Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ) - Буянова Карина

- А кто он, известно? При нем же были документы?

- Никаких документов, что ты, солнышко! Разве сопротивленцы носят при себе документы? Можно подумать, мало того, что на них и так охотятся. Но этого мальчика и без документов узнать нетрудно. Я знала его мать и отца, когда они еще детьми были. Их фамилия их сейчас не в чести, сама понимаешь, какое время! Всё с ног на голову стало... Нет, я тебе эту фамилию называть не буду, ибо у стен уши есть. А они поддерживали Альбуса Дамблдора! — сменщица понизила голос до шепота. — Ну вот, пришли. Тебе туда, милая, а я уж пойду. И бежать к семье мне надо, и смотреть на мальчика больно…

- Конечно, миссис Стенли, счастливого Рождества! — вздохнула Гермиона.

"Иди уже, бабуля. Просто иди, пожалуйста".

- И тебе, деточка! Счастливого Рождества... насколько оно может быть счастливым в такой компании.

Старушка буквально втолкнула девушку в дверь и быстренько посеменила прочь по коридору. Конечно, кому хочется засиживаться в Рождество, да еще и в Мунго. Гермиона не оставалась единственной живой душой из персонала больницы, кто находился здесь сегодня, но от этого на душе праздничнее не становилось. Остается только надеяться, что она сможет хоть немного помочь этому несчастному участнику сопротивления. Кто же он? Может быть, они и сталкивались когда-нибудь в коридорах Хогвартса, как знать… Может, учились в одно время. Хотя это бабулькино "молоденький как ты" запросто могло означать плюс-минус десять лет.

Гермиона подошла к постели больного и отдернула занавеску. В ту же секунду с ее губ сорвался вопль ужаса. На пациенте не было живого места, лицо казалось месивом, глаза как будто запали внутрь, изо рта бежала струйка крови. Но рыжие волосы, выбивавшиеся из бинтов, и лишь одно уцелевшее ухо не оставляли сомнений: это едва дышавшее подобие человека раньше было Джорджем Уизли.

Глава 22. Прощай, Хогвартс

Love that once hung on the wall

Used to mean something, but now it means nothing

The echoes are gone in the hall

But I still remember, the pain of December

Oh, there isn't one thing left you could say

I'm sorry it's too late

I'm breaking free from these memories

Gotta let it go, just let it go

I've said goodbye

Set it all on fire

Gotta let it go, just let it go

Любовь, что значила так много,

Теперь тревожит душу зря.

Мне предстоит вперед дорога,

И не забыть боль декабря.

В словах нет смысла, слишком поздно,

"Нас" не вернуть уже. Прости...

Я жгу мосты, пусть это сложно.

Но если любишь - отпусти.

Avril Lavigne "Let me go". Вольный стихотворный перевод К.Буяновой

- Драко? К тебе можно? — раздался знакомый голос. Юноша закатил глаза.

- Ты ведь уже вошла, не так ли? — протянул он и обернулся. — Чего тебе надо, Панси?

- Сегодня Рождество, — улыбнулась она. — Школа уже опустела, я уезжаю через десять минут. Хотела успеть тебя поздравить.

- Не стоило. Счастливого пути, — равнодушно бросил Драко, отворачиваясь. Кого-кого, а Панси ему сейчас видеть совсем не хотелось.

- Я зашла, чтобы поздравить тебя с Рождеством, — напомнила Панси.

- Спасибо, и тебе того же, - он даже не пытался скрыть раздражение. - Уволь меня от своих открыток, ароматических свечей и плюшевых медведей, будь добра.

- Хотела тебе сказать, что Уизли еще не уехала.

Драко почувствовал, как всё внутри него деревенеет, и он медленно, но верно превращается в истукана.

- И что? — выдавил он из себя, поворачиваясь к девушке.

- Да ничего, — усмехнулась Панси. — У тебя остался всего один шанс извиниться перед ней.

- А тебе-то с этого что, а? Милосердие проснулось? Помнится, тогда ты упивалась представлением по полной программе...

Панси глубоко вздохнула и ее шикарная грудь сделала движение вверх-вниз.

- Вот именно, представление, - покачала головой она. - Я-то думала, что ты ко мне вернулся. Думала, что насчет жениха и невесты не пошутил. А ты просто по каким-то - извини, абсолютно мудацким - соображениям разыграл шоу перед своей возлюбленной, в котором мне была уготована роль твоей подстилки и по совместительству дуры!

Драко закатил глаза. Так вот, зачем она пришла. Ну да, чтобы Паркинсон - да оставила его на Рождество без скандала! Когда такое было?! В свое время это, кстати, даже заводило. Проорется, выведет его на злость, а потом все это заканчивается феерическим сексом, и оба довольны.

- Прости, дорогуша, на сей раз не прокатит, - бросил он. - Можешь орать сколько угодно, но трахать я тебя не буду.

- Да и не надо! - огрызнулась она. - Кому приятно, когда тебя трахают, думая о другой?! Я, черт возьми, думала, что это мой триумф - Драко Малфой, нагулявшись черте где, осознал, наконец, мои преимущества и в кои-то веки сделал правильный выбор в своей дурацкой жизни! А оказалось, он мной просто мстил.

- Панси, мы это все уже выяснили, - Драко чувствовал, как на него стремительно наваливается усталость. - Я мудак, мне нет оправданий, мне жаль и все такое. Мы расстались, а значит, ты больше не обязана врываться ко мне и устраивать скандалы.

- Да, ты прав, — Панси задумчиво оправила густые черные волосы. Красивая, даже очень. Но абсолютно ему не нужная. — Но знаешь, пострадавшая сторона в этом всем не я и даже не Уизли. Ты тогда поглумился над самим собой, и мне тебя жаль.

- С чего бы вдруг? — в голосе Драко послышалась досада. Он зло посмотрел на Паркинсон.

Казалось, она говорила совершенно искренне! В глазах не было обычной издевки и насмешливости, характерной для большинства слизеринцев и особенно для нее, когда она хочет его задеть. Драко вздохнул. Докатился: бывшая девушка, которую он использовал и бросил, смотрит на него с жалостью и каким-то презрительным сочувствием.

- А то ты сам не понимаешь! — расхохоталась Панси. — Да это весь Хогвартс понимает, даже самое тупое приведение вроде Плаксы Миртл! Ты же влюбился в Уизли! Впервые в жизни в кого-то влюбился - и не придумал ничего лучше, как удрать от своих чувств. А теперь сидишь и злишься. Ревнуешь ее, как полный придурок. Пялишься на нее так, что в Школе только ленивый не замечает. Подслушиваешь ее разговоры с подружками. Пишешь записки, которые не отправляешь, а прячешь в стол. Знаешь, я так долго хотела, чтобы ты любил меня! Но если твоя любовь - это вот такое, трусливое, подлое, то и хорошо, что не я объект твоих чувств. Добровольно испоганить самое лучшее, что у тебя было в жизни, а теперь кусать локти, не зная, как всё исправить - это сильно, Малфой. Впрочем, ты еще можешь попробовать все исправить. Уизли еще в Хогвартсе.

- С чего это вдруг ты решила мне помочь? Тебе-то какое дело? - недоверчиво поинтересовался Драко.

Панси улыбнулась, подошла к нему и положила руки на плечи.

- С того, что сегодня Рождество, и в этот день должны случаться чудеса, — сказала она. — А может быть, с того, что мне хочется, чтобы парень, которого я любила столько лет, оказался не чмошником. Ну а еще, вероятно, я наконец-то взяла реванш за то, что ты меня бросил. Я видела тебя униженным и раздавленным и вполне насладилась этим зрелищем. Теперь можно побыть и милосердной. Поэтому с Рождеством, Драко!

Она чмокнула его в нос и отстранилась прежде, чем он успел отреагировать.

- Значит, мы с тобой больше не враги? — спросил он с сомнением в голосе.

- Поживем-увидим, — подмигнула Панси. — Я бы с радостью поболтала с тобой еще, но мой экипаж уже подъехал. И да, Малфой, поторопись, ведь Уизли в конце концов тоже уедет.

Слизеринка в очередной раз улыбнулась и покинула его комнату. Драко только того и ждал. Итак, Джинни еще здесь... Бежать, срочно бежать к ней, он еще успеет, конечно, он обязательно успеет! Вот только... она же не станет с ним разговаривать, какая-нибудь ее соседка выгонит его из гостиной Гриффиндора, и он сможет в лучшем случае передать послание. А впрочем, так будет лучше? Может быть, отдать ей все эти бредовые дневниковые записи, которые он вел все это время с той злополучной ночи, когда ему так успешно удалось оттолкнуть ее?