Правильный подход (СИ) - "naarzi"

Сложно с этим поспорить.

— Да, наверное.

— Избавлю тебя от тяжких дум, — усмехается Сюэ Ян и резко дергает Синчэня за руку, заставляя его лечь рядом с собой. А затем, оттолкнувшись от постели, садится, чтобы решительно перекинуть ногу через его бедра, устраиваясь сверху и тем самым не давая встать.

— Ты… Хочешь так? — до Синчэня не сразу доходит, что все это значит. Но он с честью справляется с пониманием ситуации, хотя и порядком ошарашен.

— Зефирчик, я слышал твое жалкое нытье, пока мы шли по коридору, — хихикает Сюэ Ян. — Не хочу, чтобы тебя заклинило в самый ответственный момент.

«Шли»? Это Синчэнь шел, а кое-кто бессовестно вис у него на шее и подгонял! И подобная забота почти… Трогательная?

— К тому же ты прав — я предпочитаю быть сверху, — рушит момент Сюэ Ян, нависая сверху. Его возбужденный член задевает член Синчэня, отчего с губ срывается судорожный вздох.

Чужие волосы щекочут лицо, поцелуй выходит быстрым и смазанным. Сюэ Ян отстраняется, выпрямляясь — он держит в руках так и не раскрытую пачку презервативов. И расправляется с упаковкой он на удивление быстро, особенно если вспомнить, какая ожесточенная борьба у него была в прошлый раз. И спустя минуту он уже деловито наносит смазку на член Синчэня. Тонкий латекс слегка притупляет ощущения от прикосновений пальцев, но так даже лучше. Несмотря на имеющийся сексуальный опыт сейчас все, как в первый раз. Ну, в некотором смысле он такой и есть.

— Если продолжишь на меня так смотреть, отниму очки, — предупреждает Сюэ Ян.

Не хочется уточнять, как именно, равно как и лишаться зрения. И правда, нужно прекращать бездумно таращиться перед собой, открыв рот, и куда-то деть свои руки. Однако Сюэ Ян, кажется, не против бездумно оглаживающих его по бедрам и талии ладоней. Шумно втягивая в себя воздух, он приподнимается, чтобы направить в себя член, и снова закусывает нижнюю губу, начиная опускаться.

— Зефирчик, серьезно, у тебя такой вид, будто ты сейчас откинешься. Если ты собираешься помереть в процессе, предупреди. Но лучше хотя бы изобрази видимость, что живой, — посмеивается он, упираясь ладонью в грудь Синчэня, а сам ведет бедрами, насаживаясь до конца.

И, несмотря на показную беззаботность, его голос выдает, что ему не так уж и комфортно. Ну и как тут изображать из себя живого, когда даже двинуться страшно? Пусть и безумно хочется. Ощущения от обхватывающей тесноты гораздо острее, чем от пальцев или языка, а сравнивать с чем-то еще, не принадлежащим Сюэ Яну, попросту нельзя.

— А ты не мог бы… Тоже как-нибудь сам? — не сдерживая почти что всхлипа, жалобно спрашивает Синчэнь. Также он прекрасно помнит, что его поначалу не особо вдохновляло проникновение в собственное тело, и не желает, чтобы сейчас все было так же. — А я…

— А ты останешься бесчувственным бревном. Все вы, мужики, одинаковые! — с театральным осуждением восклицает Сюэ Ян. И снова смеется, находя в раздосадованном лице Синчэня что-то на редкость забавное.

Он отклоняется назад, потом подается вперед в поисках нужного положения, и одобрительно хмыкает, когда на его члене сжимаются пальцы Синчэня — нашел-таки, куда деть руки! И выглядит он при этом так… Нужного сравнения затуманенный удовольствием мозг не успевает придумать.

— Ой, все, бесишь ты меня, Зефирчик, просто пиздец как!

Сюэ Ян протягивает руку, выполняя свою угрозу. Очень хочется верить, что он убрал отобранные очки в какое-нибудь безопасное место, где им не грозит быть скинутыми или раздавленными. Хоть вместо Сюэ Яна сейчас просто мутное пятно, так действительно становится все гораздо проще. Больше не получается искать в его лице признаки недовольства, и все, что остается — двигаться навстречу, подхватывая пойманный ритм. И плавиться от стонов, не понять сразу, чьих. Наверное, все-таки больше Синчэня, потому что Сюэ Яна снова с чего-то пробирает на смех. Это могло бы быть оскорбительно, но в данный момент нет никакой разницы.

— А-Ян… Я… Уже… Сейчас… — сорванным голосом предупреждает о приближающейся развязке Синчэнь, пускай и не понимает, зачем.

Тело застывает в мучительно-томительном спазме, и мир приобретает неожиданную четкость — Сюэ Ян возвращает очки на положенное им место; судя по всему, он все это время держал их в руке. Но сфокусировать зрение удается не сразу, перед глазами все еще пляшут цветные пятна, а в висках так быстро стучит кровь, что происходящее кажется совсем нереальным.

— Обещаю не орать, — хрипло шепчет Сюэ Ян, неожиданно резко поднимаясь. Он кривится, когда член покидает его тело, но едва ли он сильно этим озабочен, потому что он стремительно сдвигается вперед.

Синчэнь согласен абсолютно на все, даже не возражает, что ему бесцеремонно садятся на грудь, только судорожно вцепляется пальцами в чужие бедра, царапая кожу. Но инстинктивно зажмуривается, когда ему в лицо ударяет белесая струйка спермы.

— Ты кончил мне на очки, — пораженно выдыхает он, облизывая губы. Вкус ему все равно не нравится, но он не против.

— Ага, — с невероятным удовольствием говорит Сюэ Ян, соскальзывая в сторону. И ложится рядом, прижимаясь разгоряченным телом. — Это компенсация.

— Так тебе… Не понравилось? — разочарованно спрашивает Синчэнь. От этих слов обволакивающий туман пережитого оргазма рассеивается поразительно быстро.

— Не понравится мне утром, когда я попытаюсь куда-нибудь присесть, — успокаивает его Сюэ Ян, утыкаясь лицом ему куда-то в сгиб шеи, чтобы оставить запрещенный след от укуса. Ничего, сейчас можно. — А тебе как? Больше снизу или сверху зашло?

— Не знаю, — честно отвечает Синчэнь. — У нас есть целые выходные, чтобы выяснить.

— Тогда, Зефирка, тебе придется-таки бежать за виагрой. Или попросим у деда Цижэня — у него точно есть, в его-то годы иначе никак!

В ответ на это можно только рассмеяться. И все же лучше избежать столь радикальных методов — еще масса времени.

========== Часть 37 ==========

Комментарий к Часть 37

Всех с праздником! Глава не очень праздничная, и вообще, бытовушная и переходная, но просто проскочить это так нельзя. В следующей будет много сомнительных откровений.

Утром Сяо Синчэнь осторожно трясет за плечо Сюэ Яна, стараясь его как можно безболезненнее разбудить. Тот отчаянно не желает просыпаться, хмурится и отворачивается, но все-таки сдается, приоткрывая один глаз.

— Чего тебе, Зефирка? — зевая, интересуется он.

— Выпусти меня — я хочу сходить к себе, скоро вернусь.

Еще перед сном было оговорено, что выходные будут проведены вместе, без всякой работы, Вэней и других отвлекающих факторов. Желательно где-то в пределах постели, с едой из доставки и «безудержным весельем», что бы это ни значило, кроме самого очевидного варианта. Синчэнь еще ни разу в жизни даже не планировал настолько праздно тратить время, так что предвкушает интересный опыт.

— Точно… — заторможенно тянет Сюэ Ян, словно только что вспомнил о своих обещаниях показать, как нужно отдыхать. — А зачем куда-то идти?

— Приму душ и возьму какую-нибудь одежду.

Сюэ Ян скатывается в сторону и заворачивается в оставшееся в его единоличном пользовании одеяло.

— В следующий раз бери с собой, — напутственно бормочет он и мгновенно обратно засыпает. Или делает вид.

Синчэню на мгновение почти жаль, что Сюэ Ян не предложил ему воспользоваться его вещами, но понимает, что все равно бы отказался. Их отношения явно не на том уровне, чтобы пользоваться одной зубной щеткой и носить трусы друг друга. Это как минимум негигиенично и даже странно.

Собственная комната встречает уже привычной субботней пустотой и тишиной, и Синчэнь дает себе обещание куда-нибудь затащить на неделе после работы Цзыченя, чтобы по-дружески провести время. Становиться просто соседями, которые ведут дежурные беседы только за утренним кофе, ему не хочется. Поэтому он решает напомнить о себе, оставив записку на холодильнике, что будет к завтрашнему вечеру, и что не стоит за него беспокоиться.