Кошка Маришка - Мои миры, твое отчаяние. Танец 1

— Не то слово… — пораженно произнес Гарри.

Эдвин поднял с пола последний сверток.

— А это от кого?

Мальчик разорвал бумагу и к нему на колени упал маленький ключик с припиской:

«Это второй ключ от семейного сейфа Блеков. Доверенность на доступ к ячейке давно у гоблинов. Если твой опекун начнет ограничивать тебе доступ к твоим средствам, то у тебя всегда будет альтернатива.

С любовью, С. Б.»

— Это от крестного…

— У тебя есть крестный? — удивленно спросил Дориан.

— Есть…

— А почему он не забрал тебя к себе? — поинтересовался Эдвин.

— Эммм…. Он просто только недавно сбежал из тюрьмы и находится на нелегальном положении… — пробормотал Гарри, пряча ключ.

Эдвин закашлялся.

— Иногда ты мне напоминаешь ящик Пандоры… Столько сюрпризов вырывается, стоит только открыть крышку…

— Крестный неплохой человек. Его осудили по ложному обвинению. Я рад, что он обрел долгожданную свободу.

Дориан покачал головой.

— У тебя необычная логика. Ты приходишь к фантастическим умозаключениям какими–то неведомыми путями. Самое паршивое то, что они действительно имеют место в жизни. Иногда я чувствую себя совершенно непроницательным идиотом.

— Мы все весьма специфичны. Иди, полируй клыки, и пойдем завтракать, — с улыбкой произнес Эдвин.

Дориан собрал волосы в хвост и, сладко потягиваясь, вышел из комнаты. Когда он вернулся назад, Гарри и Эдвин были уже переодеты и полностью приведены в порядок.

— После завтрака мне нужно будет отбыть домой, — проговорил Стан, извлекая из недр своей сумки брюки и рубашку.

— Конечно, я очень надеюсь, что твои каникулы пройдут хорошо, — улыбнулся Гарри.

— Угум… Если брат не начнет играть на нервах… Он мастер в этом… — проворчал полувампир, переодеваясь.

Когда ребята спустились вниз, Снейп уже сидел за столом и пил чай, читая Ежедневный пророк.

— Доброго утра, — хором произнесли ребята, усаживаясь за стол.

Зельевар хмуро кивнул из–за газеты и вернулся к чтению, но резко отложил ее на стол, когда заметил, что дети, перед тем как что–то положить себе на тарелку, тщательно проверяют пищу.

— Неужели вы считаете, что зельевар в собственном доме будет пытаться отравить своих гостей. А если ему и взбредет в голову подобное, то вряд ли вы даже поймете это, — взорвался он.

— В Дурмстранге это прививают нам на уровне рефлекса. Это привычка. Разве вы не знали? — удивился Дориан.

— Нет… — нахмурился Снейп.

Эдвин задумчиво посмотрел на него.

— Зельевар, значит… Вы испортили ребенка.

Снейп поперхнулся от подобного заявления.

— В смысле?

— Гарри просто маньяк в области зельеварения. Ему дай волю, он к господину Мейеру переедет и будет отходить от котла только до библиотеки.

Зельевар покосился на своего подопечного.

— Я думаю, вы преувеличиваете способности Поттера. Не взорвать котел — это еще не достижение. А профессор Мейер очень серьезный человек, чтобы нянчиться с первокурсником.

Эрстед неодобрительно посмотрел на него.

— Вы просто не знаете об успехах Гарри. Видимо, профессор видит в нем потенциал, раз отдал ему целую лабораторию.

— Надеюсь, Дурмстранг устоит.

— Можете не сомневаться, — холодно ответил Гарри. — Эдвин, давай поедим в тишине.

Дориан тяжело вздохнул. В комнате повисла тишина. Снейп вернулся за чтение газеты, но буквы почему–то отказывались складываться в слова, и только когда все покинули столовую, зельевар заметил, что держит газету вверх ногами.

Стан отбыл домой, и Гарри с Эдвином остались вдвоем. Эрстед тут же занялся изготовлением новой куклы, а Поттер с головой ушел в чтение, не забывая между делом пить свое зелье. Магия внутри него клекотала, а эмоции были ее катализатором. И Гарри таким образом запирал в себе свою стихийную магию, заставляя ее присмиреть на время. Но бушевавшая в нем сила все отчетливее давала о себе знать. Мальчик как никогда остро ощущал потребность в контроле собственной силы. Ему было необходимо научиться этому, и как можно быстрее.

Каникулы тянулись очень медленно. Эдвину действительно было безразлично от того, где он находится. Его всецело захватывал творческий процесс. Он то делал какие–то эскизы картин, то самозабвенно посвящал себя созданию кукол. Иногда Эрстед перебрасывался с зельеваром ничего не значащими фразами. Иногда пытался как–то похвалить перед ним Гарри, но неизменно получал на это порцию уничижительного сарказма.

За эти каникулы возникла еще одна проблема — Гарри стали мучить кошмары. Они всегда начинались одинаково: к нему приходил черный человек и доставал из–за пояса кнут, которым начинал бить по обнаженному телу мальчика. Но вместо крови из ран на теле начинали сочиться самые неприятные воспоминания мальчика, а этот черный человек, у которого и лица–то не было, заставлял мальчика не отводить взгляда от картин прошлого.

В одну из ночей после очередного кошмара, мальчик долго ворочался в кровати, но так и не смог уснуть. Он выскользнул из комнаты и спустился вниз. Очень хотелось пить. Уже возвращаясь из кухни, Гарри обратил внимание на то, что дверь в большую гостиную приоткрыта. Обычно все свое время ребята проводили или в комнате Гарри или малой гостиной. Она казалась куда более уютной, нежели большая. В ней был камин, мягкие кресла и диванчик.

Мальчик вошел в комнату. В ней ничего не изменилось: фортепьяно около одной стены, несколько кадок с цветами, поистине огромный диван и несколько кресел. Резной журнальный столик, картины по стенам и несколько книжных шкафов, маленький, не подключенный к дымолетной сети камин. Гобелен со змей над ним.

Внимание Гарри привлек какой–то высокий прямоугольный предмет, зачем–то укрытый плотной тканью. Мальчик подошел к нему и сорвал покрывало, под которым оказалось зеркало.

— Еиналеж, — тихо прошептал Поттер, читая название на высоком ободке.

Отражение мальчика начало быстро меняться. Вместо пижамы на нем оказалась форма Дурмстранга с погонами главы школы, положив руки ему на плечи, позади него стояли его родители.

Мальчик оглянулся, в комнате не было никого. Гарри вновь повернулся к зеркалу.

Родители смотрели на него с любовью, мама чуть приобняла его за плечи и поцеловала в щеку, а отец потрепал его по волосам. Откуда–то из глубин зеркала шагнул улыбающийся Снейп. Он кивнул родителям Гарри, и принял из рук мальчика какую–то склянку с зельем, придирчиво осмотрел ее, свел брови на переносице, а потом как бы просветлел лицом и показал мальчику большой палец. Он встал позади него, с гордостью приобнимая за плечи.

Потом появился отряд Гарри, они стояли рядом с мальчиком, улыбались ему и махали руками, изредка дурачась. А потом возникли Дурсли, они встали перед ним на колени, прося прощение у него. И мальчик тоже улыбался, явно принимая их извинения, потому что они наконец–то признали его равным себе. Зеркало было притягательным, хотелось продолжать смотреть на эту картину и никуда не уходить.

Сердце в груди екнуло.

— Еиналеж… Желание… — прошептал он.

Мальчик тряхнул головой, прогоняя наваждение. Оно показывало несбыточные мечты, то, чего никогда не будет. Родители не восстанут из мертвых, Снейп никогда не станет им гордиться, Дурсли всегда будут видеть в нем ошибку природы и урода, а друзья… Будут ли они всегда рядом?

Зелье, сдерживающее эмоции, еще действовало, но в глазах все равно немного защипало.

— Как это понимать? — раздался едкий голос Снейпа сзади.

Мальчик испугано отпрыгнул в сторону. С собой он не взял ни одну палочку. А выход из комнаты перекрывал зельевар. Гарри накинул покрывало на зеркало, боясь, что Снейп увидит в нем то, что видел мальчик и высмеет это. Увидев, как в искривились губы зельевара в противной ухмылке, Поттер решил, что он все–таки что–то заметил.

Магия внутри мальчика забурлила, но, так и не найдя выхода во вне, ударила по Гарри изнутри. Мир перед глазами покачнулся и Поттер, пошатнувшись, упал на пол. В потолок уже смотрели остекленевшие глаза.

Глава 35. Черный человек

Снейп бросился к мальчишке, проклиная свою судьбу и глупость рода Поттеров.

— Жив, — прошептал он, проверяя пульс.

Зельевар наложил на Поттера диагностические чары и, убедившись, что его физическому состоянию ничего не грозит, занялся проверкой психики. Мальчишка ушел слишком глубоко в себя.

— Легилименс…

Северус Снейп попал в совершенно необычное место. Он был в каком–то узком коридоре, с множеством дверей. Видимо мальчишка не дал выплеснуться своей магии, и теперь она создала внутри его головы целый мир.

Зельевар направился по коридору вперед, туда, где горел свет. Каждый шаг отдавался эхом, а тело неприятно холодило. Откуда–то из–за дверей звучал шепот, но слова было невозможно разобрать. Когда Снейп все же приблизился к черте света, он оказался на самом верху винтовой лестницы, а внизу к стене был прикован Поттер, а его порол кнутом какой–то человек в черном балахоне с глубоким капюшоном на голове. При каждом ударе Гарри только дергался и изредка стонал, но ни разу не вскрикнул, хотя было видно, что ему больно.