MarInk - With the sun

Гриффиндорец ходил по классу, заложив руки за спину и наблюдал за практикующимися учениками, поправляя изредка тех, у кого не получалось. Мирная картина…

Стоило ему так подумать, как раздался вопль Забини. Злопакостный слизеринец стоял на коленях, держась за голову, и продолжал картинно стенать.

- О-о, как больно…

Гарри почувствовал острое желание треснуть его по затылку, чтоб заткнулся, но от этого приходилось воздерживаться. Что б там ни говорил Дамблдор, Гарри Поттер не был создан для учительской карьеры.

- В чём дело, мистер Забини?

- Он применил ко мне это заклятие, и мне как молотком в голову ударили… о-о…

- Мистер Блайнд, что Вы сделали с Вашим сокурсником? - Гарри хмуро посмотрел в лицо растерянному партнёру Забини.

- Я-а… только сказал это заклинание, Когитамус Симиту, и всё…

- У меня с детства особая чувствительность к заклятиям мысленной сферы, - горестные причитания Забини перекрыли все прочие голоса. Гарри не сомневался, от кого исходили все жалобы на его преподавательскую манеру. - Они действуют на меня ужасно-о…

- Так какого хре… зачем Вы молчали об этом, мистер Забини? - прошипел Гарри, взмахом руки блокируя всякую чувствительность в пустой голове слизеринца.

Он отправил растерянно моргающего Забини к мадам Помфри (ещё бы ему и не быть растерянным, когда он никак не ожидал, что ненавистный Поттер будет в совершенстве владеть обезболивающим заклинанием в беспалочковой и невербальной форме?) и обвёл взглядом шушукающихся студентов.

- Продолжаем урок! Вас что-то отвлекает?

Студенты поспешно похватались за палочки под изничтожающим ледяным взглядом Гарри. Гойл что-то сосредоточенно строчил в блокноте.

- Пожалуй, необходимо сообщить в Министерство о том, что Вы не в состоянии обеспечить безопасность учеников во время занятий, мистер Поттер.

«Прекрасно. Только этого мне не хватало для полного счастья. Любому кретину ясно, что Забини разыгрывал спектакль, и весьма некачественный. Серьёзно же меня боятся в Министерстве…».

Сразу после занятий Гарри аппарировал в личные покои Снейпа, где в отдельной комнате находился Драко. Постучал в дверь и, дождавшись вполне бодрого «войдите», раскрыл её.

Драко полулежал в постели, накрытый до пояса одеялом и одетый в хлопковую просторную пижаму, и читал какую-то книгу. Вполне возможно, что по Зельям - вряд ли у Снейпа водилось много развлекательных вещей. Блондин был умыт, причёсан и выглядел непривычно по-детски, так беззащитно, что у Гарри защемило сердце. Должно быть, так же выглядят упавшие на землю цветы; растоптанные тяжёлыми подошвами белоснежные розы, которых не смогли защитить шипы.

- Привет.

- Привет, Гарри, - Драко поднял голову от книги и улыбнулся.

- Как ты, милый? - Гарри осторожно присел на стул рядом с кроватью.

- Отлично… только ничего ещё не вспомнил. А так мне даже не обязательно всё время лежать в постели. Северус - перестраховщик, - Драко скорчил недовольную рожицу, чем невольно насмешил Гарри.

- Так будет лучше, любимый. Ты ещё не оправился от всего, - с напускной строгостью сказал Гарри.

- И ты туда же, - проворчал Драко. - Слушаюсь и повинуюсь, мой повелитель!

Последняя фраза заключала в себе шутку, и только, но когда-то она почти всегда становилась между Драко и Гарри своеобразным предложением заняться любовью - оба они любили эту фразочку. Губы гриффиндорца мгновенно пересохли от жарких воспоминаний.

- Ты вспомнил эту фразу?

- Вспомнил? Я её знал… вообще… ты хочешь сказать, она что-то значила для нас двоих? - способности к логическому мышлению Драко не утерял.

- Да… ты вспомнишь, - Гарри развернул стул спинкой к кровати и оседлал его, устроив руки и подбородок на высокой спинке. Черное дерево и строгие линии стула ясно указывали на принадлежность его к личной мебели Снейпа. - Ты совсем ничего не помнишь о нашей прошлой совместной жизни?

- Я даже не помню, что у нас была совместная жизнь, - Драко выглядел удрученным. - Клянусь Салазаром, вот как раз это я хотел бы помнить!

- Почему? - не понял Гарри.

- Потому что я люблю тебя, - терпеливо сказал Драко, будто общаясь с маленьким ребёнком. - И хочу помнить про тебя всё, что когда-либо знал.

«М-да, не всё из того, что Драко про меня знал, я предпочёл бы, чтобы он вспомнил…». Гарри пришёл на ум день злосчастного мальчишника.

- Я тоже люблю тебя, Драко… чёрт, как хочется тебя поцеловать!

- Так ты меня любишь или только хочешь? - педантично уточнил Драко.

«О, Мерлин…»

- Я люблю тебя, Драко, - повторил Гарри. - Я люблю тебя больше чего или кого-либо другого. Ты не помнишь, но я убивал, чтоб защитить тебя, я ждал тебя… теперь тебе снова нужно, чтобы я ждал, пока мы сможем быть вместе, и я это сделаю, - Гарри улыбнулся и подмигнул Драко. - А пока я буду ждать, я пойду и убью ту мразь, которая две недели держала тебя в заложниках.

- А если тебе придётся ждать долго - ты меня не разлюбишь?

Такого прямого и откровенного разговора они с Драко ещё не вели ни разу. Гарри было чрезвычайно трудно собраться и отвечать спокойно и размеренно:

- Я никогда тебя не разлюблю, Драко. Никогда и ни за что. Даже если ты сам меня бросишь, я буду ходить за тобой по пятам, просить прощения за всё, что делал и чего не делал, и целовать твои руки, пока ты не возьмёшь меня обратно к себе в парни.

«Честно высказать всё, что думал - это тоже подвиг… убить Вольдеморта было куда как проще…».

* * *

- Я никогда тебя не разлюблю, Драко. Никогда и ни за что. Даже если ты сам меня бросишь, я буду ходить за тобой по пятам, просить прощения за всё, чего делал и не делал, и целовать твои руки, пока ты не возьмёшь меня обратно к себе в парни.

Драко слушал, как заворожённый. Когда Гарри застилал все мысли блондина собственным лицом, тот и помыслить не мог о том, что ему ответят взаимностью. Более того - такой сильной… такой же сильной, как любовь самого Драко. Несмотря на то, что в словах Гарри не было горячности, Драко с лёгкостью читал по глазам брюнета, сколько для него значат произносимые слова.

Слизеринец сидел на кровати и пытался справиться с бурей собственных чувств, тупо моргая. Гарри в это время терпеливо ждал какой-то реакции на свои слова, но одурманенный непривычным чувством быть любимым Драко мог только пялиться на Гарри, заново отмечая в памяти мягкие очертания губ, нежные контуры скул, классический разрез глаз, пушистость падающих на лоб разлохмаченных чёрных прядей, яркость изумрудного свечения радужки, смуглость тонкой, почти светящейся кожи, хрупкость и гармоничность тела. «И это всё - мне? Этот сошедший с Олимпа бог любви и красоты любит меня?». Драко не помнил, почему считал себя недостойным любви Гарри, но это ощущение собственной ущербности и ненужности в нём оставалось. И сейчас оно таяло, таяло, как лёд в стакане с горячим чаем - таяло, чтобы никогда больше не появиться снова.

- Драко? Я что-то не то сказал?

- Драко, не молчи, - голос брюнета был тревожным.

- Нет-нет, всё так, - поспешил заверить его Драко, с трудом вынырнув из ощущения дурманящей радости и счастья, чем-то напоминавшего ту колдографию, что Гарри принёс ему вчера. - Всё даже слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Запомни, Драко, и никогда не забывай: это единственная правда, какая есть, - указание «не забывать» было шутливым, но сам Гарри был серьёзен, как пономарь на мессе. - Если ты считаешь, что это хорошо - тем только лучше. Быть может, мне даже не придётся прилагать столько усилий, сколько я тут расписал, чтобы остаться с тобой.

- Не загадывай, - весело фыркнул Драко. - Может, мне понравится, как ты выглядишь, целуя мне руки!

Гарри вздохнул.

- Если б тебе не было страшно, мы могли бы проверить хоть сейчас.

Драко задумался. Уверенность в том, что его любят, придала ему сил и спокойствия.

- Так давай попробуем. В конце концов, мне кажется очень глупым бояться твоих прикосновений.

- Ты уверен? - озабоченно спросил Гарри. - Я не хочу, чтоб тебе было больно и страшно.

- Не будет… ну, или так сильно не будет. Только… ты это… осторожно, ладно? - Драко подозревал, что звучит эта просьба в общем контексте чрезвычайно глупо.

- Разумеется, милый.

Гарри бережно взял обеими руками безвольную левую ладонь Драко. Иголочки паники немедленно прошили позвоночник блондина, но он прикрикнул на них, и те, удивлённые замерли. Было страшно… но вполне терпимо. Так же страшно ему было, пожалуй, перед тем, как он впервые собирался заняться сексом с парнем. По сравнению с тем, что творилось с Драко в воскресенье, это было как небо и земля. Блондин молча кивнул ожидающему реакции Гарри: продолжай.

Брюнет склонился над рукой Драко и коснулся губами тыльной стороны его ладони. Прикосновение было похоже на пригоршню жидкого огня, пролившегося на кожу ничего не ожидавшего Драко. Блондин судорожно хватал ртом воздух, пытаясь справиться одновременно и с неистовым желанием немедленно накинуться на Гарри, зацеловать его до безумия и отдаться ему здесь же, и с паническим поползновением заорать и сбежать на край света от любого касания. Задача облегчалась тем, что эти стремления были противоположными и по большей части боролись друг с другом сами. Драко не отдёрнул ладони, и Гарри снова поцеловал её.