"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert
И ведь она меня любит. Я это точно знаю.
Почему же Анко так действует? Может, дело в инстинктах, прошлых привычках и предубеждениях? Отношения с тем, прошлым Мной были такие, что Анко хотелось знать обо мне что-то такое, что Умино не сказал бы никогда.
Анко нужно было знать всё, чтобы иметь возможность защититься или ударить на опережение. А может, это в самой природе женщины и не важно кто ты ей: брат, муж, сын — она инстинктивно будет искать слабое место, так, на всякий случай. Эдакая извращенная жажда контроля.
Делала Анко это инстинктивно или осознанно — я не знаю. Но в любом случае это для меня крайне неприятное открытие…
Впрочем, никто ведь и не говорил, что я женился на ангеле безгрешном. Даже если мысленно пробежаться по женщинам вокруг, то многие гораздо, гораздо хуже. Повезло, что я влюбился не в Шизуне или, боги избавьте от такого, в Цунаде!
Хуже только было бы втрескаться в куноичи из другой Деревни.
В четыре утра, все наши как штык уже были около ворот поместья у одного из малых рукавов реки. Запаздывали только мастеровые.
Неподалёку лежал свиток с телами часовых, готовый к приёму новых клиентов. Нет, на посту стражи не спали, но это им не помогло, и я, и Анко были вполне квалифицированными горлохватами, заточенными на тихое убийство.
Так-то здесь было поместье. Согласно «легенде», его местный феодал отдал в аренду врачам для создания приюта для умалишённых родственников всяких важных особ. Этакое тихое пристанище для тех, на кого рука не поднимается; сделка с совестью.
Дурка располагалась в облагороженном живописном лесном массиве с цветочками, дорожками из песка с плоскими камешками и прочими милыми глазу вещами. Вот только от этого вида в голове всплывали обрывки из воспоминаний узников «Чистота и посажены цветы… пахнет горелой плотью…»
Я откинул камешки в сторону и принялся чертить расположение построек веткой на песке. Несколько хозяйственных и жилых пристроек, и трёхэтажное здание «больницы». Через несколько минут подтянулось и трио разведчиков вместе с Курама. И благодаря бьякугану Неджи и жукам Дана я смог быстро распределить цели. Как раз когда мы закончили, подтянулись сначала филлерная четвёрка, а после и наши следаки вместе с Макудой, который пришел в полной форме АНБУ НЕ. Я быстро озвучил им, куда идти и кого убивать, и процесс пошёл!
В маленьком доме мы с Анко зарезали шиноби Кумо со вполне приличным уровнем чакры, прямо в постели с проституткой. Узнали мы о роде её занятий очень просто: увидев, что из её партнёра торчит копьё, она, подавив крик ужаса, сразу зашептала, что она просто юдзе и ни при чём. И вообще, он ещё даже не заплатил.
Я едва удержал шутку о том, чтобы она считала это изнасилованием. *
— Тогда считай, что у вас всё было по большой и чистой любви. Собирай свои вещи и вали отсюда. О том, что здесь было — никому не слова, если хочешь жить.
Но это мы с Анко отработали. Ещё четверо шиноби в другом доме успели проснуться, двое даже успели схватить оружие. Им это не помогло — их зарезали прямо в доме разведчики и мастеровые.
В это время следователи толпой забили (во всех смыслах) семейную пару шиноби. Ромео и Джульетта, ниндзя-стайл. Прав я был на счет коллег Анко — рукожопы они, да и как бойцы хреновые.
Впрочем, все злые шутки, что лезли мне в голову лишь отвлекали от гадостного предчувствия. Я подозревал, чем обернётся расследование, но всячески гнал от себя эти мысли. Детей похитили много, и где бы их всех тут разместили? А значит, их тут уже нет.
К сожалению, наше веселое и объединяющее людей мероприятие (почти утренник в пионерлагере) не осталось незамеченным и главный вход в здание больницы был закрыт. Нет, мы, конечно не гордые — запустили в окна клонов, чтобы те разведали обстановку и собрали все возможные ловушки, но с этого момента пошли сплошные задержки и приключения, мать их за ногу.
Мы зашли в дом. Снаружи тишь, да гладь, и мёртвые без кос лежат (одна кусаригама не считается), но все закрыто. Сразу видно, народ здесь живёт не гостеприимный, видеть нас не хочет, общаться не желает.
Но мы люди настойчивые, поэтому упрямо продвигались вперёд. Мы взорвали дверь широкого квадратного прохода, из него послышались далёкие, даже для моего слуха, стоны и крики. У меня по спине пробежал холодок. Крики были детские. Как тут можно работать и не свихнуться? Что за больные ублюдки это устроили?!
В широком коридоре на нас побежали мутанты. Физически сильные, как правило — с длинными сильными руками и недоразвитыми по сравнению с ними ногами, с мощными когтями и клыками, они бы представляли собой неслабую угрозу, если бы были организованной силой и нападали все сразу. Однако нападали они максимум двойками-тройками, а потому серьёзной опасности не представляли. Неорганизованные, они погибали от наших техник и оружия. Мутанты фонили чакрой так сильно, что, взглянув на них шаринганом, мне показалось, что я на один глаз ослеп из-за яркого света.
Вперёд шёл Викинг, слегка позади него я и Анко: мы были самые сильные и бронированные. Анко била огненным шаром, усиленным моим ветром, а Суйко отбрасывал недобитых своим цепом. Если кто-то всё же прорывался, его встречала копьём Анко, или я — клинками. Пройдя коридор и убив несколько десятков тварей, мы упёрлись в их источник — огромную комнату, скорее даже зал, с клетками. Они почти все были открыты. Где-то внутри были почти трансформировавшиеся твари, а где-то только начавшие изменяться… дети.
От бессилия меня пошатнуло. У нас на глазах гибли дети, а мы ничем не могли им помочь!
Дети кричали, звали маму срывающимися на страшный визг голосами. А затем очередной мутант, без капли разума в налитых кровью глазах, начинал кидаться на прутья клетки, скаля огромные, как у гамадрила, клыки. Но обращались не все дети, некоторые забивались в дальний угол и там превращались в таких же чёрно-коричневых мумий, как в морге. Но ещё страшнее было обратное превращение — из монстра в изломанного ребёнка, рыдающего кровью и так же стремительно — в иссушенный труп, со страшным стуком падающий на металлическое дно клетки.
Каждый получившийся монстр был по-своему уникален; кто-то напоминал собак, кто-то лисиц, кто-то обрастал ломкой чешуёй, которая,
