GrayOwl - Мягкая игрушка Sectumsempra

Люциус проглотил эпитет «глупый» во избежание скандала, ведь он заметил взвинченное состояние любовника, а между тем он очень… соскучился по Северусу.

- Поешь лучше деликатесов, Северус, да поизучай моё лицо. Эх, жаль, что я из-за сдохшей Блэк пребываю в трауре и не могу созвать гостей, потанцевать вволю, узнать последние светские слухи и сплетни. Но осталось меньше полугода, и всё это у меня будет. Даже невеста-девственница из пансиона, с отличной родословной, страстная, умная, красивая. Я без труда зачну ей ребёнка.

- Эк ты размечтался, Люциус! Особенно о невесте.

- Но мечты сбываются. Вот, к примеру, как долго я ждал, покуда умельцы-колдомедики, да благословит их Мерлин, не приведут в прежнее состояние моё красивое лицо, и дождался ведь! А сколько денег я им заплатил за столь скрупулёзную работу, тебя, нищий профессор, не должно интересовать.

Да ты просто завидуешь мне! Я родовит, богат, обеспечен на всю жизнь, у меня будет семья, но и Дракусика я ни в коем случае не обижу. Я буду снова вращаться в высшем свете, куда дорога тебе заказана, у меня появятся новые любовники и любовницы, я буду окружён почётом и уважением.

- Но ты же можешь уже завтра, предварительно разослав письменные приглашения своим любовникам, аппарировать в свой лондонский дом и устроить там мальчишник, а меня, наконец, оставить в покое. Ведь я надоел тебе, Люциус, признайся.

- Ты мне никогда не надоешь, мой странный любовник и плохой кум, - торжественно заявил Малфой.

Кроме того, я продал дом в Лондоне, когда крупно нуждался в деньгах.

- Ну так теперь ты можешь купить новый дом - деньги-то есть.

- Я подумаю. А пока… Ты ведь насытился, Северус? Пока мы пойдём в нашу излюбленную шестнадцатую спальню и закончим весёлые любовные игры в ванне с ароматной пеной.

Ну отчего ты такой печальный, мой Северус? Поделись с кумом.

- Мне завтра придётся по принуждению начальницы начинать варить Аконит для ненавистного - ах, бедняжки! - профессора Люпина, этого нелюдя.

Три дня варки между прочим. Одно хорошо - у студентов начались каникулы, и Драко наверняка уже дома.

- Нет ещё. Он прислал мне сову с просьбой погостить после Выпускного полмесяца у своего любовника-рэйвекловца.

- А у меня впереди только очередной Выпускной бал, к которому студенты активно готовятся. У меня же даже не будет времени, чтобы купить себе в Лондоне новую шёлковую мантию, сюртук, рубашку и туфли. Буду последним на балу, хотя мне не привыкать. Просто самому надоело ходить в одном и том же, хочется обновить гардероб.

- А деньги?

- Я так и знал, что ты спросишь. Со времени весеннего вала заказов у меня на счету в Гринготтсе лежит приличная сумма галеонов и сиклей. С того времени я почти ничего не тратил, разве что на туалетные принадлежности, но это такой мизерный расход, что и упоминать о нём нечего.

- Да, даже и не знаю, чем помочь тебе, мой бедный Северус.

- Вот и я о том же. Ладно, Выпускной через неделю, а чёртово полнолуние через три дня. Эх, отравить бы Люпина! Как же я его ненавижу.

- И он учил моего Дракусика, моего пока что единственного сына, кровинушку! А если бы этот твой Люпин укусил моего мальчика?!

- Видишь ли, эта тёмная история с преподавателем-оборотнем началась ещё при прежнем Директоре. Это он назначил в пику мне вервольфа на должность профессора ЗОТИ, на которую из года в год претендовал я. А Минерва просто оставила всё как есть.

Но тебе, Люциус, наверное, неинтересна подковёрная борьба в Хогвартсе. Я сыт, благодарю тебя.

Пришло время воздать тебе, радушному хозяину, благодарность интимным образом. Ты ведь за этим звал меня?

- Нет, не только. Я хотел, чтобы ты увидел, с каким красавцем тебе сегодня предстоит заниматься любовью. Может, ты даже позволишь себе кончить в моих ласковых руках.

- Может, и позволю, но это не из-за тёплых чувств к тебе, Люциус, а просто потому, что у меня уже давно никого не было, и мне при моём-то неукротимом темпераменте и ненасытности в любви просто необходима разрядка.

- А как тебе идея с ванной? Потрём друг другу спинки тем самым, твоим любимым мылом, поотмокаем в ароматной пене и снова займёмся любовью, поменявшись ролями.

- Да, представь себе, я так счастлив сегодня, что готов подставить тебе свой зад. Мне ничего от тебя не надо, кроме любви, и клянусь, я заслужу её.

- Не клянись, это грех. По крайней мере, в маггловском понимании.

- Но я не верю в маггловского Бога! Это только ты употребляешь религиозные выраженния, когда чертыхаешься.

- И всё же не предсказывай будущее, Люциус, поэтому и не клянись попусту.

Кто знает, что может случиться. Одному Богу да Мерлину известно. Кстати, как Гарри? Ты его хорошо кормишь?

- О, конечно, он у меня на жировой диете.

И я практически не трогаю его.

- Не трогаешь-то не трогаешь, но однажды ты его всё-таки порвал.

- И всё-то ты замечаешь, зануда! - заливисто рассмеялся Малфой, - Ну да, не сдержался, но это было единожды.

- А мне в то утро осмотра пришлось даже опоздать на завтрак потому, что я дважды возвращался в спальню юноши и искал у себя в лаборатории мазь от анальных трещин, чтобы Гарри не мучился попусту, лишь от твоей грубости.

- Не мне оправдываться перед тобой в своих поступках относительно моей собственности, - сказал, как отрезал Люциус.

А потом добавил миролюбиво:

- Пойдём в нашу спальню и предадимся любви.

- Не любви, а грязной похоти. Я уже говорил тебе, Люциус, что не любил и не люблю тебя. Но я дал тебе слово ещё зимой, и хоть я грязнокровка, но понятие чести для меня свято. Идём же.

Северус действительно кончил, за что тут же возненавидел и себя, и собственную плоть, власти над которой у него в тот момент не было, но резвиться в ванне не пошёл. Ему было достаточно одной разрядки.

- Что-то ты совсем заскучал, - протянул Люциус.

Ну как мне развлечь тебя?

- Лучшее веселье и счастье для меня сейчас - сон. Отпусти душу на покаяние.

- А что значит «покаяние»?

- Это маггловская идиома и мне неохота сейчас разъяснять тебе её смысл. Я очень устал и хочу спать в своих (Северус сделал ударение на этом слове) апартаментах. А утром, когда ты будешь спать…

- Я. Не. Буду. Спать. Я поставлю будильник, чтобы наблюдать за осмотром, а когда уйдёшь ты, преспокойно лягу досыпать. Думаю, до полудня, до завтрака.

- Послушай! - Малфой оживился, - Ты ведь будешь варить зелье для оборотня, а это довольно скучное, как я понимаю, занятие. Позволь мне посмотреть, как работает Мастер Зелий. Клянусь, я не пророню ни слова. Просто я не варил зелий ещё с Хогвартса, с бытности моей студентом у профессора Слагхорна. Мне хочется вспомнить юность.

Ну прошу тебя, позволь мне это невинное развлечение, Северус!

- Хорошо, ты и мёртвого уболтаешь. Приходи после завтрака. Но учти, я делаю это ради Гарри, иначе бы ты от безделья пошёл снова насиловать его.

- Да ты всё делаешь ради своего разлюбезного Поттера! - разозлился милорд, но потом сбавил обороты:

- Так я приду?

Глава 24.

… Люциус вальяжно расположился в единственном кресле, имевшемся в лаборатории и, как паинька, сложив холёные руки на коленях, наблюдал. Когда сегодняшняя часть работы была позади, гость подошёл к хозяину лаборатории сзади и, недолго думая, положил белую, пухлую, холёную руку на промежность Северуса, сказав:

- А вот не приставать к куму я не обещал.

- Ну что ж, - картинно вздохнул зельевар, - пойдём в спальню.

Малфой торопливо раздевался, уже предвкушая предстоящее соитие.

- Вот ты и попался, милорд, и сейчас получишь стократ за свою немереную похоть. Поворачивайся и вставай на четвереньки, - скинув рабочую мантию и расстегнув брюки, пообещал профессор.

- Ты хотя бы разделся, Северус.

- Я… почти разделся, не довольно ли тебе этого?

Северус мстил за своё постоянное унижение, за насилие над Гарри, за невозможность побыть с юношей наедине. Он с размаха вошёл в анал Малфоя, порвав ему сфинктер. Люциус тут же заревел дурным голосом:

- За что?! Я же накормил тебя деликатесами, напоил лучшим вином из Подвалов, ты получил долгожданную разрядку… Тебе мало всего этого?

Снейп промолчал - он был занят насилием над неудачливым любвником.

Тот уже начал задыхаться от усталости и веса собственного раскормленного тела. Наконец, он упал на живот, и хотя Северусу было трудно совершать фрикции в пережатой прямой кишке, он продолжал своё дело, не зная ни усталости, ни жалости, ни снисхождения. А ведь он весь день простоял на ногах и не ходил ни на ланч, ни на обед в отличие от милорда, не поленившегося дойти до Хогсмида, а потом набить брюхо до поздней ночи. И обратно в путь от из Хогсмида до ворот Малфой-мэнора.

Только когда голова Люциуса, лежащая на подушке, стала безвольно мотаться из стороны в сторону, а голос его давно сел, всё ещё злой, как тысяча чертей, Снейп вышел из своей жертвы, так и не кончив.

- Ну ты и подлец, Северус! - в сердцах воскликнул гость.