Джин с чердака.Том I. - Riddl_Tin
Джордж и Фред заметили своего школьного друга и, пообещав явиться через час в «Флориш и Блоттс», ушли. А сама Джинни с миссис Уизли отправились за покупками.
— Милая, извини, что я не могу купить тебе новой одежды, — удручённо вздохнула её мать, ведя Джинни по направлению к магазину поддержанных вещей. — Но помни, что ты у меня всё равно самая красивая.
Джинни чувствовала себя странно, держа тёплую руку женщины. Раньше для неё в этом ничего странного не было, но теперь, когда она ещё и Джейн, это ощущалось совершенно иначе. По-особенному. Тёплая, мягкая, но всё равно мозолистая рука, что сжимала её небольшую ладошку, была чем-то очень-очень особенным для неё. Это заставляло её сердце сжиматься, а нос щипать, словно она случайно вдохнула сахарную пудру. Джинни сжала чужую ладонь крепче, чувствуя, как тепло от руки поднимается к груди, расцветая тем самым позабытым чувством. Молли Уизли — её мама, мама, которая её любит, заботится и оберегает. На её лице всегда расцветает улыбка при виде Джинни, а глаза наполняются материнской любовью. Она обнимет и целует дочь, и даже когда злится, всё равно проявляет любовь к своим детям. Она кардинально отличается от Риты Стронг-Уолтер; по спине Джинни пробежали мурашки от ожившего в памяти холодного взгляда женщины.
— Джинни? Ты что-то бледненькая совсем, ничего не болит? — обеспокоенно спросила женщина, накладывая на неё диагностические чары.
— Нет, мам! Всё хорошо, — отрицательно замахала она руками. Тут она вспомнила о банке с деньгами, и её лицо озарилось радостью. — Мам! Пошли в магазин новой одежды, у меня есть галлеоны, мы с Фредом и Джорджем поменяли папины магловские фантики на деньги! — радостно провозгласила Джинни, вытаскивая из одолженной у братьев сумки банку, заполненную золотыми монетами. Она потрясла банкой перед матерью с гордым видом, выпятив грудь, ожидая маминой радости.
— Поменяла, — неверяще прошептала ошарашенная Молли Уизли, разглядывая деньги. — Этого хватит и на одежду, и на палочку, и даже на другие мелочи (хотя и недорогие, но новые!)! Умничка, Джинни! — она взяла дочь за ещё пока по-детски округлые щёчки, целуя в правую и левую, а затем и в лоб с носом. Молли крепко обняла Джинни, вжимая дочь в пышный бюст. Джинни стойко перенесла прилив материнской любви; ей было очень приятно ощущать чужие объятия и запах сладкой выпечки, который окружал маму.
Курс был сменён, и миссис Уизли зашагала куда более бодрым шагом в лавку «Мантии на все случаи жизни». Её лицо тоже потерпело изменения: хмурые морщинки на лбу разгладились, и в её глазах зажглись весёлые огоньки.
По хищному взгляду и целеустремлённому шагу Джинни тут же поняла, что станет для матери куклой для переодеваний. Но за то она могла быть уверена, что матери она не безразлична, и ей совершенно не в тягость покупки для неё.
— Мам, а когда мы пойдём за палочкой?
— Сразу же после того, как купим тебе одежду? — смущённо произнесла Молли, взгляд которой каждую секунду возвращался к лавке мадам Малкин.
Джинни вздохнула: маме очень хочется принарядить её, и хотя ей самой очень хотелось поскорее взять в руки настоящую палочку, она уступила матери. От того, что она найдёт свою палочку чуть позже, хуже не будет, а мама порадуется; это ведь лучший компромисс?
Открыв дверь в ателье, над их головами раздался звук колокольчика. Джинни посчитала его милым; он был перевязан красной ленточкой с забавными улыбающимися рожицами, которые перемещались по ленте как живые. Само же внутреннее убранство было обычным, что не скажешь о летающих измерительных лентах, тканях, лекалах и ножницах.
Мадам Малкин оказалась приземистой улыбающейся волшебницей, одетой в небесно-голубую мантию в цвет её очков. На её руке красовалась игольница, а из-за пояса торчали ножницы.
— О! Миссис Уизли, неужели Джиневра уже едет в Хогвартс? — спросила она, прежде чем кто-то из них успел открыть рот. — Время так быстро бежит! Как там Билли? Джинни, у меня тут как раз ещё один клиент тоже к школе готовится, проходи к нему! Молли...
Джинни не хотела участвовать в этой ностальгической беседе и с радостью воспользовалась этой возможностью, чтобы увильнуть от них. Она прошла в глубь магазина, там на высокой скамеечке уже стоял очень бледный мальчик с тонкими чертами лица. Из-за угольно-чёрных волос его лицо выглядело ещё более нездорово, выбеленным с тёмными тенями под глазами. Он был высоким и очень худым. В нём она замечала черты Джейн; недоедание отчётливо бросалось в глаза, а опущенный взгляд и напряжённая спина, вздрагивание при приближении взрослой волшебницы, что крутилась вокруг него, подгоняя по росту длинные чёрные одежды, говорило о том, что мальчика дома не жалуют и, возможно, даже бьют. Женщина поставила её на соседнюю скамеечку.
— Привет! — тихо сказала Джинни. Мальчик быстро поднял глаза, оглядываясь, похоже, не веря, что Джинни обратилась именно к нему. — Тоже в Хогвартс? — неловко спросила она очевиднейшее, тут же прикусив язык за эту нелепость.
— Да, — ещё тише ответил мальчик, ссутулив плечи.
— Я Джинни Уизли, тоже поступаю в этом году, — протянула она ему руку.
— Томас Ригель, — ответил он на рукопожатие, и Джинни заметила на его руке пожелтевший синяк. Ригель тоже это заметил и быстро убрал руку, отдернув рукав тонкого старого свитера ниже.
— Приятно познакомиться, Том, я же могу так к тебе обращаться, если ты, конечно, не против? — с улыбкой спросила Джинни, пока вокруг неё летала лента, измеряющая её с ног до головы.
Ригель медленно кивнул; его реакции были немного заторможенные, словно прежде чем что-то ответить или сделать, он всё тщательно пытался обдумать и рассчитать.
— Спасибо, можешь обращаться ко мне Джин. Я, скорее всего, окажусь на Гриффиндоре, как и все в нашей семье, но в принципе мне всё равно, какой факультет. Хотя, если я окажусь на Слизерине, все будут в шоке! — она наклонилась ближе, бросив короткий взгляд на мать, что всё ещё весело болтала, и шёпотом, как великий секрет, произнесла: — Мои братья говорили, что
