"Я - кто?! Сенсей?" 2: Изменяющий судьбыю Том II. Часть 1. - Kerr Riggert
Пока что был готов только частично подол с красными фантастическими цветами и полосы-волны под золотое шитье для черного кимоно («куро» — «черный»). «Иротомэсоде», от «куротомэсоде» отличается лишь тем, что оно менее формальное, и его цвет может быть любым другим кроме черного, так как «иро» — это «цвет», а остальное толстый намек на фасон и длину рукава.
— А что это вы делаете? — сунулась под руку Като.
— А у вас разве глаз нет? — пробурчал я совершенно неразборчиво, набирая на кисть расплавленный воск.
Терпение заканчивалось со страшной силой.
— Что вы сказали?
Только я собрался коснуться края лепестка, отдаленно напоминающего георгин или лотос, как рамка дернулась, едва не испоганив мой многочасовой труд! От неожиданности, я со злости цыкнул на Като.
— Извините, — без тени раскаянья сказала куноичи, — я лишь хотела сказать, что…
— Шизуне-сан, я уже сказал вам, не имею возможности взяться за это задание. — сказал ровно, без эмоций, обтерев руки полотенцем, похожим на окровавленные грязные тряпки. — У меня уже есть ученики.
— Вы можете совмещать. — словно бы не замечая реакции, обошла Като по кругу, внимательно вглядываясь то в рисунок под восковой коркой, то на набросок висящий на против. Кажется, до нее начало что-то доходить.
— Вы это сами сделали?
Видя, что ученица Пятой не уходит, я швырнул полотенце на пятнистый от красок стул и начал собираться. Работать, когда тут толчется посторонний, я не хочу. Да, мне остался только фон, но эта часть рисунка не менее кропотливая, а я еще воском не закрыл готовые цветы.
Услышав цокот, скосил глаза, свинка обнюхала неприметное место на полу и попятилась к выходу. Ну да, батик не для чуткого обоняния, а уж вместе с горячим духаном расплавленного воска и раствором для закрепления…
— Это личная просьба от хокаге. — хитро блеснули темные глаза Шизуне, а вот порося охнула-ойкнула будто извиняясь за обеих.
И почему мне кажется, что пиг был бы более приятным собеседником, чем внезапно обидевшаяся неизвестно на что Като?!
— Сразу уточню, я посмотрю, — взял свиток красной по локоть, будто я мясник-неряха, рукой, — но ответ останется прежним.
Краски для батика, как зеленка: протекают, все пачкают, а я еще их умудрился разлить на тряпку, которой вытирал руки и размазать по себе.
Один ученик это, конечно, не несколько классов, как в Академии, но зачем мне этот геморрой? У меня что, много свободного времени и заняться нечем?
Развернув бумагу, с удивлением, обнаружил символ клана Курама. Подробностей мне бабуля Якумо особо не рассказывала, так что я бегло прочитал досье старого образца, как хороший детектив с элементами триллера. Уж больно кровавая и страшная история получалась. Хватало и мистики. Так, например, внутри свитка были печати-кармашки с фрагментами чьих-то дневников. В них описывались впечатления очевидцев о пожаре, в котором погибли глава клана и его жена, родители Курама Якумо. Два джонина сгинули в пожаре средь бела дня? Нонсенс! Но расследование не нашло улик, которые бы указывали на насильственную смерть. Что уже само по себе подозрительно!
Пока я копался в бумагах, Като меня всячески отвлекала, приговаривая что-то под руку, мешая сосредоточиться на чтении. Пыталась даже сковырнуть воск.
Наконец прочитав, я процедил, медленно вскипая:
— У меня всего два вопроса: Какого биджу эти документы не вернули клану Курама? Зачем мне это надо знать? И почему я? — не скрывая своего настроения, хмуро взглянул на Като.
— Это три вопроса. — торжествующе улыбнулась она уголком рта, будто протопталась по моей любимой мозоли.
— Не важно. Я сути задания не понимаю. Не думаю, что ей сейчас нужен учитель.
— Курама Якумо сейчас находится в глубокой депрессии после попытки убить дядю и вам…
— Когда она успела?! — изумился я. — С ней же все было в порядке!
— Так вы знакомы! — лицемерно улыбнулась Като, будто не знала этого. — Тогда тем более вы должны…
— Давайте начнем с того я ничего не должен. По крайней мере — вам! — сказал, как отрезал.
Като поджала губы и процедила:
— Девочке нужен учитель!
Чуть было не ляпнул, что «Девочке нужен психолог и ирьенин». Первое в этом мире, для шиноби и власть имущих не существует, а второе — все равно, что предложить на эту роль себя, но по другой специальности.
— Девочке нужны тишина и покой, — мрачно заявил я, — после пережитого стресса. Спокойный и довольный всем ребенок не будет на ровном месте кидаться на родственников. Если бы она покушалась на Курама Ункая осознанно, то учителя ей бы не искали. Ведь так? Или вы не любите ее дядю, и хотите, чтоб в следующий раз у нее все получилось?
Хотя из личного общения и из того, что я о нем слышал, лучше бы он и в самом деле того, отправился к предкам.
— Нет! Это не так! — вскинулась, насупившись Шизуне.
Жаль, жаль…
— Тогда девочке больше помогут ее родственники, чем чужой человек.
Шизуне будто не услышав, сообщила, что лучшей кандидатуры, чем знакомый Якумо, для такой миссии не найти. Да еще заявила, что, по мнению ирьенинов из лечебницы, Якумо стабильна и «вам нечего бояться».
— «Бояться»? — недоверчиво переспросил я, хмуря брови, и заново пролистал свиток в самый конец.
К сожалению, мне не показалось.
Я честно хотел собраться с мыслями и ответить спокойно, но пояснения Като о том, что Якумо больна на голову, меня взбесили.
Шизуне уверяла, что о ней позаботятся, но мне стало дурно, стоило только представить, что ожидало девочку в лечебнице.
Одиночная камера с мягкими стенами, почти коробка, посеревшая смирительная рубашка, задубевшие от слез щеки и тишина. Одуряющая, давящая, обволакивающая, удушающая тишина и одиночество. Никто не поможет, никто не придет, не защитит, рядом только мрачные и нелюдимые санитары, которые даже слушать не станут робких просьб кроткой девочки, которой неловко обременять других своими проблемами. Как скоро она станет по-настоящему душевнобольной?
— Ее нужно было изолировать от нормальных лю…
— Она нормальная! — наорал перебивая. — Нахрена вы ее заперли в лечебнице для душевнобольных?! Вы
