Космический инженер (СИ) - Берс Виктор
Алекс запросил словарь архаичных терминов и начал экспериментировать. "Ракх-ата", "Ракх'ата", "Раката"... И вдруг — прорыв. Запрос "Раката" на древнем корускантском диалекте выдал совершенно другие результаты.
Это была личная переписка между двумя учеными, жившими двадцать пять тысяч лет назад:
"Дорогой Ренн, ситуация становится критической. Сети Раката рушатся по всей галактике. Многие миры уже потеряли связь. Боюсь, мы стоим на пороге новой темной эры. Если наша цивилизация выживет, будущие поколения могут даже не узнать о том, кем были истинные создатели гиперпространственных маршрутов."
Алекс перечитал письмо несколько раз, чувствуя, как учащается сердцебиение. Значит, Раката — это и есть та древняя раса! Они контролировали гиперпространственные сети, и их падение привело к Великому Коллапсу.
Используя правильное написание имени, он получил доступ к гораздо большему массиву информации. Фрагментарной, разрозненной, но достаточной, чтобы начать складывать картину.
Раката создали первую галактическую империю, основанную на невероятно развитых технологиях. Их гиперпространственные врата связывали тысячи миров. Они строили самовоспроизводящиеся фабрики, создавали искусственный интеллект, разрабатывали принципы, которые современная наука до сих пор не могла полностью понять.
Но чем глубже он копал, тем чаще натыкался на одну и ту же проблему. Самые интересные документы обрывались на полуслове, ссылались на материалы, которых не было в цифровой базе, или содержали пометки вроде "см. коллекцию Шейна, физические носители".
— Мистер Кессель, — обратился он к архивариусу, — а что это за коллекция Шейна? Система постоянно ссылается на нее, но материалов в базе нет.
Пожилой архивариус поднял глаза от своих бумаг:
— А, профессор Реван Шейн. Блестящий исследователь древней истории, жил около двадцати тысяч лет назад. У него была обширная личная коллекция артефактов и документов.
— И где она сейчас?
— В физическом хранилище. Самые старые материалы мы не оцифровываем — слишком хрупкие носители, да и не всегда понятно, как правильно их считать. — Кессель помолчал. — К тому же, коллекция Шейна всегда считалась... проблематичной.
— В каком смысле?
— Шейн исследовал спорные теории. Утверждал, что современная цивилизация построена на руинах более древней. Называл их... как же... Раката, кажется. Академическое сообщество относилось к его работам скептически.
Алекс едва сдержал возбуждение. Значит, профессор Шейн изучал ту же тему!
— А можно посмотреть на эти материалы? Для полноты картины.
— Теоретически — да. У вас есть исследовательский доступ. — Кессель встал. — Но предупреждаю — там внизу довольно мрачно. Физическое хранилище находится на самых нижних уровнях.
Они спустились по лестнице еще на несколько этажей вниз. Здесь воздух был более застоялым, освещение тусклым, а коридоры казались бесконечными. Древние стеллажи тянулись во мраке, заполненные контейнерами, ящиками и запечатанными капсулами.
— Коллекция Шейна находится в секторе Д-7, — сказал Кессель, вручая Алексу портативный светильник. — Я не могу оставить вас здесь одного надолго, но час-другой у вас есть. Только будьте осторожны — некоторые носители очень хрупкие.
Сектор Д-7 оказался особенно мрачным уголком архива. Здесь пыль лежала толстым слоем, а некоторые контейнеры выглядели так, словно к ним не прикасались десятилетиями. Алекс методично изучал этикетки, ища что-то связанное с Раката.
И тут он вспомнил странную фразу из одного документа: "Подробности см. в моих заметках, раздел 'Истинные строители', контейнер за стеллажом номер семь". Тогда он не обратил на нее внимания, но теперь понял — это могла быть подсказка, оставленная самим Шейном.
За стеллажом номер семь, в узком проходе между рядами, действительно стоял небольшой металлический контейнер. На нем не было никаких опознавательных знаков, только слой пыли и едва различимые царапины на поверхности.
Алекс осторожно извлек контейнер из укрытия. Он был запечатан старой печатью с символами на архаичном диалекте. Печать поддалась легко, словно время сделало металл хрупким.
Внутри лежали кристаллические носители данных и рукописные заметки. Алекс осторожно извлек одну из записок и попытался прочесть. Древний диалект был сложным, но отдельные фразы он разобрать смог:
"Раса, известная как Раката... первая истинно галактическая цивилизация... их технологии основывались на глубоком понимании связи между Силой и материей..."
"Их падение было внезапным и катастрофическим... причины остаются неясными, но последствия ощущаются до сих пор..."
"Эти знания опасны... слишком многие заинтересованы в том, чтобы правда о Раката никогда не стала известна... прячу материалы в надежде, что когда-нибудь найдется тот, кто сможет распорядиться ими лучше..."
Алекс почувствовал мурашки по коже. Профессор Шейн не просто изучал Раката — он раскрыл какую-то опасную истину и был вынужден ее скрывать. И теперь, через двадцать тысяч лет, эта истина попала в руки Алекса.
Алекс осторожно упаковал материалы обратно, но не собирался оставлять их здесь. Еще со времен работы у дяди Грегора у него был портативный адаптер для считывания кристаллических носителей — универсальное устройство, которое пригодилось ему и в тайной лаборатории. Сейчас оно лежало в его рюкзаке.
Убедившись, что Кессель не видит его, Алекс быстро подключил адаптер к одному из кристаллов. Устройство тихо загудело, копируя данные на его личный накопитель. Процесс занял несколько минут — архив профессора Шейна оказался обширным. Когда копирование завершилось, Алекс аккуратно вернул все материалы в контейнер и поставил его обратно за стеллаж.
Поднявшись наверх, он вернулся к своему терминалу с видом человека, который провел время в пыльном архиве без особых результатов.
— Ну как, нашли что-нибудь интересное? — поинтересовался Кессель.
— Пока только общие материалы, — ответил Алекс. — Но это хорошая база для дальнейшей работы.
Следующие недели он методично прослеживал эволюцию гипердвигателей Кореллианской корпорации. Работа оказалась кропотливой — корпорации было уже пятнадцать тысяч лет, и за это время она выпустила сотни различных моделей двигателей.
Алекс двигался от современности к прошлому, изучая каждое поколение технологий. Современные двигатели серии КТ-400 были элегантными и эффективными. Модели тысячелетней давности — более громоздкими, но основанными на тех же принципах. Чем глубже в прошлое, тем примитивнее становилась периферия — системы управления, корпуса, интерфейсы.
Но одна вещь оставалась неизменной — гиперпространственный резонатор и навигационный вычислительный комплекс. Эти два компонента, составлявшие сердце любого гипердвигателя, практически не изменились за тысячелетия. Их конструкция была настолько совершенной, что инженеры просто не находили способов ее улучшить.
Дойдя до самых ранних прототипов пятнадцатитысячелетней давности, Алекс был поражен контрастом. Корпуса были грубыми, системы охлаждения примитивными, интерфейсы управления неуклюжими. Но резонатор и вычислительный комплекс были точно такими же сложными и совершенными, как в современных двигателях.
Это не имело смысла. Как могли древние инженеры, не умевшие создать приличный корпус, разработать настолько сложную основу?
Алекс попытался проследить происхождение технологий еще глубже, но наткнулся на странность. Кореллианская инженерная корпорация не изобретала гипердвигатели — она их производила по лицензии. Более того, сама корпорация была объединением нескольких более мелких фирм, каждая из которых специализировалась на определенных компонентах.
Копая дальше, он обнаружил, что все эти фирмы получали ключевые компоненты от одного поставщика — компании "Звездные Пути Галактики". Эта фирма производила гиперпространственные резонаторы и навигационные комплексы не только для Кореллианской корпорации, но и для всех крупных производителей гипердвигателей в галактике.
