MarInk - Давайте все сойдём с ума

- Умница! - неподдельно возликовала Гермиона. - Либо есть и третий вариант, о котором мы можем только догадываться. Может быть… извини, Гарри… твой отец разок изменил твоей маме с какой-нибудь дурмстранговкой. Может быть, у кого-нибудь из Поттеров - может, и у тебя, Гарри - взяли образец генофонда… не смотри ты на меня так, Рон, это не ругательство, а медицинский термин… и зачем-то вырастили в Болгарии ребёнка с генами Поттеров. Всё может быть. Но исследование семейной истории - подлинной истории, а не того, что написано в этих некомпетентных «Вехах» - наше приоритетное направление поиска.

Гарри покивал, потрясённый количеством умных слов, вылетевших из Гермионы за один раз. Для самой гриффиндорки это был отнюдь не рекорд, зато Гарри и Рон никогда бы не сказали «приоритетное направление поиска».

- Вопрос в том, где брать документы, - нахмурилась Гермиона. - Насколько я помню, дом твоих родителей в Годриковой Лощине разрушен. Поттер-мэнор пару веков назад был добровольно отдан твоим предком, Майклом Гарольдом Поттером, под государственный музей со словами «Берите эту развалину, она мне осточертела хуже холодной овсянки». Это было в «Кратком перечне историко-магических памятников Британии», как помнится. Там ещё упоминалось, что все предметы Майкл оставил музею, но семейный архив забрал с собой, и где теперь всё это - неизвестно.

- Ничего неизвестно, - вздохнул Гарри и подавил предательский зевок, стараясь не уподобиться вновь задремавшему Рону - как-никак, о его семье шла речь.

- Не всё потеряно, Гарри, - Гермиона вновь задумалась, и Гарри померещилось, что в голове подруги защёлкали шестерёнки, прочёсывая лучшую память Хогвартса. - Я что-то такое встречала в книгах…

Рон хрюкнул, пытаясь сдержать смех - таким типичным для Гермионы было последнее утверждение.

- Не смейся, Рон, здесь нет ничего смешного, - автоматически пробормотала Гермиона, явно не обращая внимания на то, что говорит. - Помнится, в «Выдающихся личностях нынешней магической эпохи» я встречала имя М. Г. Поттера, преподавателя Трансфигурации в Хогвартсе. Он модернизировал заклятие Круциатус…

- Что???!!!

- Тихо, вы двое! - шикнула на друзей Гермиона. - Не привлекайте лишнего внимания. Здесь совершенно негде поговорить, хоть в Тайную комнату лезь! Гм. Там же уже нет живого василиска…

Гермиона явно увлеклась идеей проводить важные разговоры в тайной комнате. Рон хихикнул и прошептал Гарри на ухо:

- А что, если василиск за эти годы как следует разложился? Представляешь, какая там атмосфера!

Гарри несколько позеленел, ибо в его живом воображении немедленно возник разложившийся до совершенно непотребного состояния сорокафутовый василиск. Героя магического мира ощутимо замутило.

- Гермиона, что ты там сказала про Круциатус? - Гарри постарался отвлечь подругу от мыслей о Тайной комнате.

- Ах, да! Этот М. Г. Поттер модернизировал Круциатус, убрав мелкие побочные эффекты при его использовании вроде разрывающихся от крика связок или лопающихся сосудов в глазах, - без запинки отрапортовала Гермиона тоном истинного учёного. - До этого оно звучало как-то по-другому, история магии не сохранила, как именно. Он сделал заклятие таким, чтобы оно сохраняло в целости и сохранности тело пытаемого, но не смог убрать три эффекта: возможность сойти с ума, как случилось с родителями Невилла, возможность умереть от болевого шока и страшную слабость у пытаемого после заклятия. Также ходят слухи, что он встроил в него лазейку, позволяющую представителям семьи Поттеров сбросить заклятие, если они произнесут мысленно какое-то ключевое слово, но сам профессор не подтверждал и не опровергал этих слухов.

- Когда Вольдеморт пытал меня Круциатусом, я ничего не мог сбросить, - мрачно заметил Гарри.

- Но ты же не знаешь ключевого слова, - возразила Гермиона. - Но суть не в том. Подумайте сами! Если Майкл Поттер был преподавателем Хогвартса - а книга говорит, что он и умер здесь - то все его бумаги могут храниться именно здесь! К тому же наверняка именно сюда отправили то, что могло уцелеть в доме в Годриковой Лощине. Конечно, это не очень надёжная ниточка, но другой у нас нет.

- Хогвартс огромен, Гермиона, - осторожно сказал Гарри, которому, по сути, было не так уж и интересно лазить по пыльным бумагам. Он не имел ничего против того, чтобы другие люди были на него похожи, если вдуматься. Пусть даже слизеринцы. - Мы можем искать по нему старые бумаги до скончания веков. Тем более что их может тут вообще не быть!

- Все документы, имеющие хоть какое-то отношение к Хогвартсу, но не имеющие текущего владельца, хранятся в особом архиве, куда можно попасть из библиотеки. Одна загвоздка…

- Какая? - поинтересовался наивный Рон.

- Студентам туда вход воспрещён, - хором сказала Гарри и Гермиона. Гермиона отвечала Рону, а Гарри просто догадался. В конце концов, все шесть лет обучения в Хогвартсе они лазили, куда не полагается, начиная с женского туалета, где сидел горный тролль, и заканчивая… а это вообще когда-нибудь закончится? Гарри казалось, что вряд ли. И его это вполне устраивало.

Первым уроком в этом учебном году седьмому курсу Гриффиндора поставили Трансфигурацию, объединённую с Равенкло. Профессор МакГонагалл очень всех «обрадовала», начав день с «небольшого» теста на пятьдесят четыре вопроса. Как она выразилась, «вам в этом году сдавать ТРИТОН, и я хочу знать, сколько знаний осталось в ваших головах после каникул». Материал для теста был за все шесть лет, и Гарри с ужасом понял, что кардинально тонет. Если бы не Гермиона, вопросов двадцать остались бы вообще неохваченными со стороны Гарри, а так хоть что-то, да было везде написано.

Потом профессор Флитвик устроил Гриффиндору и Хаффлпаффу лекцию на всё занятие о каких-то замудрёных чарах, даже название которых немедленно вылетело у Гарри из головы. Так что к обеду Гарри был морально опустошён и выжат, как лимон. Сознание грядущего сдвоенного зельеварения вкупе со Слизерином, где будут присутствовать Малфой и Чижов, и вовсе лишало Гарри всякого присутствия духа. Он сжал Многосущную вещь в кармане, превращая её в булавку, и приколол с обратной стороны к своему галстуку гриффиндорских цветов. Пусть Малфой её не заметит, и одновременно Вещь будет в пределах досягаемости.

Успокоившись на этой мысли, Гарри взялся за вилку и, воткнув её в ростбиф, зачем-то покосился на стол Слизерина. Малфой о чём-то деловито беседовал с Чижовым и Крестовым, Дабор односложно отвечала подкатывающему к ней Блейзу Забини. Сегодня все бывшие дурмстранговцы были в форме Хогвартса и, разумеется, безо всяких капюшонов, и Гарри получил возможность рассмотреть их. Антон Крестов был высок, возвышаясь даже над признанными верзилами Крэббом и Гойлом, но вместе с тем был худ, как скелет. Смуглая кожа обтягивала его лицо с резкими крупными чертами, и единственное, что не бросалось в глаза на этом лице - это бескровные тонкие губы, терявшиеся на фоне крупного носа, высокого лба и скул и огромных тёмных глаз. Гарри невольно поёжился, решив, что не зря этого студента определили на змеиный факультет, и перевёл взгляд на Дабор. Тёмная шатенка, среднего роста и пухленькая, производила бы самое приятное впечатление, если бы не цепкость пронизывающего и оценивающего взгляда глаз, окраску которых Гарри не определил - нехорошо на людей пристально пялиться. Смотреть на Чижова было попросту неуютно: спутанные чёрные волосы, такие же, как шевелюра Гарри, закрывали лоб слизеринца, цвета глаз было не различить на расстоянии, и гриффиндорцу казалось, что это он сам там сидит в зелёной с серебром мантии вполоборота к Серебряному принцу Слизерина и слушает, что последний говорит, покачивая в ладонях кубок с тыквенным соком.

Внезапно Малфой закончил свою тираду, чуть склонил в знак этого голову и бросил взгляд на гриффиндорский стол. Встретившись глазами с Гарри, Малфой с усмешкой отсалютовал тому кубком. Чижов проследил взгляд Малфоя и что-то негромко у него спросил. Малфой ответил, продолжая ухмыляться. Гарри вспыхнул до корней волос, сам не зная почему, и, опустив глаза, торопливо сунул в рот кусок ростбифа. «Определённо, Зелья обещают быть по меньшей мере нескучными», - сыронизировал Гарри сам над собой.

Все ещё возились с перьями и пергаментами, выкладывая их на парты, когда Снейп вошёл в класс.

- Итак, это ваш последний год в Хогвартсе, - произнёс он тихо, и все сразу умолкли - гриффиндорцы насторожённо, слизеринцы - из уважения к собственному декану. - Мы будем проходить сложные и комплексные зелья, в связи с чем вы будете вынуждены работать в парах. Пары будут меняться, если я сочту нужным, а пока извольте сесть рядом со своим партнёром.

Снейп начал называть пары, зловредно соединяя Гриффиндор и Слизерин. Правда, Малфою он сделал в этом плане послабление и поставил с Крестовым, кинув последнему: «весьма наслышан о вашем последнем групповом курсовом проекте под руководством профессора Керил». Гермиона шёпотом пояснила, что профессор Керил преподавала в Дурмстранге, пока не погибла при нападении Вольдеморта, и сгребла свои вещи, отправляясь за парту Пэнси Паркинсон. Рону достался Крэбб, который в отсутствие под боком Гойла, перебравшегося к Невиллу, выглядел потерянно и беззащитно. То ли из вредности, то ли из врождённого мазохизма [принимая во внимание школьные воспоминания мастера Зелий] Снейп поставил Гарри в пару с Чижовым. Причём именно Чижову пришлось переселиться на первую парту, под нос Снейпа, к Гарри, потому что с Малфоем, куда Святослав сел изначально, теперь сидел Крестов, а освобожденное Роном место рядом с Поттером было свободно. Будет Снейп весь сдвоенный урок любоваться на двойную копию Джеймса Поттера… Втихую злорадствуя по этому поводу, Гарри нарочно разлохматил чёлку, закрывая шрам, и постарался держать глаза не распахнутыми во всю ширь, хотя и не делать из них щелочки - чтобы яркий зелёный цвет глаз не бросался так во внимание.