Дмитрий Ковтун - Хорошо там, где нас нет (СИ)
Желание провести эксперимент жгло меня сильнее кипятка, руки чесались складывать мудры, а сна не было ни в одном глазу. - Ладно, ладно, - тихонько проворчал я, вставая с матраса, - сейчас проверю теорию и спа-ать, - я зевнул. Сложив печати обычного буншина, я в конце добавил мудру 'плюсик' из канона и, как бы, 'выдохнул'... м-м... 'вложил' свое ощущение каналов чакры в клона.
- 'Искусство ниндзя: техника теневого клонирования', - тихонько прошептал я. И подал чакру. Резкий звук 'пуф' сорвал мне конспирацию и разбудил Котоку. Тот выглянул из-за шторки и сиплым со сна голосом спросил меня:
- Удзи, какого хрена? Ты что там делаешь и какого рожна не спишь? - но мне было все равно, я рассматривал моего клона.
- Удзи! - повысил голос мой брат, но тут же осекся, глядя на то, как я ощупываю клона, - это что, то, о чем я думаю?
- М-м, - неуверенно протянул я, - если ты думаешь про теневого клона, то, - я взял паузу, - да.
- Точно? - подозрительно спросил он, - ты, вроде, уже неделю бьешься над этим. - в ответ я только пожал плечами и обратился к клону:
- Дружище, можешь колдануть чего-нибудь легкого, так, интереса ради? - проникновенным голосом спросил я у клона, но что тот пожал плечами (ну, вылитый я) и зажег на пальце огонек.
- ПОЛУЧИЛОСЬ! - заорал я и начал отплясывать нечто зажигательное по комнате. Котоку пытался окликнуть мне, но потом просто подошел к клону и легонько двинул ему в челюсть. Клон такого не выдержал и развеялся, а я схватился за челюсть, которая болела фантомной болью и, немного стормозив, усваивая информацию от клона, возмутился:
- Ты что творишь?
- Экспериментирую с передачей опыта, - невозмутимо ответил тот.
***
А на следующее утро Узушио получило одну из самых эффективных в хозяйстве и полезных в бою и тренировках техник ниндзюцу.
Прода 27 Интерлюдия 2
Прода 27 Интерлюдия 2 Акияма Узумаки
Шиноби сидел на лавочке в центральном парке Узушиогакуре и тихо млел на солнышке, которое пробивалось сквозь густую листву окружавших старика деревьев. Акияма был отнюдь не молод, все ж третье столетие заканчивается и седина - верный признак возраста - уже давно сверкает на морщинистой голове мужчины.
Эта лавочка стала его любимой еще в те годы, когда он с будущей женой сидели тут ночами и смотрели на звезды, а позднее он 'выгуливал' в парке своего сына и тоже сидел на ней... или вот как сейчас: малышка Акина носилась по полянке, а дед следил за своей третьей внучкой из-под прикрытых век.
В принципе, парком этот маленький лесной массив назвать было сложно, скорее, это был облагороженный кусок леса, находящийся в центре города. Раскинулся он на оба берега реки, которая делила город на две половинки. Особенно красивым парк был в ночное время, когда освещение подсвечивало дорожки, оставляя уютный сумрак в стороне, но больше всего выделялся мост через реку, который находился в самой глубине парка, это было одним из любимых мест для вечерних прогулок горожан.
Старик любил этот парк за его постоянную тишину, которую нарушали только счастливые визги детворы и щебетание птиц. Шиноби уже почти задремал, пригревшись на солнышке, когда его заставил встрепенуться крик чьего-то ребенка:
- Удзи, это же Удзи! Удзи, поиграй с нами, поиграй, ну пожалуйста! - последнее было хором и с просящими интонациями. Старик скосил глаза и увидел занимательную картину: знаменитый беловолосый паренек стоял с непередаваемым выражением лица посреди круга детишек, которые прыгали вокруг него и просили поиграть. Старик начал тихонько хихикать, совсем неподобающе своему почтенному возрасту - уж очень лицо наследника было смешным. 'Видимо, по каким-то делам шел сюда, но нарвался', - подумал Акияма, - 'интересно, что он будет делать?', - с предвкушением подумал старик и устроился поудобней. А события развивались своим чередом: паренек почесал затылок, отошел в центр поляны, сложил несколько печатей и просто вырастил из земли какое-то странное сооружение, с плоскими гранями, и не очень понятного назначения.
- Ух ты, во дает, - под нос себе пробормотал шиноби, когда Удзи продемонстрировал 'детскую площадку', как он назвал, с горками, домиками и подвесными мостиками, - ловко выкрутился.
Паренек тем временем, пока дети бегали по новой игрушке, с довольной лыбой во все лицо свинтил куда-то в лес. Дед уже опять собрался прикорнуть, как его опять разбудил крик:
- Там Удзи игру новую придумал, скорее туда, - и вся толпа детей сорвалась с места и побежала в сторону, где скрылся наследник, как оказалось, плохо скрылся. Акияма улыбнулся. 'Пойти что-ли посмотреть? Или все-таки поспать? - старик подумал немного, но ответственность за ребенка перевесила и шиноби с показным кряхтением поднялся с лавочки и неспешно пошагал в сторону детского гомона.
Выйдя на одну из самых больших полян в парке шиноби увидел очень занимательную картину. Если бы он знал термодинамику, то, вероятно, сравнил увиденное с броуновским движением, но он просто нашел определенное сходство с муравейником. Вся полянка была буквально усеяна детьми: кто-то прыгал по квадратам, начерченным на земле и, тут шиноби усилил свой слух чакрой, называл игру очень непривычным словом 'классики', - надеюсь, это не ругательство. - озабоченно подумал дед - про наследника итак ходят много слухов по городу после его 'уроков высокой словесности', где он объяснял основы его языка для матерщины, так что с него станется так приколоться над малышней.
Кто-то прыгал через непонятно где найденную веревку, кто-то играл в 'клан Юки', где ведущий был будто из клана Юки и касанием замораживал играющих, а все остальные должны были разморозить неудачников, кто-то раскручивал веревку, а остальные через нее прыгали... и между всей этой толпы металась белая грива, на ходу придумывая все новые игры. И все это под дикие крики азартных детей. 'Во дает парень', - покачал головой старик, - 'тут слишком шумно, пойду-ка я своей лавочке', - и дед пошаркал в обратную сторону.
Разомлевшего на солнце шиноби снова разбудил шум. На этот раз это было постоянно повторяющееся... слово, наверное... 'конго'. Которое постоянно орала толпа малышей. Старик недовольно потер лоб - сегодня определенно не его день - и тут же удивленно замер: из-за ближайшего поворота вышел Удзи, но вышел он как-то странно. На каждый шаг он кричал свое 'конго', а на третий - выкидывал в сторону ногу. А за ним, - Акаяма протер глаза, - хвостиком тянулись дети, держа руки на плечах впереди идущего, а самый первый держался за пояс изрядно вымахавшего парня, и все они шагали одновременно, выкидывали ногу и кричали это свое 'конго'. Когда странная процессия скрылась за поворотом старик облегченно выдохнул - наконец-то тишина.
В очередной раз разбудил старика, наверное, для разнообразия, - сам виновник 'праздника' - сам Удзи. Он с размаху упал на лавочку и шумно выдохнул. Старик покосился на наследника.
- Разбудил? - озабоченно спросил паренек, - простите, - выдохнул и растекся по лавочке.
- Устали? - с сарказмом спросил шиноби.
- Вы даже не представляете себе насколько, - он только махнул рукой и неожиданно глубокомысленно добавил, - дети - цветы жизни, - и еще немного помолчал и, хмыкнув, добавил, - на могиле своих родителей, хе. - в ответ старик хмыкнул. Они немного помолчали.
- А как сбежали? - поинтересовался пожилой шиноби.
- Их на обед повели, - расплылся в улыбке парень.
'Мда, хорошо хоть малышку забирают родители, не хотел бы я ее искать там'.
***
Задремавших шиноби - молодого и пожилого - разбудил пронзительный девчоночий крик:
- Братик Удзи, пойдем, ты обещал прочитать нам сказку! - и сразу же, - дедушка Акияма, пойдемте сказку послушаем, - оба шиноби одинаково скривились и так же одинаково нацепили на лица приветливые улыбки. Так же одинаково дали себя потащить толпе детей... и у них так же одинаково задергался глаз при виде огромной толпы детей и их родителей, которые собрались послушать сказку перед тихим часом. Дед с жалостью посмотрел на паренька и одними губами прошептал: 'Держись', - в ответ Удзи кивнул и прошел на специально выращенную для этого трибуну, сел в такое же земляное кресло и начал рассказывать: 'Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью...'
Прода 28
POV Удзи
Я свел глаза в кучку и напряженно вплетал чакру огня в расенган, который я держал в руке. Сложность задачи была сравнима с попыткой вдеть нитку в иголку с жуткого перепоя. Проблема состояла в том, чтобы одновременно удерживать расенган из обычной чакры, создать внутри него несколько потоков стихийной чакры, ввернув их в основу, то-есть, получиться обычная 'спиральная сфера', но со 'стихийной начинкой'.
