Хвостатый эффект - Ragnaros
Особенно была довольна Иллирия. Лиза изобразила её и Алисию сидящими вместе под звёздным небом, но не на земле, а будто на зеркале, поэтому они буквально были окружены созвездиями. Ей даже удалось передать неуловимую разницу во внешности сестёр, которую рассмотреть могли лишь единицы.
Был и поход на выставку, где в том числе Алисия увидела ту самую картину с ней, которую Лиза нарисовала в день их последнего серьёзного разговора в приюте. На удивление она привлекала достаточно много народу всех рас пространства цитадели. Хоть пришельцев и было буквально несколько персон.
Дольше всего перед картиной стояла на первый взгляд молодая азари, но Алисия хорошо знала как их вид может быть обманчив. Взглядам пробежавшись по некоторым местам головы она поняла, что перед не молодая азари, а как минимум матрона, это означало, что ей могло быть до семисот земных лет.
— Знаете, мне нравиться ваш… Как вы говорите, подвид? — спросила она девушку, не отвлекаясь от картины.
— Примерно так.
— В этой улыбке и глазах столько жизни, боли и надежды.
— Я знакома с автором этой картины и той, кто на ней изображён.
— Вы знаете, что с ней случилось?
Алисия грустно улыбнулась, — у неё всё хорошо, насколько это возможно, после пережитого. Она нашла семью, лучшую подругу, получила образование, поступила на службу в Альянс и недавно обрела сестру.
— Я рада за неё. Но вопрос, сумеет ли она всё это сохранить? И смогла ли она отпустить свою боль?
Алисия снова перевела взгляд на картину, улыбка сползла с её лица, — нет, я не смогла, но стараюсь улыбаться, когда могу. Смеюсь, когда могу. И буду оплакивать, когда будет нужно, — матрона при первых же слов наконец повернулась к Алисии и в удивлении увидела в ней нарисованную.
— Вы — это она, — прошептала азари.
— Да, — повернувшись к ней Алисия скопировала улыбку на картине и повторив, как её учила Т'Гони, вежливо попрощалась с матроной на азарийском и чуть склонив голову, добавив на родном, — и да хранит вас Атаме.
— Тебя тоже дитя, тебя тоже, — прошептала матрона, наблюдая как Алисия вернулась к остальной семье, где моментально попав в цепкие руки сестры была отконвоирована к какой-то картине.
Их отдых закончился спустя ещё три дня. Лиза наобнимавшись и обменявшись со всеми контактами отбыла обратно на Терру. Старшие Хакетты отправлялись по своим кораблям для несения службы.
На квартире остались только Алисия и Иллирия. Увольнительная первой была продлена на два дня из-за «неполадок» на Чуйкове. А вторая должна была дождаться дедушку, который узнав о второй внучке чуть не полетел на Арктур без корабля, чтобы разобраться какого чёрта сын её прятал от него и, собственно, посмотреть в живую и приютить на время. Ожидая родственника сестры, решили оттянутся по полной.
Поэтому купили мороженого, «стопку» старых фильмов и погрузились в мир романтики и приключений 20 и 21 веков. Так дед их и застал, уснувшими от усталости. Одна развалилась по всему дивану, а вторая, свернувшись прижалась к сестре переплетя во сне хвосты.
Глава 12: Кровавая луна
Высокая орбита над луной Торфана. Борт тяжёлого крейсера Чуйков. Переговорная комната. 2178 год. 20:01 по корабельному времени.
Сгорбившись Алисия сидела в глубокой задумчивости, а хвост словно метроном отбивал секунды. Она смотрела на свои руки. Три дня назад эти руки убивали, убивали жестоко, не зная пощады. Не беря пленных, не ведя переговоры, не слушая мольбы. Точнее последнее она слушала, а потом выпускала пулю и раздавливала голову биотикой или отрубала все выступающее. Три дня на орбите случившегося ада на «земле».
Напротив, искря стоял терминал связи с характерным отпечатком кулака. За это ей влетит. Капитан уже грозился отправить её куда ни будь подальше, что бы она перестала портить имущество Альянса и нервы людей, так как карцер никак не влиял на неё. Тем не менее все эти угрозы всё время оставались на словах и отнюдь не из-за отца адмирала. Несколько недель назад занявшего пост адмирала пятого флота, сменив на нём адмирала Риоса, что ушел на заслуженное повышение и теперь перебирал бумажки в Адмиралтействе.
За минувшее время много произошло. Иногда Хакетт сама удивлялась, как быстро летит время. Под командованием Орлова она прослужила ещё три года. Во множестве операций она не раз ходила по кромке и навлекала на себя гнев и выговоры от командира, на исключительно командном языке, которые, впрочем, носили больше воспитательный процесс.
А потом он чуть не погиб. Алисия винила в этом себя. Не справилась, недооценила силу противника, повела себя легкомысленно. А может всё и сразу и командиру пришлось её спасать. Задание они смогли выполнить. Орлова, потерявшего обе ноги комиссовали и он, пройдя реабилитацию и получив «утешительное» звание майора в нагрузку с протезами, ушел тренировать новых бойцов для Альянса. Сама Хакетт тогда получила отрикошетившую в бедро пулю, два перелома и чуть не потеряла хвост, который спасла «неуставная» броня.
И даже теперь, спустя пять лет Хакетт было стыдно смотреть ему в глаза из-за случившегося. Последний раз они виделись при передаче командования. Тогда он подошел к ней, с еле заметным жужжанием протезов. Орлов не кричал, не материл и не обвинял. Наоборот: по-отечески улыбнулся и осторожно обняв, сказал, — служи верно, Алисия. Я знаю, что воспитал себе достойную преемницу. Береги людей и себя. Будь им хорошим примером, больше ничего от тебя не прошу. Старший лейтенант Хакетт, — и похлопав по плечу ушел. Девушка каждый раз в увольнительной порывалась навестить старого командира. Сказать ему то, что не сказала тогда. Но каждый раз малодушно оставалась на месте.
С момента ухода Орлова Алисия не смогла… Или не хотела искать общий язык с командирами и постоянно конфликтовала с ними, что приводило к многочисленным выговорам и частым визитам карцера. В противовес этому она старалась исполнять просьбу своего первого командира. Попадавшие к ней под командование парни и девушки, после первых вылазок и изначальной ненависти к её несносному характеру и придиркам к амуниции и поведению на поле боя, достаточно быстро находили с ней общий язык и слушались беспрекословно.
Хакетт не боялась подниматься в атаку первой, раздавая биотические оплеухи противнику и барьеры своим, что не раз спасали молодых десантников от шальной пули. И никому не позволяла командовать своими людьми поверх её головы, не раз получая замечания и выговоры о нарушении субординации.
Были и потери. Не часто, но всё же были. В одну
