Презумпция невиновности (СИ) - "feral brunette"

— Хорошо…

Но она не слышала ответа Нарциссы, аппарировав прочь из Министерства. Это слушание закончилось не совсем так, как она рассчитывала. Да, ей удалось добиться относительной свободы для Малфоя, но вот свою собственную свободу она поставила под угрозу. Быть поручителем — это худшее, что можно было представить. Адвокат и подзащитный связывались особым заклинанием — нитями, которые позволяют адвокату контролировать своего клиента. Это гарантирует, что обвиняемый ничего не сделает — ни себе, ни кому-то из окружения.

Ей нужно было перезагрузить свой мозг, который буквально вскипал от происходящего. В её плане не было подобного пункта, и она даже не предполагала, что всё может так закрутится. Это немного усложняло дело, а в большом пазле появились пустующие клеточки. Грейнджер оступилась, и теперь должна была, как можно быстрее, это исправить.

Гермиона оказалась в одном из баров, что открылись в новой части магической Англии, заглушая свой гнев в вине. Несмотря на весь консерватизм, что был так обыкновенен для магической Великобритании, тут было довольно людно. Грейнджер даже показалось, что она успела заметить несколько знакомых лиц в толпе на танцполе. Ей не хватало Джона — бармена из «DOLOR», чтобы он немного отвлёк её своей болтовней и новым коктейлем. Она старалась следовать своему плану, но всё рушилось буквально на глазах. Одно дело быть адвокатом Малфоя, и совершенно другое — позволить кому-то связать их на неопределённый срок. Пусть она и знала, что дело можно рассыпать за один день. Но это слишком быстро.

Она знала, что было много того, в чём Малфой был виновен, но и точно знала то, что сегодня он был чист перед законом. Но не перед ней, и за это он должен был ответить.

Четвёртый бокал красного полусухого, и казалось, что даже боль в бёдрах отступила. Гермиона щёлкнула пальцами, заказав пятый бокал и достала из сумочки пачку сигарет. Этот день уже ничего не могло сделать хуже, поэтому она подожгла сигарету, заглушая возникшую головную боль сигаретным дымом.

— Грейнджер? — знакомый, но давно забытый голос, ворвался в сознание. — Вот уж где я не ожидал тебя встретить.

— Забини! — девушка улыбнулась и раскрыла руки для объятия. — Святой Мерлин, сколько мы с тобой не виделись?

— Семь лет, — парень продолжал ослепительно улыбаться. — Я только вернулся сегодня, и вот так сюрприз!

— Глазам своим не верю! — Гермиона всматривалась в лицо бывшего сокурсника. — С ума сойти просто! Семь лет, а словно целая вечность!

Всё больше и больше скелетов выпадало из её шкафа, а она даже не удосужилась проверить замки. Грейнджер всецело приняла тот факт, что в Лондоне ей не удасться сдержать своё прошлое.

— Давай-ка куда-то лучше переберемся отсюда, — Блейз забрал у неё из рук сигарету. — К тебе или ко мне?

— Думаю, что Малфой-Мэнор — не лучшее место для наших посиделок, — Грейнджер закатила глаза. — Долгая история, Блейз.

— Я понял. Можно счёт? — он посмотрел на бармена. — Я только на минуту отойду, и мы сразу уходим, хорошо?

— Ага, — она отпила из бокала.

Они с Блейзом виделись в последний раз семь лет назад в Канаде, когда Гермиона провожала его перед длительной командировкой в Австралию. Это было болезненное расставание, но она искренне желала Забини счастья, которое он собирался отыскать на просторах далёкого континента. Он тоже убегал, как и Грейнджер.

Как оказалось, их поколение было таковым, которое было вынуждено убегать. Все они бежали от чего-то: кто-то признался в этом, а кто-то продолжал утверждать, что всё хорошо. Гермиона знала, что у любого побега, принятия или отрицания есть свои последствия. Знала это по себе, по Блейзу, по Гарри и Рону, по Малфою, по Джинни. Последняя из этой толпы уже давно прочувствовала на собственной шкуре, что такое «побег от реальности». Грейнджер аж съёжилась при воспоминании о бывшей близкой подруге, и постаралась быстро прогнать эти мысли, вернувшись к внезапной встречи с Забини.

После они больше не виделись, и кто бы знал, что эти двое встретится тут — в одном из баров магической Англии, в тот самый момент, когда она заглушала свою боль в бокале вина. Девушка встала на ноги, держась за барную стойку и слегка покачиваясь из-за количества выпитого алкоголя. Вино провоцировало её на неконтролируемые усмешки, а появления Забини отогнало грузные мысли. Хотя бы на миг. Этот парень мог такое сделать — разогнать над ней грозовые тучи.

— Прошу прошение, — кто-то врезался ей в спину, а она почувствовала, как сердце остановилось.

Этот голос, это дыхание, это прикосновение. Так касается тень, так ощущается прыжок в пропасть, в бездну боли и вечного кошмара. Грейнджер замерла, не осознавая, как тело снова предательски дрогнуло в приступе боли, а на глазах выступили слёзы. Впервые за очень много лет это были слёзы, что обжигали и оставляли шрамы на бледном лице. Ей казалось, будто бы её просто парализовало, а душа снова умерла. Если такое возможно.

— Мисс, я Вас сильно задел? — голос из вне снова обратился к ней, а тьма сильнее коснулась руки, пробираясь под кожу.

Её первые шрамы. Её первая смерть. Её первая боль, которая напоминала о том, что она, к сожалению, осталась жива.

За спиной стоял Грегори Гойл, который продолжал держать её за руку и лепетать слова извинений за неловкое движение.

— Остановите эту боль, пожалуйста…

========== Глава 15 ==========

Некоторые секреты лучше не раскрывать.

Июнь, 2008.

— Прости, что оставил тебя, — Блейз придерживал её за талию. — Я не думал, что это может случится. Какова вероятность встретиться в огромном городе в одном небольшом баре? Я не думал, что так бывает.

Гермиона смотрела себе под ноги, пока сердце продолжало вылетать из груди. Да, вероятность была невелика, но девушка уже ничему не удивлялась. Для неё было совершенно нормально — находить отражения собственных кошмаров в витринах магазинов или в отражении бокала. Всё, от чего она убегала, теперь настигало очень быстро, чтобы Грейнджер вдруг не решила, что всё может быть хорошо.

— Спасибо, что увёл меня оттуда, — она посмотрела в глаза Забини. — Как ты думаешь, он не понял, что это я?

— Нет, — парень протянул ей стакан с огневиски. — Он не видел твоего лица, Гермиона. Мне очень жаль, что всё так случилось.

Она поражалась тому, что продолжает просто сидеть, пока внутри всё пылало ярким огнём. Ей хотелось кричать, плакать и метать всё вокруг от той боли, что разрывала на части. Гермиона не была уверена в реальности этой боли, но казалось, будто бы в сердце одну за другой вставляют тысячи острых иголок. То ли зелье Саламандера притупляло её реакцию, то ли из-за него было настолько больно. Грейнджер не понимала, каким из своих чувств можно доверять.

Ничему нельзя было верить, и она прекрасно знала об этом. Каждый раз, когда Гермиона хоть на секунду позволяла себе расслабиться, то ей прилетала больная и громкая пощёчина от жизни.

— Я — убийца, лгунья, последняя мразь и адвокат Малфоя, — девушка залпом выпила всё содержимое стакана. — Это так, чтобы ты понимал, стоило ли тебе приглашать меня к себе.

— Скажем так, ничего того, что могло бы меня удивить — ты не сказала, — Забини ухмыльнулся. — Как ты, Гермиона?

Её карие глаза заблестели от слёз. Блейз плеснул ей в стакан ещё порцию огневиски. Как в старые добрые времена, когда Грейнджер впервые попробовала алкоголь.

Она чувствовала, что смерть коснулась её и оставила на теле глубокий след. Гриффиндорка никогда не сможет больше нормально жить, не думая о том, как бы всё сложилось, если бы она умерла в тот день. Всё было как в тумане — все эти дни.

— И что родители говорят по этому поводу? — Гарри коснулся её руки. — Может быть, тебе стоило бы вернуться домой? Ну знаешь… Я переживаю за тебя. Ты совсем не своя.

— Я же не умираю, — девушка постаралась улыбнуться. — Это просто временные трудности… Прости, я не могу обсуждать с тобой своё женское здоровье.

Она лгала ему каждый день, каждую минуту, но иначе просто не могла. Гермионе было легче придумать какую-то несуществующую болезнь, чем рассказать о том, что её душа навсегда осталась на полу Выручай-комнаты. Она лгала всем вокруг, а порой даже сама начинала верить в эту ложь. Грейнджер иногда хваталась за низ живота, и заставляла себя поверить в то, что это самое простое воспаление яичников. Грейнджер хотела быть самой простой девушкой с самыми простыми проблемами.