Исход неясен #1 (05.06.2024) - Макс Мах
В конечном счете, человек сам творец своего счастья. Никто ее тогда за Поттера замуж силой не выдавал, и смотреть в рот Дамблдору тоже никто не заставлял. Сама пришла. Вот теперь и расхлебывает кашу, которую сама же и заварила. Она ведь Поттера не любила. Анна это даже в свой дневник записала. Тогда, зачем? Если боялась, что ей как магле не найдется места в волшебной Англии, то вот она Анна. Чай, не бросила бы подругу на произвол судьбы. Пристроила бы куда-нибудь, где тепло и сухо. А если ей было так уж замуж невтерпеж, нашли бы ей мужа. На Англии свет клином не сошелся. В Европе мужиков много, подобрали бы ей кого-нибудь, кто не полез бы искать неприятностей на свою задницу, имея на руках жену с ребенком. Это кстати тоже вопрос. Какого черта они прятались под Фиделиусом в летнем коттедже в Годриковой впадине, если можно было запереться в Поттер-мэноре или, что правильнее, смотаться за границу? К той же Анне. Они же знали, что она из Швеции, а там их никакой Волдеморт не нашел бы. Но Джеймс не захотел, а почему, этого Анна не знает. В смысле, не помнит. Раньше-то наверняка знала, не могла не знать, все-таки друзья…
Голова шла кругом от количества вопросов. Их было слишком много, а вот ответов мало, и этим все сказано.
***
Профессор Бернштайн выглядел, как настоящий профессор: высокий, седой, с бородкой-эспаньолкой, в темном костюме тройке, - белоснежная сорочка с накрахмаленным воротником-стойкой и галстук-бабочка прилагались, - и, разумеется, он носил пенсне, а не очки. Говорил он отчего-то ожидаемым в его случае низким баритоном и так уверенно, как может говорить только человек, никогда не произносящий слов впустую.
- Миледи, - он положил перед ней пергамент с медицинским заключением, над составлением которого работал без малого полчаса, и сам сел по другую сторону стола. – Я провел тщательное обследование девочки. Этот документ, - указал он на свиток, - является официальным медицинским заключением, но обретет силу только, если мы внесем в него имя пациентки. Дело, разумеется, ваше, миледи, но я бы рекомендовал сделать именно так. Я готов дать вам клятву о неразглашении, и это никак не связано с данным документом. Дело во втором заключении, - продемонстрировал он Анне еще один свиток.
- Все так серьезно? – спросила она, чувствуя подступающий к горлу ужас. Хотела она того, или нет, но она успела привязаться к Хэтти, хотя знакомы они были всего-навсего два дня.
- Серьезнее, чем вы можете себе представить.
- Хорошо, - согласилась Анна, наскоро обдумав сложившуюся ситуацию. – Приносите клятву, и мы продолжим.
Наверное, профессор сталкивался с такой необходимостью далеко не впервые, поскольку выполнил все формальности едва ли не на автомате. Взмах палочкой, клятва на латыни и еще один взмах.
- Вписывайте, - кивнула Анна. – Девочку зовут Гарриет Лилиан Поттер.
- Могу ли я предположить, что это сестра Мальчика-Который-Выжил?
- Да, - подтвердила Анна. – Они родные брат и сестра. Двойня.
- Что ж, значит, я был прав, предложив открыть карты, - профессор поправил пенсне и перевел взгляд с Анны на лежавший перед ним документ, в который он только-что вписал имя своей юной пациентки. – Этот документ будет иметь силу по обе стороны Статута, поскольку речь здесь идет о простых и понятных вещах: о хроническом недоедании, нехватке в организме витаминов и микроэлементов, что указывает не только на скудость питания, но также на ограниченную наменклатуру продуктов. Полагаю, в основном, картофель и зерновые. Недостаток молочных продуктов, отсутствие в рационе овощей и фруктов.
- Далее, - продолжил он после короткой паузы, - остаточные следы, как минимум, двух воспалений легких и нескольких ангин. Плохо залеченных, что указывает на отсутствие квалифицированной медицинской помощи.
Анна знала, что Дурсли пренебрегали здоровьем ребенка, но что бы так?! Она была готова убить этих двоих прямо сейчас, и без магии – голыми руками. Но именно сейчас сделать это было невозможно.
«Но я запомню! Я ничего не забываю! И однажды я приду в ваш дом, уважаемые господа Дурсли, чтобы вы заплатили по счетам. По всем счетам, до последнего кната».
- Это не все, - прервал ее внутренний монолог профессор.
– Что-то еще? – нахмурилась она.
- Переломы, - сказал профессор. – Два перелома ребер и один запястья левой руки. Все зажили естественным путем, то есть ребенок испытывал сильные боли. Гипс на руку не накладывался.
