Кира Измайлова - Жизнь замечательных Блондей
— Ну и что я, по-твоему, должен сделать? Я тебе, помнится, рассказывал, чего мне стоило добиться обычного разрешения на посещение! А ты, судя по всему, все-таки намерен устроить тут филиал интерната…
— Ничего подобного! — оскорбился Мартин.
— Да? — прищурился Себастьян. — А кто таскает сюда Эрле едва ли не каждую неделю? На меня Сайн уже волком смотрит…
— Переживешь, — отмахнулся тот. — Ты же сам признал, что Эрле — умница и к тому же хорошо на меня влияет! А если скажешь, мол, не особенно-то хорошо, так это потому, что влияние происходит от случая к случаю… и вообще редко!
— Так, оставим Эрле в покое, он все-таки уже достаточно взрослый и разумный парень, — сдался начтранс. — Но ты подумай о том, что предлагаешь…
— Так я и думаю!
— Ты не о том думаешь. Вспомни, каково было Эрле, когда мы в первый раз его сюда привезли! И это при том, что он к тому моменту успел в госпитале побывать, город хоть мельком, но видел, словом, обстановку менял… А ему уже двенадцать, к слову сказать.
— Вот, а я о чем! — воскликнул Мартин. — Просто начинать надо раньше, вот и всё… Я где-то читал, что чем дети меньше, тем лучше адаптируются к этой… изменчивой окружающей среде.
— Допустим. И при этом они еще лезут, куда не положено, часто с риском для жизни. Кто будет водить это дитя за ручку и следить, чтобы оно ни во что не вляпалось?
— Ну, хотя бы я, — мужественно вызвался тот.
— С тебя хватит Эрле, — ответил жестокосердный Себастьян.
— Эрле не надо водить за ручку, ты сам признал только что! Слушай, ну разок-то можно попробовать?
— А разрешение?
— Ну, Алана уговорить не проблема! — махнул рукой Мартин.
— Не Алана, — покачал головой Себастьян. — Это для того, чтобы забрать Эрле, достаточно его резолюции. А тут, извини, придется иметь дело с Раулем, и я заранее знаю, что именно он скажет и в каких выражениях.
— Ну, я тоже догадываюсь… — тот почесал в затылке. — Но попробовать-то можно! Ну вот только не говори, что тебе просто неохота с ним связываться!
— Да не поэтому, — вздохнул начтранс. — Просто это затянется надолго, а мне надо кое-куда слетать ненадолго.
— Но ты же вернешься, так ведь? И тогда…
— Мартин, не бери меня на «слабо». Не выйдет.
— Тогда объясни, почему ты против? — подпрыгнул Мартин.
— Потому что есть еще Ким, — спокойно ответил Себастьян. — А она, если ты не забыл, женщина. А женщины — это такие загадочные существа, у которых есть, чтоб ему провалиться, материнский инстинкт. У Ким точно есть, Можешь у Алана спросить, каково ей было смотреть ту запись, если мне не веришь. А вживую это будет стократно хуже. Доходит, нет?
— Ну… — юноша снова взъерошил себе волосы. — Вроде…
— Именно, что «вроде». Нам с тобой не понять, мы даже не люди, — начтранс невесело усмехнулся, — и все наши переживания, подозреваю, жалкая тень их эмоций. Да, да, не смотри на меня так, даже наши с тобой! То, что мы чуть более восприимчивы, чем остальные, еще ни о чем не говорит. И ни тебе, ни мне не дано понять, что почувствует женщина, когда рядом с ней будет стоять мальчишка, о котором она точно знает — это ее сын, пусть даже не она его родила и воспитывала, и которого она даже обнять не может. Я уж не говорю о том, чтобы сказать ему правду!
— А это-то почему? — ошашело спросил Мартин. — Чего такого-то?
— Та-ак… — Себастьян поднялся и прошелся по кабинету. — Давай плясать от дюз. Вот представь, я говорю тебе: Мартин, тебя не просто так собрали в пробирке, ты — отпрыск вот этих двух конкретных индивидуумов. Да, с небольшими дополнениями, но в целом — дело обстоит именно так. Что ты почувствуешь?
— Я? Да ничего, — удивленно произнес тот. — А что тут такого? Я даже, наверно, порадовался бы, потому что… ну, ты — это ты, что тут говорить? А Ким… Я ее знаю давно, у нее соображаловка отменная, иначе осталась бы она при тебе на столько лет? Ну там папаша у нее подкачал, но если бы нашлось что-то скверное, неужели бы Алан не вычистил? И вообще я к Ким того… привязан. Так что я удивился бы поначалу, ну и всё…
— А если бы я тебе об этом сказал, когда ты впервые в космопорт попал? — коварно спросил начтранс.
— Я бы ошалел, — сознался Мартин. — Хотя куда уж больше-то… Потом… не знаю. Мог бы решить, что на выбраковку угодил из-за такой наследственности, но, подозреваю, ты бы живо дурь из меня выбил… А мог и загордиться, кстати.
— А если бы ты о таком узнал еще в интернате, до того, как начал хулиганить? Пока еще был среднестатистическим мальчишкой?
— Вот не знаю… — тот покачал головой. — Правда, не знаю. Я тогда ведь людей… ну, обычных людей, не фурнитуров, видел только на картинках да в записи, а что они из себя представляют, как себя ведут, что делают и почему, вообще не представлял. Ты же знаешь, как нам на мозги капают: люди — низшая каста, всё такое… Наверно, это был бы тот еще шок. — Мартин подумал. — А потом я мог бы или вообще в самоуничижение впасть: ну, все Блонди как Блонди, а я — не пойми что… Или, наоборот, устроить однокашникам веселую жизнь, причем по той же причине. Тогда бы меня на выбраковку еще раньше отправили.
Он помолчал, потом добавил:
— Только это глупости. Что так, что этак — все равно же в пробирке собирают, как ты выразился.
— А ты возьмешься объяснить это ребенку?
— Нет, — сознался Мартин. — Доходчиво — просто не сумею.
— Вот и я о том же.
— Ну, значит, пока не привыкнет ко всем нам и к людям особенно, ничего и не надо говорить!
— Это ты с позиций разума рассуждаешь, — заметил Себастьян, — а не чувств.
— По-моему, это как раз ты с позиций разума рассуждаешь, — буркнул Мартин. — А людей мы все равно плохо понимаем. Вот, чтобы не быть голословным… Погоди-ка…
— Ты кому звонишь? — насторожился начтранс, но было поздно.
— Ким, эй, Ким, не занята? — быстро проговорил заместитель. — У меня к тебе один вопрос! — Он ловко увернулся от начальника. — Ничего, это у нас тут локальные военные действия… Вот скажи… Ты знаешь, вот есть один такой мальчишка… ну, ты поняла, о ком я? Ага! — Мартин снова вывернулся, оставив в руках Себастьяна свою куртку. — Так вот, два варианта: ты его вообще не видишь, в смысле, вживую, или можешь увидеть, но не должна говорить, кто он тебе… Ты что выберешь? Ай!..
— Я предупреждал… — нехорошим тоном произнес Себастьян, выкрутив заместителю запястье и легко отобрав коммуникатор. — Да, Ким, это я. У Мартина просто скверно с чувством юмора. Что? А… Ну, право, не знаю…
— Что, что? — чуть не подпрыгивал рядом Мартин.
— Она спрашивает, — убитым голосом произнес начтранс, — мы ее разыгрываем или правда можем на денек вытащить парня из интерната.
— Можем! — гаркнул тот, чтобы Ким наверняка услышала. — А ты сомневался!
— Ладно, отбой… — Себастьян швырнул коммуникатор на стол и уставился на Мартина тяжелым взглядом.
— Что такое? — удивился юноша.
— Ровным счетом ничего, — вздохнул тот. — Я улетаю, если ты не забыл. А инициатива наказуема исполнением. Поэтому, Мартин, если ты сумеешь уговорить Рауля на это безумие, то я точно препятствовать не стану. Идет?
— Идёт… — ответил Мартин, понимая, что крепко влип…
— Я запрещаю, — предсказуемо произнес Рауль Ам.
Алан Грасс покосился на Мартина и украдкой развел руками, мол, я же предупреждал! Сколько сил потратил юноша на то, чтобы уговорить заместителя Второго Консула устроить эту встречу, лучше было даже не вспоминать. Своего начальника Алан изучил достаточно хорошо, чтобы предугадать его реакцию на то или иное предложение, а потому предлагал Мартину не терять времени попусту и довольствоваться малым… то есть, в данном случае, большим — Эрле. Мартин, однако, намеков упорно не понимал и в итоге заявил, что если Алан, и без того увязший в этой афере по уши, не намерен ему посодействовать, то он попросту запишется на прием ко Второму Консулу, и кому от этого будет хуже, еще неизвестно! Алан не дрогнул и, вероятно, юноше пришлось бы воплощать в жизнь план «б», но тут в кабинет заместителя заглянул сам Рауль и застал самый разгар спора.
— Я тебя уверяю, он такого разрешения не даст, — уверенно говорил Алан.
— А я говорю — даст! — горячился Мартин, ради визита в Эос даже облачившийся во вполне приличную одежду и приведший прическу в относительный порядок.
— Никогда!
— Спорим?!
— Нет, — сдал назад Алан. — Спорить с тобой или твоим начальником — себе дороже.
— Это уж точно, — усмехнулся Рауль, неслышно подошедший к спорщикам. — Итак, что, кто и кому должен дать?
— Мне, — тут же ответил Мартин. — Вы. Разрешение.
— Разрешение на что?
— На то, чтобы на пару дней забрать из интерната воспитанника, — обтекаемо ответил юноша и посмотрел на Рауля кристально чистыми глазами. Очевидно, с чистотой он переборщил, потому что Второй Консул насторожился.
