Гранд-адмирал. Том четвертый (СИ) - Модус Илья Сергеевич

Нет, этому точно не жить — вон даже из фонаря бьет пламя.

Алые вспышки на мгновение ослепили, но Алекс, не сплоховав, зажал гашетки пальцами и стрелял вслепую.

Стоило зрению вернуться, как один из преследователей метким огнем расплавил пушку.

Монитор прицеливания погас.

Теперь и гашетки, и система дистанционного контроля орудия прикрытия, просто ненужный балласт.

Борт-механик застучал переключателями, отводя энергию из буфера кормовой спарки на дефлекторы.

И вовремя — очередной налет «крестокрыла» разбился об энергетический щит, не причинив вреда.

Ну, если не считать того, что снова лишил их защиты.

— Командир, мы без защиты, — доложил Алекс.

— А то я не знаю! — огрызнулся Брен и в шлеме появились звуки работающей пушки.

Пилот расчищал им дорогу среди немногочисленных противников, шныряющих поперек курса.

Пусть их немного, но они все равно мешают разгону.

Да и если так, то, судя по приборам, впереди у них только сам Кессель.

— Командир, а тебе не кажется, что нас гонят…

— Не кажется! — рявкнул Томакс. — Так и есть!

Значит не показалось — противник в самом деле гонит их на вынужденную посадку на поверхности Кесселя.

Вот только, что делать-то?

— «Скимитар» я им не отдам! — словно услышав мысли напарника, произнес майор.

— Да я и не настаивал, — заметил Алекс.

— Что у нас по топливу? — спросил Томакс.

— Меньше десятой части, — тут же был получен ответ.

Приукрашать не был смысла.

С таким объемом топлива, они не то, что в рывок не уйдут, так и даже полет по прямой невозможен.

Слишком много топлива сгорело в двигателях во время различного рода маневров посреди вражеского флота.

И рядом нет не то, что безопасной гавани — даже «своих» малых летательных аппаратов.

На выручку никто не придет.

И само собой топливо в баке не появится.

Итого — их оттерли от «Химеры», зажали в «коробочку» и готовят к тому, чтобы посадить на Кесселе.

А уж там точно машину изучат и разберут по винтикам.

Будет победа или нет — данные о бомбардировщике Доминиона уйдут «на сторону».

А это значит, что станет известно и внутреннее устройство ДСУД, и принципы работы машины…

Даже гадать не надо — через пару месяцев у самых ушлых торговцев на черном рынке можно будет купить полные технические схемы, а возможно, что и детали «Скимитара» и ДСУД.

Неприемлемо.

А, значит…

— Пиропатроны кабины проверены? — спросил Томакс.

— Да, — напряженно ответил Алекс.

Значит все же будет то, о чем он даже думать не хотел с момента запуска «Скимитара».

— КДП-«Химеры», говорит «Ятаган-лидер», — раздался в шлеме голос Томакса. — Противник принуждает к посадке. Возможности увести машину нет. Топливо на исходе. Боекомплект растрачен. Готовлюсь к катапультированию экипажа, буду ожидать помощь в точке три-семь-семь на поверхности. Поправка по шкале шесть.

Что, в переводе на общегалактический значит: нужно взять номер поправки, поделить ее на количество координат, в данном случае — три, и к каждой цифре заявленных координат добавить результат деления.

Иными словами, правильное место для поиска пилотов, куда они прибудут после приземления — точка пять-девять-девять.

Бесхитростно и в то же время результативно.

— «Ятаган-Лидер» вас поняли, — раздался голос диспетчера. — Держитесь, парни, отправляем помощь.

Ну да, конечно.

Вот прям так отправляют поисково-спасательный отряд через все сражение на одиноком шаттле?

— Пятисекундная готовность. — распорядился Брен. — Активируй самоуничтожение.

— Томакс, ты же понимаешь, что этого хватит только на то, чтобы разорвать машину, а не для полного уничтожения? — спросил Алекс.

При самоуничтожении машины предполагалось, что в баке останется хотя бы двадцать процентов топлива — тогда детонация буквально испарит машину.

С оставшимися восемью процентами максимум на что можно рассчитывать, так это разрушение большей части конструкции и, возможно, что ДСУД пойдет в разнос.

— Делай, что говорю! — рявкнул Томакс.

— К катапультированию готов, — подтвердил Алекс, проверив привязные ремни, работу пиропатронов и действующий индикатор системы самоподрыва летающей машины.

Под креслом пилота и борт-механика имеется необходимый аварийный запас всего, что потребуется им, чтобы протянуть на поверхности планеты до прибытия поисково-спасательного отряда.

Н-да… А ведь не так уж часто в последнее время пилоты падают с небес на землю — ПСО все больше в космосе отлавливает «счастливчиков».

Встревоженный рой атакующих кораблей вихрем закружился в пространстве, когда «Скимитар» растворился в белесом тумане, Кесселя, внезапно рванув прямиком к поверхности.

Алекс инстинктивно вцепился в свое кресло, как только корабль распорол тяжелую вату облаков.

А следом по ним ударили десятки лазерных лучей.

Но мимо, правда…

Сотни ледяных струй завизжали на все голоса, ворвавшись в трещины разбитой брони: воздух стал просачиваться наружу.

Проклятие!

Значит успели попасть.

Кабина оказалась разгерметизированной после неприцельной стрельбы противника.

Если верить приборам на панели управления и смраду, доносившемуся сквозь панель управления, в самом деле им неплохо наподдали.

«Скимитар-01» уверенно снижался.

Хотя, правильнее сказать будет «неудержимо падал».

Томакс явно старался сохранить умеренную скорость падения, чтобы не сгореть в разреженной атмосфере.

Командир авиакрыла явно что-то задумал.

Почему-то ему необходимо сохранить «Скимитар» целым, а не развалившимся на куски.

Вероятнее всего, дело в том, что в столь разреженной атмосфере детали корабля, что отвалятся при сверхскоростном спуске, не сгорят, как положено, и у противника будет возможность проанализировать их.

Но, спустя мгновение, Алекс понял в чем заключается план командира скоростного бомбардировщика.

Когда, пробив верхние слои атмосферы, «Скимитар» заскользил по направлению к земле, оказалось, что они летят как раз над одной из гигантских фабрик по производству воздуха.

Грандиозные моторы фабрики катализировали скальную породу и гнали по исполинским трубам циклоны газовой смеси, пригодной для дыхания.

И обреченная машина, перестав гореть, увеличила свою скорость до конструктивного предела.

Индикатор остатка топлива неуклонно падал.

— Через семь секунд активирую ДСУД, — приказал Томакс. — По команде готовься отстрелить кабину — сам я не успею.

— Да мы же не пройдем сквозь планету!

— Нам и не надо. Важно, чтобы скорость удара была максимально возможной, — заявил Брен.

Алекс понял командира.

Активированный ДСУД рванет при ударе так, что любая боеголовка позавидует.

И цель майор выбрал не просто так.

— Давай! — заорал Томакс.

Алекс, чья рука уже лежала на рычаге катапультирования, рванул ее вверх одновременно с тем, как желудок борт-механика привычно вжался в нижнюю часть туловища — скоростной бомбардировщик уходил в свой последний скоростной рывок.

Кабина, рассчитанная на двоих разумных, с жутким скрежетом и свистом изменила вектор своего движения, уносимая в сторону реактивными твердотопливными двигателями, которые отнесут обоих членов экипажа и их скромный скарб подальше от места приземления.

Появившийся позади «Скимитара» вражеский «крестокрыл» бессильно стрелял, надеясь взорвать машину до того, как та достигнет цели.

Не сумев захватить бомбардировщик, они решили его уничтожить, чтобы не получить слишком больших разрушений.

Но лазерам «крестокрыла» не хватало проворности, чтобы добраться до критически важных систем ДСУД, надежно укрытого под броней.

Боковое ускорение кабины позволило, пусть и на приличном удалении, наблюдать за тем, как гигантский завод оказывается пронзенным скоростным бомбардировщиком.

Долю секунды ровным счетом ничего не происходило, после чего громаный столп огня и дыма рванулся вверх, превращая восходящие потоки атмосферы завода в огненный торнадо.