверняка творится в высоких кругах они просто ещё не знали.
— Всем сесть. Слушается заседание военного трибунала по делу об обвинении майора Алисии Л. Хакетт по ряду военных преступлений с отягчающими обстоятельствами. Прокурор, вы можете начинать.
— Благодарю, судья, — с места поднялся прилизанный, по-другому не скажешь, метросексуал в прокурорской форме от одного вида которого Алисии сделалось смешно. Его аккуратные усики не смотрелись вообще ни в какие ворота и только портили внешний вид. Чтобы не выдать своего веселья, девушка с трудом, но смогла перекинуть распирающие эмоции от смеха в хвост, чудом не привлекая к себе внимания. А едва прокурор начал зачитывать обвинение, Хакетт поняла, ужин сегодня будет о-очень поздно, если не превратится в завтрак.
Следующие три часа превратились для Хакетт в однообразную картину. По большей части она молчала, предоставив всё адвокату, лишь изредка отвечая на вопросы и била хвостом по спине защитника, когда нужно было вставить веское по мнению Алисии «Протестую!», подкреплённое собранным материалом. Обвинение в свою очередь проходилось по всем «грехам». Особенно задержавшись на первой высадке. Здесь в качестве свидетелей выступили офицеры Чуйкова и
