Трое (СИ) - Зайцева Мария

- Вот я все хочу спросить у тебя, - голос Мерла звучал вполне отчетливо, похоже, мужчины сидели возле хозяйственных помещений, отдыхая от дневных забот, покуривая уже ставшие серьезным дефицитом сигареты.

- Ты ведь одиночка, да? Гастролер? 

Пауза, во время которой Мерл скорее всего посмотрел на Гризли, ожидая реакции. Керол не стала подходить, боясь себя обнаружить. Она стояла в нерешительности, думая, как поступить: уйти или, наоборот, проявить свое присутствие. Керол ни в коей мере не хотела подслушивать, поэтому  уже сделала шаг вперед, но тут Мерл продолжил, и она замерла на месте.

- У тебя заказ был здесь, я так понял. Ренни, да? Судя по рассказам Брауни, там профи работал. Че, не кивнешь даже? Ну и хрен с тобой… Хотя, щас -то это все уже всем похеру, это я так, чтоб понимать… Просто странно мне, какого хера ты с нами здесь крутишься… Неужели из-за кухарочки? Да? Ну прикольно , че… Запал?

Керол вся напряглась, обратившись в слух, как будто Гризли мог сейчас заговорить. Впрочем, Мерл говорил за двоих.

- Запал, значит… Она ниче такая, кухарочка, ладненькая… И девчонка у нее улыбчивая, не пугливая, странно даже при таком папашке-то… Хорошо, что мы его закопали, блядь…

Керол, неслышно охнув, прижала пальцы к губам. 

- И че, хорошо все у вас? М? Че молчишь, бревно ты с глазами? Радуйся, блядь! Я тоже раньше радовался… Сука, если б знать… 

И столько тоски было в его голосе, что Керол невольно стало его жаль. Мерл Диксон, грубый, хабалистый, шумный, громкий, сейчас был не похож на себя. 

- Я, блядь, утырок… Брат… Прикинь, всегда, если я херню делал, братуха выручал, он как-то поспокойней, потише что ли был… Я на него надеялся, если начинал, то всегда знал, что он подстрахует… Ну кто ж знал, что ему так башню снесет? Что его со мной вместе унесет? И наша девочка… Блядь… Я во всем виноват. Он , конечно, мудак конченный, но виноват-то я… Из-за меня все. Если я тогда не начал, то все в порядке было бы… И брат, и она…

Мерл вздохнул, щелкнул зажигалкой. 

- Вот было у тебя когда-нибудь такое, Медведь, что дико хочется вернуться назад? Ну , в то место, где был счастлив? Да? Вот у меня раньше не было никогда. Я никогда и нигде не был счастлив. Вот серьезно тебе говорю! 

Мерл повысил голос, словно бессловесный собеседник выразил сомнение.

- Я, блядь, всю жизнь жил в говне, жрал говно, ширялся говном! И творил я тоже говно! И нихера не думал, что в сорок лет… Что такое случится. Да не конец мира, мне похер на него! Мы с братухой даже не особо разницу заметили, наоборот, лучше стало: копов нет, твори, че хочешь! Я не думал, что со мной она случится… Мишель. Ты знаешь, скотина ты бессловесная, я даже рад, что мир в жопу рухнул! Потому что, если б не это, хер бы мы с ней встретились! 

Мерл задохнулся, видно не справившись с эмоциями. Керол слушала, пораженная  накалом страсти в его голосе. Она не думала никогда, что Диксон на такое способен.

Между тем он опять заговорил, уже более спокойно, но с каким-то внутренним надломом:

- Я понял, че такое счастье, когда мы встретили ее. Не, сначала, само собой, не понял… Хорошо, конечно, че говорить, она же красотка. Прикинь, поверить не мог первое время, среди ночи встану покурить, потом вернусь и смотрю на нее, смотрю… Как будто исчезнет щас, как глюк после мета. Все боялся, что это мне чудится, и что щас раз - и  проснусь, а я в свинарнике обычном своем, и рядом блядь какая-нибудь под боком, и братуха зло смотрит, потому что я очередную хуйню творил накануне… Вот прям вообще не сразу привык… Но уж когда понял все… Знаешь, Гризли, мы тогда с домике охотничьем жили, тихо так, спокойно. Так мне там хорошо было, пиздец просто! Вот всю жизнь бы так прожил. С ней и с братухой. И никого больше не надо. Как я потом жалел, что мы свалили оттуда! Не надо, не надо было! Она же… Гризли, она же не смотрит на нас теперь! Ни на меня, ни на него! Как будто нас нет! Как будто этого не было всего! Одной хуйней! Одним хуевым поступком! Все! Все перечеркнули! Блядь! 

Мерл опять задохнулся, долго и мучительно откашливался. Потом, судя по всему, приведя себя в относительное спокойствие, продолжил:

- Вот никогда у меня дома не было, куда хотелось бы вернуться. А туда хочу. Все время хочу. Кажется, вернусь - и все будет  по-прежнему. А ты, Гризли? Домой хочешь?

Керол, оглушенная его исповедью, все-таки решила, что не будет больше слушать, слишком больно это, слишком лично, но последний вопрос заставил остановиться.

- Да? Хочешь? 

Судя по заинтересованности в голосе Мерла, Гризли что-то сделал, как-то ответил на вопрос. 

- Слышь, а ты ведь не американец, да? Вообще не отсюда? Да? 

Керол в волнении сжала пальцы. За все время их отношений, Гризли так и не сказал ей, откуда он.

- Так… Профи… Явно воевал…  СВД… Русский, что ли?

Русский? Керол открыла рот в изумлении. Русский… Она мало что знала, про Россию, только то, о чем говорили по телевизору в той, далекой жизни.

- Слышь, ну прикольно. Русский… Какого же тебя принесло-то сюда? Ренни перешел дорогу русской мафии?

Мерл хохотнул.

- Ну, в принципе, он был тем еще безбашенным ублюдком… Ну ты, мужик, встрял, конечно же… Приехал, задание сработал, а назад никак… А у тебя там семья? Да? Че, и жена есть? Да...

Больше Керол не могла терпеть. Она тихо отступила в тень, стараясь смотреть под ноги, чтоб , не дай Бог, на что-нибудь не наступить и не обнаружить себя,  скользнула к зданию тюрьмы.

Взбежала на второй этаж, в камеру, что делила с Гризли, заперла дверь, без сил уселась на койку.

- Что же мне делать? - тихо прошептала она, машинально погладила себя по животу, - что же нам делать?

Мишонн.

Мишонн стояла на вышке, лениво оглядывая окрестности. День был солнечный, небо глубокое и чистое, настроение не портили даже вонь и хрипы немногочисленных ходячих за воротами. 

Место было новое, но обязанности у нее были все те же: наблюдение и  охрана. Как в Вудберри. За одним, существенным,исключением: те же обязанности были здесь практически у всех жителей. Все ,по очереди, стояли вахту на воротах, за исключением детей, стариков и беременных женщин. Все, по очереди, помогали на кухне. Все, по очереди, ездили за продуктами. 

Все были при деле. Лидер этой общины, Рик, поддерживал порядок железной рукой.  И, несмотря на то, что взгляд у него порой был абсолютно сумасшедшим, доверие вызывал он больше, чем открытый, позитивный, улыбающийся Губернатор. 

Его жена, Лори, дохаживала последние месяцы до родов. Местный врач, Хершелл, давал позитивные прогнозы. Его сын, Карл, тоже нравился Мишонн, он не путался под ногами, рос серьезным и самостоятельным, порывался стоять на вышке и на воротах, наравне со взрослыми. 

У Рика было, ради чего стараться, выстраивать долговременные отношения, улучшать условия жизни.  

Мишонн вспомнила, как Андреа тихим шепотом рассказывала, что не все так уж позитивно было в жизни Рика до недавнего времени. Упоминались имена Шейна и Лори… Но, судя по всему, это все было в прошлом. К радости подруги, переключившей внимание Уолша на себя. 

Мишонн усмехнулась, покачала головой. В этом была вся Андреа. Без мужского внимания жизнь ей казалась неполноценной. А вот сама Мишонн прекрасно без этого обходилась. Жаль только, что ее мнение по этому поводу кое-кем совершенно не учитывалось.

Стоило подумать только, как  снаружи раздался тихий свист и веселый голос:

- Oh, bebé, eres como el amanecer de la mañana! ¡No puedo dejar de mirar! ( Ох, малышка, ты просто как утренняя заря!Не могу налюбоваться!)

Мишонн чуть поморщилась, впрочем, снизу этого было незаметно, и промолчала. Надоедливый мексиканец ходил за ней по пятам  с момента приезда в тюрьму, постоянно что-то говорил, нашептывал жарко, если удавалось приблизиться, кричал вслед на испанском, когда проходила мимо. Мишонн даже не пыталась выяснять, что именно, ей было все равно. Походит, и отстанет. Ну, или она его отвадит.  У нее для этого был прекрасный, очень острый аргумент.